Василий Логинов Школа
Во время учёбы в МГУ А.П.Чехов имел возможность слушать лекции и общаться с одним из талантливейших русских врачей XIX века, профессором Г.А.Захарьиным. Григорий Антонович долгое время страдал от воспаления седалищного нерва, приходил на лекции в валенках и с суковатой палкой, отличался несносным, вспыльчивым характером. Вместе с тем многими окружающими признавалось, что врачом доктор Захарьин был экстра-класса.
Антон Павлович был среди тех, кто воспринял его уроки и лекции положительно.
В 1889 году Чехов пишет: «Захарьина я уподобляю Толстому ≈ по таланту». Часами Григорий Антонович, профессор университета, заведующий университетской клиникой, мог беседовать с пациентом, а потом кратко и емко дать исчерпывающий диагноз. И никогда не ошибался. Школа Захарьина опиралась прежде всего на наблюдение и расспрос, возведенные на высоту искусства. Особое внимание Григорий Антонович уделял истории болезни пациента. Во многом метод Захарьина, мне кажется, повлиял и на рассказы А.П.Чехова.
Кстати, сохранилась история болезни, написанная Антоном Павловичем, которая сейчас хранится в Музее Московской медицинской академии им. И.М.Сеченова. По этой истории болезни очень хорошо видно, что Чехов глубоко усвоил уроки профессора Захарьина. Возможно, что во время одной из лекций Антону Павловичу удалось услышать и клинический разбор повести Л.Н.Толстого «Смерть Ивана Ильича». Как свидетельствуют современники, во время той лекции профессор Захарьин обратил внимание студентов на соответствие симптомов, описанных в повести, явлению интерференции болевых ощущений. Интересно, что в профессиональной медицинской периодике явление интерференции было описано значительно позже написания повести.
В архивах сохранилось прошение А.П.Чехова от 18 июня 1884 года на имя ректора Московского Императорского университета о выдаче удостоверения в том, что «он удостоен звания лекаря и уездного врача». Удостоверение Антон Павлович просит выслать в г. Воскресенск (нынешняя Истра) Московской губернии. В воскресенском периоде жизни А.П.Чехова есть две недели, когда он заведовал Звенигородской больницей, заменяя уехавшего по необходимости знакомого. Примерно в это время Чехов пишет: «Случается, летом провожу судебно-медицинские вскрытия», «пришли больные, баба с глазом» и даже «пришлось вскрывать скоропостижно издохшую корову. Хотя я не ветеринар, а врач, все-таки за неимением специалистов приходится иногда браться и за ветеринарию». Звенигородская больница и сейчас носит имя А.П.Чехова и, по легенде, на её территории до сих пор растут липы, посаженные А.П.Чеховым┘
После окончания университета Чехова не оставляют мысли получить докторскую степень по медицине.
Так появляется работа «Врачебное дело в России», датируемая 1884–1885 годами. Это исследование носит скорее историко-медицинский характер, чем клинический. В нём, например, разбирается вопрос о том, был ли Дмитрий самозванцем. Чехов утверждает на основе сведений о наличии падучей болезни у царевича, что был, поскольку: а) при падучей болезни юный царевич действительно мог себя нечаянно зарезать; б) падучая проявляется и в зрелом возрасте, а у взрослого самозванца такой болезни не отмечалось. Вообще, «Врачебное дело в России» – готовый, обширный и почти не проанализированный материал для преподавания истории медицины в России.
Как известно, в 1890 году Чехов совершает поездку на Сахалин. «По пути я практикую» ≈ вот, на мой взгляд, ключевая точка в формировании Чехова как врача. Недаром он пытался представить свою книгу «Остров Сахалин» в качестве своей докторской диссертации. К сожалению, и эта попытка оказалась неудачной. Чехову говорят, что материал очень хороший, богато иллюстрированный, но не совсем научный, скорее художественный.
Чехов-диагност
На мой взгляд, Чехов был высококлассным специалистом по диагностике. Сказались и учёба в университете, и богатая практика, в частности и во время поездки на Сахалин. Осенью 1892 года в Серпуховском уезде случилась эпидемия холеры. Чехов, который жил в это время
в Мелихове, становится участковым врачом в нашем сегодняшнем понимании. Его участок включает 25 деревень. «...Я так насобачился лечить поносы, рвоты и всякие холерины, что даже сам прихожу в восторг: утром начну, а к вечеру уж готово ≈ больной жрать просит» ≈ так оценивает сам Чехов свою врачебную деятельность в этот период.
В понимании и Чехова, и его учителя Захарьина медицина состоит из диагностики и лечения. И если рассматривать диагностику изолированно, то получается, что Чехов совершенно изумительный доктор. О своём рассказе «Именины» он пишет: «Право, недурно быть врачом и понимать то, о чём пишешь. Дамы говорят, что роды описаны верно». Только хороший диагност, диагност, уверенный в своём выборе, мог так написать.
