Как искусственный интеллект моет полы в супермаркетах США

Непьющий робот – это может быть только в Америке. Фото автора

Встревоженные граждане, не без оснований опасающиеся жесткого карантина, запасались припасами, кидая в тележки банки с консервами, коробки с сухими кашами, пачки с мылом и рулоны туалетной бумаги. Народ возбужденно толпился и в отделе вина и пива – если уж надо будет не выходить из дома, то хоть при выпивке.

Единственной невозмутимой фигурой, возвышающейся над мирской суетой, был высокий монотонно попискивающий робот с большими неморгающими глазами. Такого робота я видела впервые.

«Он запрограммирован на обнаружение мусора в проходах. Если кто-то рассыпал крупу, или разбил бутылку, или уронил коробку на пол, робот посылает информацию работнику магазина, отвечающему за чистоту пола и порядок», – охотно объяснил мне служащий в резиновых перчатках и маске.

В кассы стояли невообразимые очереди. Обогнув их, я направилась к кассирам-автоматам, к которым народ шел не так охотно. «Добро пожаловать, бесценный покупатель, – приветствовал меня механический голос. – Положите продукт на весы».

Такие кассиры-роботы есть и в супермаркете в городе Лексингтон, где я живу. Несколько лет назад механических работников было всего четыре. Люди к ним привыкли, и теперь в магазине их уже 10. Зато живых кассиров стало меньше, и, войдя в магазин, я уже не вижу знакомые лица.

Особенно активно замещает живых работников роботами магазин дешевых товаров под названием Walmart – крупнейший частный работодатель в стране с 1,5 млн служащих. Для этой компании был создан специальный робот, отвечающий за инвентаризацию. Он сканирует полки и отвечает за пополнение раскупленного товара.

Этот робот был выпущен на службу без рта и без глаз, чтобы покупатели не думали, что они могут с ним общаться. Робот может функционировать 365 дней в году, сканируя полки с помощью камер высокого разрешения. Для смены батарей в док-станции требуется лишь короткий перерыв.

В том же Walmart используются и роботы-поломойщики, которых надо сперва запустить вручную, чтобы установить маршруты, по которым он будет проходить через магазин. Затем работнику нужно только прикоснуться к экрану, и дело сделано.

Кроме того, магазин недавно закупил роботов-грузчиков, автоматически разгружающих и сортирующих прибывающие в магазин ящики. Этот робот вдвое сокращает количество рабочих, необходимых для разгрузки фуры.

Автоматизация еще не сильно уменьшила количество рабочих в Walmart, но менеджеры признают, что количество рабочих мест в магазинах со временем сильно сократится. Компания уверяет, что она переучивает многих своих сотрудников для работы в сфере электронной коммерции или даже помогает им подготовиться к работе за пределами Walmart.

Но трудно не предположить, что цель таких публичных заверений – успокоить клиентов, создав для компании образ гуманной и озабоченной общественным благом организации.

В реальности, пишет в своей статье в New York Times Кевин Роус, побывавший в 2019 году на встрече Всемирного экономического форума в Давосе, то, что говорят предприниматели из больших компаний, сильно зависит от того, кто их слушает.

На публике многие руководители корпораций выражают озабоченность судьбой рабочих и негативными последствиями автоматизации и искусственного интеллекта. Они говорят о необходимости обеспечения социальной защиты людям, потерявшим работу в результате внедрения роботов.

Но в приватной обстановке эти руководители говорят совсем о другом. Под давлением глобальной конкуренции они стремятся как можно быстрее автоматизировать свой бизнес. Судьба же работников – дело для них второстепенное.

Во всем мире, пишет Роус, руководители больших компаний тратят миллиарды долларов, чтобы сделать свой бизнес экономичным, оцифрованным и высокоавтоматизированным. Они мечтают о полной автоматизации при помощи искусственного интеллекта, который позволит им сократить количество работников в десятки раз. Некоторые компании надеются, что не за горами то время, когда они сократят свой штат до 1% тех людей, которые трудятся на их предприятиях сегодня.

Но уже сегодня мало кто сомневается, что массовая потеря рабочих мест неизбежна.

Скоро исчезнут дальнобойщики – их заменят грузовики-беспилотники, уже колесящие по дорогам Европы и Америки в сопровождении подстраховывающих водителей.

Шоферов небольших доставочных грузовиков заменят беспилотные летающие роботы. Интернет-компания Amazon уже подала патент на «гнезда беспилотных летательных аппаратов», которые будут выглядеть как здания-улья.

Не будет и профессии строителей. Крупная британская строительная компания Balfour Beatty надеется к 2050 году стать «свободной от человека».

