Наталия Лескова Передо мной – дверь с откидным окошечком и табличкой: «Тише! Идет эксперимент». Там, за дверью, – мышиное царство. Человеку постороннему трудно понять, что там сейчас происходит важная научная работа. Крысы доказывают, что они, в общем-то, не глупее нас.
«Из нескольких пар подопытных крыс формируются так называемые модельные ассоциации, – рассказывает доктор биологических наук, старший научный сотрудник Института проблем экологии и эволюции им. А.Н. Северцова (ИПЭЭ РАН) Ольга Силаева. – Делается это так».
Ольга Леонидовна включает свет, а вслед за этим дергает веревку с привязанным к ней колоколом. Раздается протяжный звук, напоминающий пароходный гудок. Крысы тут же бросаются к своим кормушкам. Однако ничего там не находят. «Это их нервирует, – поясняет Силаева. – Не будем обманывать бедолаг». И Ольга Леонидовна бросает в клетку кусочки сахара.
«Эти крысы – новички в эксперименте, – поясняет моя собеседница. – В другой клетке сидят более опытные животные. Мы усложнили им задачу: включали свет, а вслед за этим в кормушке появлялся сахарный сироп или конфетка. Еще со школьной скамьи нам втолковывали, что именно так великий русский физиолог Иван Павлов изучал высшую нервную деятельность у собак. Предполагалось, что и у крыс должна появиться ассоциативная связь между звуком гудка и лакомством, даже если светового сигнала не последует».
И действительно, после подачи гудка эти крысы тыкались носом в кормушку. Затем задачу вновь усложнили: им предоставили возможность самим «заведовать» звуком – в клетке появился специальный звуковой рычаг. И что же? Крысам очень понравилась игрушка. Если они нажимали на звуковой рычаг самостоятельно, то после этого не слишком интересовались, появился ли в кормушке сахар, а если сигнал раздавался без их вмешательства, то поисковое поведение по-прежнему активизировалось.
«Некоторое время спустя мы заметили еще одну закономерность: крысы начали воспринимать наш гудок как призыв поиграть, и, насытившись, устремлялись к своим рычагам», – продолжает Ольга Леонидовна.
И точно, спустя некоторое время, наевшись сахара и убедившись, что больше им ждать нечего, две серые твари устремились к металлическому предмету, установленному в углу клетки. И, как непоседливые малыши на детской площадке, начали по очереди напрыгивать на рычаг, а когда он издавал грохот, с визгом валились на пол. «Радуются, – констатировала Силаева. – Им это развлечение по душе».
Остальные крысы наблюдали за этим шоу, как будто не решаясь присоединиться. «У крыс своя субординация, – подтвердила мои догадки Ольга Леонидовна. – Обычно наиболее выгодные позиции в стае занимает самая сильная и умная крыса. Здесь такое право заслужили эти двое. Видите, они не дерутся, а ждут своей очереди». Лишь наигравшись, серые «авторитеты» отправились в угол отдыхать, позволив порезвиться остальным.
Вывод, к которому в результате многомесячных исследований пришли ученые, напрашивается сам собой: крысы мыслят не по ассоциации, как считалось раньше. Им присуща вполне человеческая логика. Если бы работал ассоциативный путь звук–свет–пища, то им было бы все равно, каков источник звука. Они бы думали: «Где звук, там и свет, где свет, там и пища» – и тыкались бы носом в кормушку. Но они сообразили: звук, который они сами вызвали с помощью рычага, не был «следствием» света, так что десерта не будет.
«Такую модель принятия решений, как считают исследователи, никак нельзя интерпретировать с позиций ассоциативного мышления, – рассуждает Силаева. – Зато она укладывается в рамки так называемой байесовой логики. Это понятие означает пошаговую проверку и корректировку исходных гипотез на базе оперативной информации, характерную для человеческого мышления, и лежит в основе конструирования искусственного интеллекта. Оказывается, она вполне присуща и этим серым тварям».
Но свойственна ли такая модель поведения только людям и крысам? Как быть, например, с собаками? Или верна фантастическая гипотеза о том, что крысы – быстро мутирующая ветвь цивилизации, которая в отличие от человечества выживет в нынешней экологической катастрофе?
«Мы предполагаем, что и другие животные способны демонстрировать более сложные модели поведения, нежели это считалось раньше, – говорит профессор Силаева. – Долгие годы было принято думать, что в отличие от животного, мыслящего ассоциативно, только человек из множества совпадений способен выделить истинную причину события. На самом деле это не так. Теперь способность животных видеть истинную причину событий можно считать доказанной. Если ученым удастся подтвердить эти догадки в других экспериментах, то человечеству придется пересмотреть вопрос о собственной интеллектуальной сущности. На сегодняшний день ученые и философы и без того затрудняются дать четкое определение разума, и причинно-следственная логика оставалась здесь, пожалуй, последним бастионом, отличающим человека разумного от остального животного мира. Теперь и этот критерий перейдет с качественного уровня на количественный. В разуме животных и человека присутствуют и логические, и ассоциативные методы восприятия действительности. Разница лишь в пропорциях».
