Сорос – наше Солнце и наше проклятие

Распределение ответов респондентов на вопрос: «Как вы относитесь к деятельности зарубежных научных фондов в России?»

Институт психологии РАН провел очередной опрос наших ученых. На сей раз респондентам был задан вопрос: «Как вы относитесь к деятельности зарубежных научных фондов в России?»

Этот вопрос имеет давнюю и непростую предысторию.

Как многие из нас еще не успели забыть, в начале 90-х, когда произошел первый и, к сожалению, далеко не последний «обвал» нашей науки в плане ее финансирования и т.п., немало отечественных ученых «выживало» благодаря грантам зарубежных научных фондов, среди которых наибольшую известность приобрел фонд Сороса, реализовавший немало резонансных научно-образовательных программ. Вместе с тем расширение деятельности зарубежных научных фондов встретило в нашей стране неоднозначную реакцию – от большой благодарности за руку помощи, протянутую российской науке в трудное для нее время, до обвинений в стремлении разрушить эту науку и даже в «разведывательно-подрывной деятельности».

Возвращение к данному, непростому для нас вопросу дало результаты, представленные на диаграмме.

49% опрошенных относятся к деятельности зарубежных научных фондов в нашей стране положительно, 7% – отрицательно, 28% – нейтрально и 16% «как-либо еще». За этим «как-либо еще» стоит неоднозначное отношение к деятельности зарубежных фондов и различное отношение к разным фондам.

Давались такие ответы, как: «По-разному в зависимости от фонда», «Неоднозначно, т.к. есть фонды добросовестные, а есть и не очень», «Фонды – разные. Есть помогающие фонды, есть – заинтересованные в научной разведке», «Фонды разные бывают. Хорошо, что люди могут работать, но куда идут результаты – это вопрос», «Единственный, кто был, – Сорос, но и тот, разобравшись в ситуации, стал поддерживать только узкий круг ученых», «Когда-то Сорос не дал мне умереть с голоду, но все сведения забрал», «Если безотносительно, то положительно, если конкретно, то необходимо ужесточить этико-юридические нормы», «Неоднозначно. Сорос и др. – полезное дело; дают возможность продержаться. Промышленный шпионаж – тоже неплохо, пусть хоть кто-то пользуется», «Иногда они поддерживают, дают возможность работать, но иногда в результате приходится делиться идеями», «За рубеж уходят «сливки» за очень низкие деньги, а это – плохо», «Хорошо, что хоть кто-то заботится (очевидно, о российской науке. – А.Ю.), хотя у них задача – выявить и забрать» (что именно, не уточнено).

Иногда давались и такие ответы, как: «Это – капля в море», «Лучше бы были наши» (фонды. – А.Ю.), «А наши фонды действуют за рубежом?», «С ними (т.е. с зарубежными фондами. – А.Ю.) вообще не сталкивался», «На моей деятельности и на деятельности моего окружения они никак не сказываются». Были и весьма своеобразные ответы, например: «С зарубежными фондами не знаком, но к Соросу относился отрицательно», «Наука – планетарное явление; главное, чтобы она не умерла, ведь от нее зависит сама жизнь на земле», «Истина всегда конкретна» (?).

В отличие от неоднозначного отношения к зарубежным научным фондам выражение положительного и отрицательного отношения к ним редко сопровождалось комментариями. Но и в этом случае они иногда давались, например: «Положительно, особенно к фонду Сороса, если бы не он, мы, может быть, исчезли бы в 90-е годы» (очевидно, под «мы» имеется в виду российская наука) или: «Отрицательно, – они высасывают самое-самое за гроши».

Таким образом, проведенный опрос показал, что в нашем научном сообществе сохраняется неровное отношение к деятельности зарубежных научных фондов. Примерно половина отечественных ученых относится к ней (и к ним) положительно, сравнительно небольшая часть – отрицательно, остальные – нейтрально либо неоднозначно.

При этом основной «мишенью» для всех видов этого отношения служит фонд Сороса, который превратился в своего рода эталон зарубежного научного фонда: большинство «персонификаций» этих фондов относится именно к нему.

Главное же, что вызывает негативное и неоднозначное отношение к зарубежным научным фондам, – это, как и в 90-е гг., «снимание сливок» с российской науки, «скупание по дешевке» наших идей, промышленный шпионаж (хотя тот же фонд Сороса именно промышленную науку не поддерживал). Впрочем, и в последнем случае реакция неоднозначна и иногда выразима формулой: «Хорошо, что хоть кому-то это (т.е. идеи наших ученых. – А.Ю.) нужно».

Любопытно, что различия в отношении к зарубежным научным фондам представителей естественных и социогуманитарных наук практически отсутствуют, т.е. это отношение определяется не особенностями научных дисциплин, а другими факторами.