Еще больше снизится спрос на рабочих на сборочных линиях.

Автор книги «Сверхдержавы ИИ» и ведущий специалист в области автоматизации и технологиям Кай-Фу Ли предсказывает, что искусственный интеллект устранит 40% рабочих мест во всем мире в течение следующих 15 лет.

Конечно, в США процесс автоматизации и сокращение рабочей силы начался не сегодня. Целые регионы штатов Среднего Запада не зря получили название «Пояса ржавчины». В последние десятилетия в этих регионах произошла массовая потеря рабочих мест на предприятиях тяжелой индустрии. Одни заводы закрылись в результате аутсорсинга, а на других места трудящихся заняли роботы.

Несчастные луддиты оказались дураками

О том, каковы будут последствия грядущей автоматизации, задумываются многие экономисты. Но согласия по этой проблеме у них нет. Часть экономистов считают, что человечество ждет будущее, где работы на всех не хватит и работать в основном будет привилегированное меньшинство. Другие думают, что все образуется и рабочие места появятся.

За то, что работа не исчезнет, говорят исторические примеры. Во все века технология пугала тех, чей труд она замещала.

Писцы, например, пришедшие в ужас от изобретения печатного станка, утверждали, что только дьявол может произвести такое множество Библий за раз.

Создатели средневековых рукописей с их утонченным ремеслом, правда, оказались не у дел, но работа не исчезла. Изобретение печатного станка привело к тому, что появилось много читателей, и в скором времени издателей, наборщиков, иллюстраторов, редакторов, корректоров стало несоизмеримо больше, чем когда-то было писцов.

В 1730-е годы англичанин Джон Кэй, придумавший быстрый челнок, был чуть не убит возмущенными ткачами. Дом его был разрушен, а ему самому пришлось скрываться у приютивших его друзей.

Однако изобретение челнока привело к тому, что Британия долгое время производила половину сотканной во всем мире одежды, и ткачи были востребованы как никогда.

Во времена индустриальной революции рабочие, ломавшие новую технику, стали называться луддитами в честь некого Нэда Луда, ткача, боровшегося с инновациями. Несчастные луддиты вошли в историю как недальновидные дураки, не оценившие великий потенциал техники.

И правда, за последние несколько веков техника помогла людям стать более производительными, чем когда бы то ни было. Эта невероятно возросшая производительность привела к беспрецедентному экономическому процветанию и повышению уровня жизни на всей планете и во всех слоях общества.

«А с человеком что делать будем?»

К тем, кто сегодня считает, что в результате новых технологических открытий работа не исчезнет и общее благосостояние не рухнет, относятся директора McKinsey Global Institute (Международный институт Маккензи) и авторы отчета «Работа потеряна, работа найдена: перемещение рабочей силы в период автоматизации» Сьюзен Лунд и Майкл Чуй.

Эти модернизаторы рассмотрели такие технологии, как искусственный интеллект (ИИ) и физическую робототехнику, и пришли к заключению, что к 2030 году несколько сот миллионов человек во всем мире, возможно, потеряют работу. При этом безработным придется вернуться к учебе и переквалифицироваться.

В странах с развитой экономикой и более высокой зарплатой влияние автоматизации в ближайшие 10–15 лет скорее всего будет выше, чем в менее развитых странах с низкой оплатой труда.

Лунд и Чуй считают, что рабочие места исчезнут там, где работа связана с предсказуемыми, легко объясняемыми действиями. Но волноваться не надо, говорят они. Наверняка будут созданы новые профессии и новые рабочие места, которые сейчас и вообразить трудно.

Например, сейчас есть специальные люди, разрабатывающие приложения для мобильных смартфонов. Современный человек может стать менеджером по маркетингу, креативщиком, специалистом по коммуникационному дизайну, дизайнером интерфейсов, работником медийных агентств.

В недалеком прошлом такие профессии нельзя было ни представить, ни предсказать. Процесс этот продолжается – каждый год один процент рабочих мест составляют новые профессии.

Авторы доклада ожидают увеличения количества рабочих мест для специалистов в области ИИ, компьютеров, а также инженеров и ученых. Кроме того, стареющее население будет означать рост спроса на врачей, медсестер и нянечек для ухода за престарелыми.

Машины, даже самые сложные, не имеют социальных навыков, не понимают эмоций. Это означает, что преподаватели и психотерапевты будут нарасхват.

Лунд и Чуй ожидают и рост в сфере творческих профессий, в которых ИИ еще не может сравниться с человеком. По их мнению, миру всегда будут нужны художники, артисты, писатели.