Что же касается второго этапа, лечения, то сейчас ещё рано делать выводы о том, каким лечащим врачом был Чехов. Это связано прежде всего с тем, что до сих пор не проанализированы те назначения и рецепты, которые выписывал Антон Павлович. В его записных книжках ≈ множество рецептов. Частично он выписывал лекарства себе, частично своим знакомым, родственникам и т.д. Пока, видимо, филологи до этого раздела чеховедения не добрались, с другой стороны, такое исследование не является их профилем. Здесь надо быть профессионалом в медицине. А фармацевтам некогда.
Кроме этих, серьёзных, рецептов у Чехова есть, конечно же, и шутливые врачебные советы. Иначе Чехов не был бы тем Чеховым, которого мы знаем. Например, головокружение может быть прекращено следующим образом: возьмите две верёвки и привяжите правое ухо к одной стене, а левое к другой, противоположной, вследствие чего ваша голова «будет лишена возможности кружиться». Этот и другие ироничные врачебные советы были опубликованы в 1885 году в журнале «Будильник» за подписью «Врач без пациентов».
Конечно, много написано о психологизме Чехова. Так уж исторически сложилось, что психологи, психиатры почему-то к нему начали особо приглядываться с самого начала. И значительно меньше информации о Чехове как знатоке внутренних болезней. А на мой взгляд, он в большей степени интересен как диагност, распознаватель телесных болезней. Ведь профессор Захарьин научил его наблюдению пациентов, привил навыки лаконичного и чёткого написания истории болезни соматических больных, а Чехов использовал эти знания в немного другой сфере творчества, сфере литературы. Именно захарьинская медицина открыла Чехову возможность давать полную психологическую характеристику своим героям всего лишь в нескольких словах. И, может быть, следствием того, что профессору Захарьину удалось привить молодому Чехову своеобразный взгляд на медицинское дело, явилось появление статьи «От какой болезни умер Ирод?» (газета «Новое время», декабрь 1892 года). Это удивительная работа А.П.Чехова! Ведь если незаконченная диссертация «Врачебное дело в России» действительно представляет собой подобранные по эволюционно-историческому принципу представления о врачевании из летописей, фольклора и чужих сочинений, то в случае царя Ирода речь скорее идёт о некой медицинской истории или даже загадке, первоначально зафиксированной в трудах историка Иосифа Флавия, однако информацию о которой Чехов использовал в переложении других авторов.
Medice, cura te ipsum
К сожалению, в реальной жизни не всегда срабатывает поговорка «врачу, исцелися сам». Захарьин почти всю жизнь страдал от нестерпимых болей. А Чехов? Быть может, он был больше диагностом, чем лечащим врачом? Кто знает┘ Сейчас при лечении туберкулёза эффективно используются антибиотики, которые были открыты лишь в середине ХХ века.
Кстати, Чехов поставил неточный диагноз и царю Ироду, когда взялся для заработка (долги после покупки Мелихова) написать статью о нём в «Новое время». Но это не ошибка Чехова!
Дело в том, что Чехов в этой работе выступает как первый, кто применил принципы современного телемедицинского консультирования на практике. Только в современном мире телемедицина применяется для диагностики, когда врач и пациент разделены пространством, а Чехов и царь Ирод были разделены временем. Это не «телемедицина», а скорее «темперомедицина». Чехов в этой отточенной и логичной заметке делает, на мой взгляд, весьма удачную попытку дать свой диагноз историческому персонажу, умершему в муках от неизвестной болезни. Диагноз Чехова ≈ фагедоническая или аденская язва, то есть сифилис, вернее, его южное клиническое течение в современном понимании. Чехов-историк ставит сложную задачу, а Чехов-врач почти решает её, используя в решении именно диагностический подход, школу Захарьина.
Но диагноз Чехова в последнее время был пересмотрен, поскольку симптоматика болезни царя Ирода больше сходна с проявлениями лейшманиоза. Чехов-диагност не мог знать о лейшманиозе, возбудитель которого был открыт уже после смерти писателя. Он, оставаясь верным своему диагностическому искусству, ориентировался только на клиническую картину заболевания Ирода, а она действительно сходна для лейшманиоза и южного сифилиса.
Хороший врач
Что такое «хороший врач»? Тот, кто написал выдающиеся трактаты по медицине? Или тот, кто вылечил много больных? Или тот, кто остался в памяти людей?
Написал ли Чехов медицинские трактаты? Нет, чисто научных, медицинских не написал, именно поэтому люди стремятся проанализировать его литературное творчество с точки зрения медицины. Вылечил ли он многих людей? Очевидно, многим скорее помог, чем вылечил.
И последний критерий ≈ остался ли в памяти? Да, остался.
Очень важно, что Чехов как настоящий диагност действительно немногословен: в двух-трёх словах схватывает суть человека. И в методах лечения по пьесам, и в сценической жизни все выглядит старомодно, старорежимно. Но в том, как он схватывает суть человека, ≈ действительно невероятный талант диагностики.
Дарья Гармоненко