Андрей Ваганов Если кто еще помнит, то совместное заседание Совета безопасности и президиума Государственного совета 24 февраля 2004 года было посвящено вопросам формирования инновационной политики Российской Федерации. Выступая на этом мероприятии, президент России Владимир Путин отметил: «В рамках инновационной политики нам предстоит также отстроить адекватную инфраструктуру, включая все необходимые управленческие, правовые и институциональные элементы. Иначе нам не создать технологический коридор от научного открытия до рыночного продукта.
При этом понадобятся четкие критерии в определении приоритетов инновационной политики. Также понадобится долгосрочный прогноз инновационного развития как российской экономики, так и мировой. Без этого не определить, где пересекаются накопленный в России интеллектуально-технологический капитал и тенденции мировых рынков».
Сегодня, накануне «круглой даты» – 100 дней работы нового кабинета министров, – уже можно посмотреть, как это заявление главы государства трансформировалось в реальные действия структур исполнительной власти. Судя по всему, в нашем компактном, претерпевшем административную реформу правительстве в основном уже отстроили «адекватную инфраструктуру, включая все необходимые управленческие, правовые и институциональные элементы» и определились с долгосрочным прогнозом «инновационного развития как российской экономики, так и мировой». Много полезной информации к размышлению на эту тему дает «Перечень упраздненных координационных, совещательных, иных органов и групп, образованных правительством Российской Федерации» (приложение к постановлению правительства Российской Федерации от 16 апреля 2004 г. № 215). Всего в этом перечне – 146 позиций.
В «черный список», среди прочих, попали: комиссия по образованию; комиссия по научно-инновационной политике; совет по русскому языку; межведомственная комиссия по делам Арктики и Антарктики; межведомственная комиссия по проблеме геологического обеспечения безопасного захоронения радиоактивных отходов; межведомственная научно-техническая комиссия по охране территории Российской Федерации от завоза и распространения особо опасных инфекционных заболеваний людей, животных и растений, а также токсичных веществ; межведомственная комиссия по времени и эталонным частотам; межведомственная комиссия по социально-демографическим вопросам; межведомственная комиссия Российской Федерации по проблемам изменения климата; межведомственная комиссия по проблемам биологического разнообразия; межведомственная комиссия по проблемам генно-инженерной деятельности; межведомственная комиссия по вопросам охраны и использования объектов промышленной собственности; межведомственная комиссия по биотехнологии; межведомственная комиссия по программам, содержащим мероприятия по разработке и использованию информационно-коммуникационных технологий; санитарно-противоэпидемиологическая комиссия правительства Российской Федерации; межведомственный экспертный совет по обращению лекарственных средств┘
Перечень, если вспомнить о заявленных вроде бы приоритетах инновационного развития, говорящий сам за себя. И все же отмечу в качестве примера только одну особенность этого списка: «поголовное» упразднение правительственных структур, отвечающих за развитие биотехнологий (в широком смысле слова).
Между тем современные биотехнологии по стоимости своей продукции уже сегодня сравнимы с машиностроением, химией, электроникой. Эксперты (западные) прогнозируют: в XXI веке биотехнологические продукты составят более 20% всех товаров, поступающих на мировой рынок. (В США, например, в конце 90-х годов прошлого века, даже без учета пищевой промышленности, объем годовой продукции биотехнологий оценивался в 30 млрд. долл. в год с ежегодным приростом на 5–7%.)
Может быть, это направление инновационного и технологического развития неактуально для «постиндустриальной» России? Да нет, вроде актуально. Например, только на закупку импортного инсулина Россия тратит ежегодно 150 млн. долл.
Возможно, 146 комиссий и совещательных органов при правительстве – это действительно перебор. Хотя это тоже еще не факт. Ведь очевидно, что в той или иной форме большинство из ликвидированных совещательных органов будут реанимированы. Без отслеживания ситуации в перечисленных областях просто не может нормально функционировать современное государство.
