«Высшее научное учреждение» – это пустая фраза

Сергей Глазьев: 'Руководству РАН следует занять более последовательную и эффективную позицию отстаивания общенациональных интересов'.
Фото Фреда Гринберга (НГ-фото)

– Сергей Юрьевич, не могли бы вы дать оценку нынешнего состояние Российской академии наук и ее научного потенциала?

– За последние годы научный потенциал России, сосредоточенный в РАН, изрядно подорван. Только ущерб, который понесла Россия от утечки умов, по оценкам экспертов ООН, сравним с ущербом от вывоза капитала, который достиг астрономической величины в полтриллиона долларов. Научный потенциал, созданный в СССР, используется США, Европейским союзом, Китаем и другими государствами, успешно осваивающими передовые разработки наших ученых. Вместе с тем далеко не все потеряно, российская наука остается одной из самых развитых в мире.

Наш научный потенциал позволяет России успешно конкурировать в наиболее перспективных направлениях развития мировой экономики: освоении космоса, биотехнологиях, информатике, атомной энергетике. До сих пор мы лидируем в ракетном двигателестроении, технологиях обогащения урана, в производстве многих видов современных видов оружия. Без наших научно-технических достижений невозможно было бы сооружение и эксплуатация международной космической орбитальной станции «Альфа». Многие российские ученые, работающие за рубежом, могли бы вернуться в страну при создании условий для реализации их идей.

Однако возможности сохранения и развития российского научно-технического потенциала быстро сокращаются. За последние 15 лет число занятых в российской науке сократилось вдвое, финансирование научных исследований снизилось на порядок, прекращается обновление материально-технической базы научных институтов. Нарастает отставание в наиболее динамично развивающихся направлениях НТП, генерирующих современный экономический рост, – молекулярной биологии, информатике, медицине. Самое опасное – возникающий разрыв в поколениях: многократно сократился приток в науку молодых специалистов. Средний возраст академиков и докторов наук уже давно достигнул пенсионного и предпенсионного уровня.

– Есть такая французская поговорка: «В ссоре виноват тот, кто умнее». Не чувствуете ли вы, что ответственность за люмпенизированное положение науки в стране лежит, отчасти, и на самих ученых, в частности на самой большой научной организации в мире – Российской академии наук?

– Я думаю, что значительная доля ответственности за это дремучее состояние российской власти лежит на президенте Российской академии наук, которым с ельцинских времен остается Юрий Сергеевич Осипов. Я помню, с каким энтузиазмом научная общественность страны встретила включение президента РАН в состав правительства России в 1993 году. Казалось, что предложения российских ученых, наконец, будут услышаны и востребованы властью. Но этого, к сожалению не произошло. Кому, как не президенту РАН, вхожему не только в правительство, но и к президенту России, следует защищать и продвигать позиции научного сообщества страну?

– Как вы думаете, почему Юрий Сергеевич этого не делает или делает, скажем так, в недостаточной мере?

– Я думаю, это связано с особенностями кадровой политики нынешней власти. Ученые всегда с уважением относились и относятся к государственной власти, считая себя ответственными за принимаемые ею решения. Поэтому кадровые рекомендации главы государства с самого рождения Академии наук принимались без колебаний – ведь от доверия главы государства к президенту РАН зависит востребованность результатов научных исследований. И в современных условиях рекомендация Ельцина имела ключевое значение. Была надежда на то, что академик Осипов сумеет, пользуясь расположением президента страны, доводить до него рекомендации ученых. Но он занял сугубо оборонительную позицию, не желая ссориться с вульгарными либералами и просто авантюристами, составившими костяк ельцинского окружения.

– Каков ваш прогноз дальнейшего развития ситуации в научном сообществе, в частности в Российской академии наук?

– Недавно был распространен некий доклад, дискредитирующий РАН, подготовленный якобы по поручению некоторых советников президента страны. В нем на основании интервью нескольких тысяч сотрудников академических институтов делается вывод о крайней неэффективности управления российской наукой. Сетования молодых ученых на бюрократизм, коррупционность, отсталость своего руководства интерпретируются как патологические болезни РАН, обрекшие ее, по мнению авторов доклада, на деградацию.

Я не знаю, каковы истинные мотивы авторов (говорят, одним из его авторов является Сергей Белановский – признанный специалист жанра глубоких интервью, но последние отражают лишь субъективное мнение небольшой части неудовлетворенных сотрудников некоторых научных институтов и не более того) данного опуса, но у меня нет сомнений, что он будет использован для обоснования ликвидации Академии наук как организационной структуры, переподчинения научных институтов правительственной бюрократии. Нетрудно догадаться, что в этом случае научные институты РАН постигнет судьба их отраслевых коллег. На наших глазах многочисленные НИИ наукоемкой промышленности превратились в офисные здания, развлекательные центры и склады.