Работа человека не только никуда не исчезнет, считают многие экономисты и социологи, но наоборот – при массовой автоматизации человеческий труд будет только возрастать в цене.

Примером ценности ручного или индивидуализированного труда может служить электронная торговая площадка Etsy, где продаются поделки ручной работы или предметы, которые не были сделаны серийно. Повальное увлечение ресторанами с органическими местными ингредиентами, которые часто покупаются на небольших менее механизированных фермах, тоже говорит о возросшем спросе на неиндустриальный труд.

О возрастающей ценности труда и индивидуальных услуг говорят и многочисленные кафе, где за немалую плату над вашим эспрессо колдует приставленный к этому делу кофевар.

Войдут ли роботы в правительство…

Но есть и другое мнение. Немало специалистов считают, что работа будет исчезать и новые профессии и новые потребности не уравновесят потерю рабочих мест. Американский экономист Василий Леонтьев, получивший в 1973 году Нобелевскую премию по экономике, утверждал, что технологический процесс, сделавший ненужной работу лошади, со временем сделает ненужным и труд человека.

С Леонтьевым соглашается другой экономист, автор недавно вышедшей книги «Технология, автоматизация и как мы должны иметь с этим дело» Дэниел Сусскинд. В своей работе он настаивает на том, что на этот раз автоматизация станет не продуктивным добавлением к деятельности человека, а ее тотальным замещением.

Новый тип искусственного интеллекта, говорит он, ставит под сомнение веру, что люди на некоторых работах всегда будут лучше машин. Раньше люди программировали роботов так, чтобы имитировать поведение людей, и поэтому роботы могли легче всего выполнять рутинные, повторяемые действия. Это означает, что автоматизация в основном повлияла на работу среднего уровня. Непредсказуемые и сложные задачи, такие как проектирование домов или диагностика заболеваний, были относительно не затронуты ИИ. Но теперь, говорит Сусскинд, люди, работающие над ИИ, учат машины использовать огромный объем данных для решения проблем, и никакой человеческий интеллект уже не может конкурировать с искусственным.

Сусскинд приводит такие примеры: система IBM победила Гарри Каспарова в шахматах, не копируя его стратегию, а опираясь на базу данных, насчитывающую 330 млн ходов в секунду. Используя похожую стратегию, программа Google может уже сегодня диагностировать более 50 глазных болезней, ошибаясь в два раза реже, чем специалисты по этим заболеваниям, пишет Сусскинд.

Даже в сфере эмоций ИИ стал превосходить человека. Банки в Китае начали использовать алгоритмы для чтения выражения лиц. Эти алгоритмы дают возможность определить степень честности людей, желающих взять в банке кредит. Робот считывает лица, пока люди рассказывают о своем финансовом положении и о своих планах.

Как и в прошлом, технология ИИ увеличит производительность в обществе.

Но будущие пики производительности только усилят неравенство между работающими счастливчиками и людом не у дел, утверждает Сусскинд.

Он также ставит под сомнение возможность эффективного переучивания массы оказавшихся без работы людей.

Не все потерявшие работу водители, строители, грузчики, продавцы или уборщики будут соответствовать требованиям рабочих мест в дорогих кафе или в домах престарелых. Многие люди будут пытаться переквалифицироваться, но не всем это удастся. Массы людей предпочтут отсутствие работы, чем работу, не соответствующую их личности. (Такая ситуация с заводскими рабочими на Среднем Западе существует уже сегодня.)

И вот тут кончаются разногласия между теми, кто считает, что рабочие места будут, и теми, кто считает, что работа постепенно исчезнет и не вернется. И те и другие специалисты считают, что только демократическое, подотчетное избирателям правительство сможет справиться с ситуацией.

В помощь потерявшим работу правительство, кровно заинтересованное в благосостоянии голосующих за него или против него избирателей, должно будет создать сеть бесплатных образовательных учреждений, которые помогут людям получить новую квалификацию.

Впрочем, специалисты, считающие, что работа исчезнет, идут еще дальше: вдобавок к образовательным программам демократически избранное правительство должно будет установить универсальный базовый доход, где государство, облагая налогом капитал, будет выплачивать гражданам необходимую для проживания сумму.

Но вернемся напоследок к коронавирусу и роботу в супермаркете. В свете пандемии и возможного мирового экономического кризиса будущее оказалось намного менее предсказуемым, чем оно виделось совсем недавно. И ясно сегодня только одно – в постепенно пустеющих магазинах с составом продавцов и кассиров в масках и перчатках неуязвимыми остаются только роботы. n

Вашингтон