«Местники» и «космополиты»

Распределение ответов респондентов на вопрос: «Как часто вы ездите за рубеж?»

Центр науковедения Института истории естествознания и техники РАН провел опрос, направленный на выяснение степени глобализации современной российской науки и интегрированности наших ученых в мировое научное сообщество. Респондентам был задан ряд вопросов, первый из которых – «Как часто вы ездите за рубеж?». Он имел и более широкий смысл, поскольку долгие годы поездки «в загранку» служили у нас одним из главных признаков принадлежности к привилегированным социальным слоям, а сейчас они рассматриваются в качестве одного из главных показателей образа жизни и материального благополучия той или иной социальной группы (принято считать, что «бедные за рубеж не ездят», хотя из этого правила, естественно, есть немало исключений).

В данной связи представляет интерес и классификация Дж. Дессанера, который разделил ученых на две категории: «местников», приросших к родным пенатам, и «космополитов», часто ездящих за рубеж и интегрированных в мировое научное сообщество. А недавно изданный у нас роман А.Кестлера «Девушки по вызову» посвящен последним, ибо «девушками по вызову» автор называет завсегдатаев (в том числе и мужского пола) международных научных конференций, постоянно кочующих из страны в страну.

Как видно на диаграмме, 12% отечественных ученых ездят за рубеж несколько раз в год, 24% – примерно раз в год, 30% – раз в несколько лет, 33% не ездит вообще и 1% обозначил другие варианты, фактически совпадающие с последним, например: «а мне туда и не надо». То есть треть наших ученых не ездит за рубеж вообще, примерно треть – ездит, но очень редко, а подлинные «космополиты» (в терминологии Дж. Дессанера), появляющиеся там по несколько раз в год, составляют чуть более десятой части.

В этом плане отечественные ученые по-прежнему разительно отличаются от зарубежных, подавляющая часть которых регулярно пересекает границы своих стран. Причем, если главными препятствиями выезду за рубеж в советские годы служили «железный занавес», всевозможные фильтрующие инстанции, определявшие «благонадежность» научных сотрудников, не слишком гладкие биографии некоторых из них и т.п., то теперь основная причина та же, что лежит в основе большинства проблем современной российской науки, – отсутствие денег. В то же время у нас сформировался слой научных сотрудников, которые научились добывать деньги на загранпоездки путем обращения в различные научные фонды и др.

Частота поездок за рубеж – характеристика образа жизни современных отечественных научных сотрудников, обнаруживающая зависимость от широкого спектра внутривыборочных факторов. Так, ученые-мужчины появляются за рубежом несколько чаще, чем их коллеги, принадлежащие к прекрасному полу, хотя гендерные различия в данном случае выражены весьма умеренно.

Наиболее часто ездят за рубеж научные сотрудники в возрасте 35–50 лет, многие из которых сочетают известность в мировой науке с мобильностью и энергичностью, способностью переносить тяготы перелетов и трудности оформления виз. А ученые старшего возраста в этом плане уступают не только представителям средней возрастной группы, но и молодым, которые в целом ощутимо мобильнее и «космополитичнее» представителей старшего поколения.

Наши гуманитарии значительно чаще появляются за рубежом, нежели представители естественных наук, что может объясняться таким факторами, как, например, лучшее знание первыми иностранных языков, хотя может быть связано и с нередко звучащим и весьма спорным утверждением о том, что «все лучшие естественники уже уехали».

Доктора наук ездят туда в целом чаще кандидатов, а кандидаты чаще, чем ученые без степени, что естественно, поскольку, как показывают различные исследования, статус ученых в отечественной науке коррелирует с их известностью в науке мировой. В то же время среди подлинных «космополитов», ездящих за рубеж по несколько раз в год, «неостепенененных» в процентом отношении примерно столько же, сколько докторов и кандидатов. Видимо, если поставить себе целью частые поездки за рубеж, то на первый план выходят не ученые степени, а знание языков, активность попыток проникновения в мировую науку, знание соответствующих правил (написания заявок на трэвел-гранты и др.) и общая «космополитичность», выражаемая, например, силой желания оказаться за границей. Эту цель чаще ставят перед собой «неостепененные» представители молодого поколения современных российских ученых, для значительной части которых, как показывают исследования, хорошее место работы за рубежом стало куда более привлекательным ориентиром, чем даже высшие ступени статусной иерархии в отечественной науке.

Основная же часть «местников» принадлежит к старшему – «советскому» – поколению, и можно предположить, что со сменой поколений наших ученых доля «местников» существенно снизится.

Среди представителей различных секторов отечественной науки лидерами по частоте поездок за рубеж оказались вузовские ученые, что, очевидно, служит очередным подтверждением (и проявлением) того, что современная российская наука наиболее динамично развивается именно в вузах. Академические ученые несколько уступают им в этом плане, в свою очередь, опережая представителей отраслевой науки, половина которых вообще не ездит за рубеж.

В целом же частота поездок современных российских ученых в зарубежные страны свидетельствует не только об их недостаточной интегрированности в мировую науку, но и о расслоении нашего научного сообщества, одна часть которого ведет ярко выраженный «местнический», другая – «космополитический» образ жизни. Первая пока количественно преобладает над второй, что служит одной из специфических особенностей российской науки.