Надо признать, что руководству РАН до сих пор удавалось отбивать атаки на недвижимость академических институтов. Но политика лавирования в ситуации нарастающей деградации науки дает лишь временную отсрочку исполнения приговора. В последнее время усиливаются нападки на РАН со стороны ангажированных экспертов, критикующих институты РАН за якобы низкую эффективность. За этим стоит явный коммерческий интерес – обвинение институтов РАН в беспомощности с целью их дальнейшей приватизации. Для этого разработан план реформирования науки, который, к сожалению, был одобрен руководством РАН. Видимая часть этого плана – разделение бюджетной и «коммерческой» составляющей научно-исследовательских работ. Ученым, выполняющим научные работы по контракту, запретят получать бюджетные деньги, и наоборот.

С точки зрения организации науки этот план абсурден: большинство ученых работают и по бюджетной, и по контрактной тематике. Истинная цель реформаторов науки – разделив Академию наук на два сектора – бюджетный и экономический, установить над ними контроль. Институты, работающие за счет бюджетных ассигнований, будут подчинены Министерству образования и науки, а выполняющие коммерческие исследования – приватизированы. Сама же академия утратит контроль над собственностью академических институтов и будет низведена до уровня элитарного клуба ученых.

– А, собственно, что плохого в статусе «элитарного клуба»? Тем более, вы сами это не хуже меня знаете, что руководство РАН тоже не блестяще управляет собственностью, принадлежащей академии?

– Руководству РАН не нужно управлять собственностью в целях извлечения прибыли. Его задача – максимально использовать имеющиеся материальные ресурсы для организации научно-исследовательской деятельности. Я вас уверяю, что использовать ускоритель или опытный реактор, так же как многочисленные приборы и научную аппаратуру, можно только по прямому назначению – для проведения исследований. И если измерять эффективность по количеству научных результатов на единицу затрат, выражаемых в количестве публикаций и научных открытий на рубль расходов на науку, то РАН работает вдвое эффективнее научных организаций в других странах, включая США и ЕС.

РАН – уникальный институт самоорганизации научного сообщества, которое само планирует свою работу и само занимается ее организацией. Наделение РАН достаточными материальными ресурсами в условиях относительной отсталости страны позволяло проводить исследования мирового уровня и подтягивать к нему все народное хозяйство. Если бы РАН была бы просто престижным клубом, то она не генерировала бы научные результаты. Ученые приходили бы в Дом ученых лишь для обсуждения интересующих их вопросов, но исследования вели бы в других местах. Впрочем, таковых, может быть, и не было бы вовсе.

– Каков, на ваш взгляд, вариант выхода из сложившейся ситуации?

– Чтобы избежать разгрома Академии наук, необходимо противопоставить этому плану чиновников от приватизации стратегию развития российской науки, соответствующую вызову XXI века. Академия наук как главный в стране генератор научных знаний должна в этой стратегии занять центральное место. Академии наук следует придать статус главного экспертного центра страны, ответственного за научную обоснованность государственной экономической, социальной, научно-технической политики. У российского президента есть уникальная возможность проводить эффективную политику развития, непосредственно опираясь на интеллектуальную элиту страны. Но для этого руководству РАН следует занять более последовательную и эффективную позицию отстаивания социально-экономических интересов страны, а значит, общенациональных интересов.

– Академия уже имеет статус «высшего научного учреждения России». Что изменится, если она еще и приобретет статус «главного экспертного центра»? Не лучше ли было бы сначала определиться с юридическим статусом самой академии: она, с одной стороны, и «самоуправляемая организация», а с другой – «имеет государственный статус, наделена правами управления своими деятельностью и имуществом»?

– Слова «высшее научное учреждение» – это пустая фраза, не имеющая юридического смысла. Придание РАН функции главного экспертного центра означает, что все федеральные законопроекты, важнейшие решения исполнительной власти должны проходить экспертизу в РАН на предмет их научной обоснованности и соответствия заявляемым целям. Ни для кого не секрет, что практически все крупномасштабные реформы, затевавшиеся вопреки предостережениям ученых РАН, приводили к результатам, противоположным объявляемым целям.

Вместе с тем имущественные права РАН сегодня юридически не защищены и поэтому все чаще подвергаются атакам. Поэтому нужен федеральный закон о РАН, который защитил бы ученых от угрозы разорения их институтов и закрепил бы за РАН функции государственной экспертизы, гарантировав одновременно независимость от исполнительной власти.