Андрей Ваганов
Академики Андрей Гончар (справа), первый председатель-организатор РФФИ, много сил положил на создание эффективной системы независимой экспертизы научных проектов.
Фото Фреда Гринберга (НГ-фото)
«Невыполнение этого минимума (расходов на гражданскую науку – 110 млрд. руб. к 2010 году. – А.В.) академия будет расценивать как возвращение политики удушения науки», – грозное заявление президента Российской академии наук Юрия Осипова на общем собрании РАН 17 мая вызвало лишь легкий бриз одобрения в зале. Оно и понятно: подобные реплики из уст руководителя главной научной организации страны стали уже вполне привычными и могут с очень большой вероятностью прогнозироваться на год-два вперед.
Между тем ситуация в научно-техническом комплексе страны действительно критическая. Конкретно – и в самой Российской академии наук дела обстоят далеко не блестяще именно с точки зрения организации исследований. По данным вице-президента РАН академика Валерия Козлова, в системе академии сейчас в общей сложности 466 институтов. В 80 из них каждый научный сотрудник публикует статью за своей подписью с периодичностью раз в два года, а в 34 институтах – каждый научный сотрудник пишет одну статью аж раз в 4 года. Чтобы требовать у государственных чиновников существенного увеличения финансирования такой структуры, это надо быть большим оптимистом. Академики таковыми, по-видимому, и являются. По крайней мере в «Проекте программы модернизации функций, структуры и механизмов финансирования РАН» заявлены планы выйти к 2008 году на уровень средних зарплат научных сотрудников в 30 тыс. руб. в месяц.
Однако вполне вероятно, что этот вопрос – о модернизации академического сектора науки – умрет естественной смертью, без всякого обсуждения. Есть вполне материальные признаки того, что госчиновникам уже неинтересно спорить лоб в лоб с оптимистами-академиками: ученый, конечно же, может переспорить практически любого чиновника и с цифрами в руках доказать, что эффективность российской науки ничуть не ниже, а пожалуй, и выше таковой в самых развитых странах мира.
Например, согласно расчетам академика Виктора Макарова и профессора Александра Варшавского («Инновационный менеджмент в России: вопросы стратегического управления и научно-технологической безопасности», М.: Наука, 2004. – 880 с.), на 1 долл. затрат на НИОКР в России приходится больше валовой добавленной стоимости продукции высокотехнологичных отраслей, чем в США, Японии и Франции. Чистые поступления от экспорта российских технологий в расчете на единицу затрат НИОКР примерно соответствуют уровню США (0,135 и 0,137 долл./долл. соответственно). Затраты НИОКР в расчете на одну статью в ведущих журналах в нашей стране примерно в 2–4 раза ниже, чем в США, Японии, Германии, Франции┘
Одно только непонятно: почему при такой потрясающей эффективности доля США в мировом производстве наукоемкой продукции – 34%, а доля России – 0,9%?.. Возможно, именно такого рода нестыковки подвигли, например, Экспертное управление президента РФ объявить конкурс на проведение научного исследования по заказу администрации президента. Тема заказного исследования звучит, не побоюсь этого слова, судьбоносно для РАН: «Анализ структуры, функций, источников и механизмов финансирования Российской академии наук, Российской академии образования, Российской академии медицинских наук, Российской академии сельскохозяйственных наук, Российской академии архитектуры и строительных наук, Российской академии художеств. Возможные пути их модернизации, в том числе механизмы интеграции┘ (выделено мною. – А.В.)».
Поэтому если отбросить всю эту крупнокалиберную пальбу по воробьям с трибуны президиума РАН, то речь нужно вести о вещах абсолютно понятных и банальных: в чьих руках окажутся основные механизмы регулирования финансовых потоков и ручейков, питающих отечественную науку.
И в этом контексте становится понятно, почему президент РАН Юрий Осипов с не меньшим жаром, чем он критиковал правительство, поднялся на защиту вверенной ему Академии наук от┘ научных же фондов. Эта тема как-то осталась вне дискуссии на общем собрании РАН. А жаль – это очень хороший индикатор процессов, происходящих подспудно в российском научном сообществе в целом. Ведь грантовая (проектная) система финансирования научных исследований – то немногое, что было создано из действительно полезного в сфере государственного управления наукой за последние 15 лет.
«Финансирование фундаментальной науки должно возрастать опережающими темпами, минимум – на 1,5% в год, – настаивает Юрий Осипов. – Должно возрасти и финансирование РАН. Но сейчас проявляется тенденция направить эти деньги на финансирование фондов и вузовской науки. Закачивание излишних денег в фонды – неправильная политика. Фонд не в состоянии правильно оценить все состояние фундаментальной науки в целом».
Любому человеку, кто хоть немного знаком с деятельностью Российского фонда фундаментальных исследований и Российского гуманитарного научного фонда (очевидно, что академик Осипов имел в виду прежде всего именно эти организации) совершенно понятно, что, если где и создана более или менее действующая экспертная система, так это именно в этих фондах. Только в РФФИ в экспертизе участвуют более 2000 ведущих ученых из различных ведомств и регионов страны. Мало того, почти 60% грантов РФФИ – это гранты сотрудникам Российской академии наук; еще около 11% грантов – МГУ им. М.В. Ломоносова. Доля РАН в конкурсных заявках РГНФ также все время держится в диапазоне 40–60%. Так что странно звучат слова о неспособности фондов «правильно оценить все состояние фундаментальной науки в целом». Скорее как раз наоборот.
Но все дело в том, что суммарная доля РФФИ и РГНФ составила почти 5% в структуре финансирования Российской академии наук в 2004 году. (Для сравнения: бюджетное финансирование РАН – 18,6 млрд. руб., или 57,2% в структуре финансирования.) Деньги фондов вполне и очень даже ощутимые. Но вот распределяет их какое-то «экспертное сообщество». Непорядок! Хотя, казалось бы, чего бояться: большинство сотрудников в руководстве научных фондов и экспертных комиссий люди академические – члены-корреспонденты и академики, сотрудники академических институтов.
А вот чего действительно следовало бы испугаться академикам, так это чеканной формулировки министра образования и науки РФ Андрея Фурсенко, произнесенной им с трибуны общего собрания: «Если РАН управляет государственной собственностью, то священное право собственника – назначать управляющего, то есть утверждать президента РАН». Это слова уже не просто чиновника, но представителя того самого собственника.
