"Конкурс Георгиева"

В Российской академии наук (РАН) завершен конкурс на исследования по тематике "физико-химическая биология". По многим параметрам это очень хороший конкурс. Однако...

Началось с того, что нам на этот конкурс пожаловались. Довольно известный биолог на условиях анонимности сообщил нам, что в Отделении физико-химической биологии РАН распределяют гранты размером в 4 миллиона рублей ежегодно, причем распределяют келейно, непонятно, по каким принципам, и, что самое интересное, все до единого члены конкурсной комиссии получили по такому гранту. Что по всем конкурсным "понятиям" представляет собой форменное безобразие. Или, говоря научно, здесь наблюдается просто вопиющий "конфликт интересов". Даже букет таких конфликтов, поскольку конкурсная комиссия состоит практически сплошь из директоров институтов, которые уж своих-то постараются не обидеть.

Особенно жалко, что этот конкурс - первый в России, где на научные исследования выделяются действительно крупные деньги. Четыре миллиона - сумма астрономическая, более чем в десять раз превышающая сумму среднего гранта РФФИ. Правда, по западным меркам это не крупный, а средний грант, выделяемый группе из 2-4 исследователей. У нас он выдается намного более крупным лабораториям, но все равно впервые в истории России становится достаточен для проведения исследований.

- Хотели как лучше, а получилось как всегда, - сказал еще один из недовольных, тоже пожелавший своего имени не светить. - Собрался междусобойчик, каким-то образом, понятия не имею - каким, поделили деньги. Себя при этом постаравшись не обидеть.

Академик Александр Спирин, директор Института белка РАН, один из членов комиссии, решительно отверг все обвинения.

- Во-первых, объявления о конкурсе и о его условиях рассылались по всем институтам, занимающихся в РАН физико-химической биологией, - заявил он корреспонденту "НГ". - Любая из лабораторий могла послать свою заявку. О конфликте интересов тоже не может быть и речи. Конкурсная комиссия состоит из лучших специалистов в своей области, и было бы странно, если бы они были выключены из борьбы за гранты. Но поскольку мы сами себе деньги присуждать не можем, то по нашей просьбе вице-президент РАН создал Контрольный совет из ученых, которые не могут претендовать на гранты - например, из Дальневосточного и Сибирского отделений академии, живущих на другие деньги.

Академик Спирин - убежденный если не противник, то, во всяком случае, критик распространенной на Западе и внедренной в наших научных фондах РФФИ и РГНФ конкурсной системы под названием peer review. При этой системе каждая заявка на деньги поступает на рассмотрение сразу нескольким независимым экспертам (имена их держатся в секрете), те выставляют оценки, на основе которых и принимается решение, финансировать проект или нет. Система хороша тем, что обеспечивает максимум независимости экспертизы. Естественно, она несовершенна, имеет ряд недостатков, но, по мнению ее сторонников, лучше ее на сегодняшний день ничего не придумано. По мнению Спирина, peer review измельчает науку, заставляет ученых заниматься только теми проблемами, которые можно решить за время действия гранта, то есть порой не самыми главными. В России же, считает он, при существующем уровне поддержки науки гранты становятся такими мелкими, что теряют смысл, оставляя исследователю гигантское количество бумажной работы.

- Наша система намного эффективнее, - убежден он. - Она действительно позволяет отобрать лучших. Мы проводили отбор на основе жестких критериев, разработанных инициатором конкурса академиком Георгиевым (директор Института биологии гена РАН, председатель конкурсной комиссии), таких, как импакт-фактор, индекс цитирования, количество молодых сотрудников в лаборатории и т.д.

Автор идеи конкурса академик Георгиев при встрече с корреспондентом "НГ" с карандашом в руках прошелся по списку всех получивших грант и получивших отказ, подробно рассказал о каждом критерии и методике его расчета. Учитывались, например, такие подробности, как месторасположение фамилии соискателя в списке соавторов той или иной статьи - первое (руководитель работы), последнее (те самые "золотые руки", которыми все основное и делалось), середина ("неосновной" вклад). Рассказал о том, чего не удалось сделать; рассказал о компромиссах, на которые комиссии волей-неволей пришлось пойти, - их было немного, каждый из них объяснялся вполне серьезными привходящими обстоятельствами, а не так, чтобы Иван Сидорыч попросил за Сидор Иваныча.

Выглядело все очень внушительно и вызывало доверие, хотя, конечно, корреспондент "НГ" здесь не судья. В будущем Георгиев обещал подробно рассказать обо всем в каком-нибудь специализированном издании - скажем, в газете "Поиск".

- В будущем, если удастся такие конкурсы проводить и дальше, - сказал он, - мы будем составлять конкурсную комиссию из людей, уже имеющих гранты и, значит, автоматически исключенных из числа соискателей.

Особенно он гордится тем, что ему удалось впервые устроить "обратную" утечку мозгов - возвращать на родину российских исследователей, работающих за границей. Им тоже позволено было участвовать в конкурсе - при непременном условии возвращения домой. Таких возвращенцев оказалось четыре человека.

Конкурс был невысокий. Как утверждается, многие не послали свои заявки опять же из-за опасения не соответствовать вышеупомянутым высоким критериям. Критики "конкурса Георгиева" предлагают другое объяснение - многие просто о нем не знали, объявления хотя и были разосланы по заинтересованным институтам, но в некоторых случаях дальше директорских столов не пошли.

Словом, даже если членам конкурсной комиссии и не удалось всерьез избавиться от "конфликта интересов", по крайней мере они явно очень старались сделать это. Тем не менее им трудно будет избавиться от обвинений в сговоре, пусть даже и несправедливых: тому будут способствовать тишина вокруг конкурса, гнев непрошедших и, главное, тот факт, что практически вся конкурсная комиссия получила по гранту (пусть даже это и совершенно справедливо).

Борис Салтыков, первый министр науки, человек, по инициативе которого был создан РФФИ (многие считают, что это лучшее, что сделано в российской науке с 1991 года), отзывается о "конкурсе Георгиева" с большой осторожностью.

- Конкурс по физико-химической биологии, - сказал он корреспонденту "НГ", - это интересный опыт российского исполнения. Это вполне возможная схема финансирования, вот только конкурсом ее я бы не назвал, скорее цивилизованным торгом. Действительно, нужен ли контроль для тузов за тем, что они делают? Может быть, и не нужен. Может быть, на самом деле было бы правильнее финансировать лабораторию человека, который достиг определенного научного уровня, не задавая ему вопросов. Правда, в таком случае все равно возникает проблема - как определить, что ты достиг этого уровня?

Так или иначе, полсотни лабораторий получили деньги на жизнь - и не очень плохие деньги. Плюс к тому родилась новая конкурсная система. Хороша она или плоха, бог весть, но, похоже, это лучшее, что способна породить высшая академическая среда.