Школа жуков и звезд

ЛИТЕРАТУРОВЕДА, критика, поэта Инну Ростовцеву можно назвать ведущим российским заболоцковедом (хотя термин этот, кажется, еще не применялся по отношению к не чуждому словотворчества поэту-философу). Ее новое учебное пособие "Мир Заболоцкого" - компактный и лаконичный итог многолетнего труда, сопоставимого с классическими литературоведческими моноувлечениями (пушкинианой Бориса Модзалевского, лермонтовианой Ираклия Андроникова, тютчевианой Константина Пигарева и т.д.).

Творчество Николая Заболоцкого явлено тут как явление живой, сохраняющей острую актуальность классики. Наследие поэта предстает средоточием русского поэтического космоса, с его пульсациями микромира ("Школы жуков", как называлось одно из произведений поэта) и мироздания в целом ("училища миров"). Как ключевой эпизод духовной биографии поэта и в то же время как одна из самых значительных для российского самосознания в целом встреч показана история его знакомства с Циолковским.

Поэзия Заболоцкого, в истолковании Ростовцевой, это органичное слияние в единое целое многих негромких, оставшихся не проявленными потоков русской поэзии XVIII-XIX веков и бурной державинской "реки времен". Такое впечатление, что именно филологическое однолюбие помешало пока Инне Ивановне написать по ходу дела столь же содержательные монографии о Державине, Сковороде, Боратынском. Но в любом случае представленные сюжеты того, как точные "цветовые" эпитеты, сопряженные с чувством историзма, у первого и круг нравственных идей, облаченных в форму дружеского разговора о "душевном мире", второго стали опорой для дерзких и глубоких поэтических сравнений и прозрений у навечно выбранного для совместного существования поэта, как вовремя он услышал предостережение третьего о закрытии сердца природы для того, кто слишком доверяется порождающему симулякры рассудку, - это целая исследовательская программа, заявка на настоящую филологическую школу.

По мнению Ростовцевой, этот дерзкий державинский образ осени, перепрыгнув через столетия, принадлежит уже поэзии ХХ века: "подняв пред нами юбку, дожди, как реки, прудит". Действительно, вспоминается соответствующий ключевой эпизод инициации подростков "фаллической матерью" в фильме Феллини "Амаркорд". В то же время сквозь разного рода параллели и влияния подчеркнута уникальность творчества Заболоцкого с ее пониманием "природности" человека, интуитивное постижение глобальных экологических проблем, в полноте открывающихся лишь сейчас. В поэтическом мире Заболоцкого друг с другом рифмуются люди, камни, животные, растения, мысли, атомы. Совершенно справедливо философский комментарий к такого рода "странным сближеньям" автор находит в словах Тейяра де Шардена: "То, что делает человека "современным" (и в этом смысле масса наших современников еще не современна), - это способность видеть не только в пространстве, не только во времени, но и в длительности, или, что то же самое, в биологическом пространстве-времени, и больше того, способность все рассматривать только в этом аспекте - все, начиная с себя". В полной мере, кажется, такая поэзия раскроется миру уже в XXI веке.

Завершить бы хотелось цитатой из стихотворения самой Ирины Ростовцевой, обращенного к Александру Прасолову, воплощавшему дух Заболоцкого в 1960-1970-е годы:

Есть разломы земли, по которым

душа

Вытесняемых нами энергий

Поднимается в небо, тревожно

шурша,

Как верхушками древних

деревьев.

Очень энергетически шуршат и страницы данного учебного пособия.