Андрей Ваганов Очередное заседание "Никитского клуба" (российский аналог знаменитого Римского клуба, частная инициатива ученых и предпринимателей) было посвящено становлению общества, основанного на знаниях. "Экономика знаний в контексте российских проблем" - так была сформулирована тема, вынесенная на обсуждение собравшихся экспертов.
В общем-то, этот самый "контекст российских проблем" хорошо всем известен: если мы такие умные, то почему мы такие бедные?
Действительно, по оценкам Вадима Сергеева (Московский государственный институт международных отношений), часть национального богатства России, приходящаяся на инновационно-научную сферу, составляет от 20 до 30 трлн. долларов в современных ценах. Колоссальный показатель! "Задача - создать институты для включения этой части в экономику, - считает ученый. - Главная проблема - формирование институциональной прокладки, которая профессионально занимается передачей знаний в экономику. Если этого не будет сделано в ближайшие годы, российская наука погибнет".
Впрочем, возможно мы опять изобретаем велосипед с русской спецификой. Ведь, по мнению Натальи Ивановой (Институт мировой экономики и международных отношений РАН), "на Западе такой главной "прокладкой" является крупная корпорация". У таких транснациональных гигантов, как IBM или Intel, научный бюджет больше научного бюджета всей Российской Федерации.
(Наша справка: согласно данным, опубликованным в 2003 году Бюро патентов и товарных знаков США, корпорация IBM в 2002 году получила 3288 патентов - больше, чем любая другая организация мира. Портфель патентов IBM за последние 10 лет принес компании приблизительно 10 млрд. долл. в форме отчислений за право пользования интеллектуальной собственностью. Корпорация Intel за десять лет - с 1990 по 2001 год - увеличила свои ассигнования на НИОКР в десять раз. В 2001 году Intel выделила на НИОКР 4,1 млрд. долл. - это примерно одна пятая бюджета всех биомедицинских исследований, которые проводились в США национальными институтами здравоохранения.)
Тем не менее, как ни странно, ситуация для России тоже не выглядит совсем уж безнадежно. По крайней мере не выглядела таковой еще пять лет назад. В 1998 г. Москва занимала 6-е место среди ведущих научных мировых центров, опережая, например, Нью-Йорк. (Впереди были Сан-Франциско, Лондон, Париж, Токио.) Санкт-Петербург тоже входил в число 30 ведущих мировых центров. Тенденция очевидна. "Производство фундаментальных знаний концентрируется во все меньшем числе центров, а вот прикладное знание распространяется во всех уголках Земного шара неограниченно, - считает академик Валерий Макаров, директор Центрального экономико-математического института РАН. - Москва и Санкт-Петербург могут выбыть из числа центров - производителей фундаментальных знаний. На сегодня в мире всего пять стран имеют фундаментальную науку".
В связи с этим, по мнению академика Макарова, достаточно странным выглядело недавнее заседание Совета по науке и высоким технологиям при президенте РФ, посвященное развитию наукоградов. "Не может быть в стране 20 или 80 центров производства фундаментальных знаний, - уверен Валерий Макаров. - Надо концентрироваться там, где плотность научных работников велика. В Москве и Санкт-Петербурге она одна из самых высоких в мире. Это наше преимущество, и его надо использовать". Одним из главных условий построения в России общества, основанного на знаниях, Валерий Леонидович считает такую внеэкономическую, казалось бы, характеристику, как доверие. "Если в обществе нет доверия, ожидать, что знание будет проникать в это самое общество, наивно, - подчеркнул Валерий Макаров. - Причем существует очень много методик измерения этого доверия".
Конечно, каждый из нас имеет свой вариант ответа на вопрос об уровне доверия в современной России. Так, согласно недавнему социологическому исследованию, проведенному Центром науковедения Института истории естествознания и техники РАН среди российских ученых, 58% опрошенных не доверяют ни одной из политических структур.
"Я пессимист в том, что у нас можно построить общество, основанное на знаниях, - не скрывал своего разочарования бывший министр науки и технической политики РФ Борис Салтыков. - Во-первых, мы слишком богаты природными ресурсами и наивно было бы ожидать, что у нас произойдет инновационный взрыв, если те же самые дивиденды можно получить от простой эксплуатации природных ресурсов. А во-вторых, и это, может быть, самое главное, в научном сообществе страны все еще преобладает имперско-патерналистская психология. Пока старая научная элита не поймет, что мы живем в другой экономической и политической системе, ни о каком обществе, основанном на знании, говорить не приходится".
По мнению Бориса Салтыкова, Россия - страна Кулибиных, США - страна Эдисонов. "Оба - гениальные изобретатели, но у одного все отобрало государство, а другой оформил свои права на изобретения и процветал. У нас до сих пор знания не превращаются в инновации", - констатировал экс-министр.
Вывод печальный. Особенно если учесть, что в странах - членах Организации экономического сотрудничества и развития с 1986 по 1994 год темпы роста добавленной стоимости в отраслях, основанных на знаниях, составили 3%. В период с 1985 по 1997 год доля отраслей, основанных на знаниях, в совокупной добавленной стоимости возросла с 51 до 59% в ФРГ, с 45 до 51% в Великобритании и с 34 до 42% в Финляндии (доклад Института Всемирного банка "Формирование общества, основанного на знаниях", 2003 г.).