Так, заместитель председателя упраздненной Межведомственной комиссии по проблемам генно-инженерной деятельности, академик РАСХН Константин Скрябин в беседе с корреспондентом «НГ» заявил: «Я думаю, что наша комиссия будет восстановлена в какой-то форме. Ведь в законе о генно-инженерной деятельности это предусмотрено. Есть абсолютно очевидная необходимость в ее работе». Хотя Константин Скрябин и не смог уточнить статус и название будущей комиссии, тем не менее он подчеркнул: «Возможно, это будет сделано по инициативе нескольких министров, которые будут заниматься этой деятельностью».
Тем не менее скорее всего вся эта сверхактуальная сфера деятельности может быть передана на уровень федеральных агентств, которые сегодня даже «не вправе осуществлять нормативно-правовое регулирование в установленной сфере деятельности и функции по контролю и надзору, кроме случаев, устанавливаемых указами президента РФ». Соответственно неизбежно качественно понизится и статус государственного управления. Подтверждения этой тенденции уже имеются.
Например, на сегодняшний день правительством РФ образованы 12 координационных, совещательных и иных органов и групп. Слов «инновации», «наука», «научные исследования», «высокие технологии», «биотехнологии» и проч. в их названиях нет. Некие глухие намеки на попытку вписаться в «рамки инновационной политики» слышатся только в названиях двух комиссий: комиссия по военно-промышленным вопросам и правительственная комиссия по противодействию нарушениям в сфере интеллектуальной собственности (характерно, что обе возглавляет председатель правительства РФ Михаил Фрадков).
Очевидно, главный приоритет для исполнительной власти – стремление к «компактизации» функций управления любой ценой, в том числе за счет упразднения органов управления. И это очередная крайность. Так, единственный вице-премьер Александр Жуков замкнул на себя годовой поток из 20 тыс. совершенно разнородных по тематике и формату документов – классический пример создания информационного тромба.
Между тем в теории управления математически строго доказано: управляющая система должна обладать не меньшим разнообразием состояний, чем управляемая, чтобы иметь возможность активного воздействия на нее. Любопытно, что среди правительственных комиссий имеется комиссия по проведению административной реформы (возглавляет руководитель аппарата правительства РФ – министр Дмитрий Козак).
Показательно в этой связи отметить, что жизнь берет свое даже над такими принципиальными сторонниками «компактизации», как один из идеологов реформы правительства, министр экономического развития и торговли Герман Греф. Например, после неудачной попытки создать изначально нежизнеспособного мутанта – Министерство транспорта и связи, указом президента от 20-го мая в структуре федеральных органов исполнительной власти было восстановлено самостоятельное Министерство информационных технологий и связи РФ. А в названии Федерального агентства по науке добавилось еще два слова – «и инновациям».
Опять же не случайно, что согласно распоряжению правительства РФ от 21 мая 2004 г. № 682-р, подписанному Михаилом Фрадковым, при правительственной комиссии по проведению административной реформы, теперь созданы «рабочие группы по вопросам оптимизации структуры и функций подведомственных федеральным органам исполнительной власти федеральных государственных учреждений, федеральных государственных унитарных предприятий и федеральных казенных предприятий, действующих в соответствующих сферах государственного регулирования». Фактически речь идет о создании некоего «мини-правительства» в правительстве большом. Лично назначив руководителей этих рабочих групп, Михаил Фрадков как бы развязал себе руки в общении с тем же Германом Грефом. И, кстати, получил мощный рычаг воздействия, в том числе и на МЭРТ.
Кстати, после реформы аппарата правительства, объявленной и проведенной Дмитрием Козаком, в аппарате кабинета министров теперь также 12 департаментов: административный; государственного управления и местного самоуправления; массовых коммуникаций, культуры и образования; международного сотрудничества; оборонной промышленности и высоких технологий; отраслевого развития; регионального мониторинга; социального развития и охраны окружающей среды; экономики и финансов; правовой; делопроизводства и контроля; управления делами.
При заявленной предельной численности аппарата правительства – 954 человека, места департаменту науки в нем не нашлось. Неактуально, наверное, для российской модели инновационного развития.
