В обществе высоких технологий власть своими запретами сама делает граждан упорными искателями нужной информации

От гламурной прессы голова не закипит. Фото Сергея Приходько (НГ-фото)

Многим политически небезразличным журналистам и части аудитории кажется, что основным регулирующим фактором, давящим на информационную сферу, являются власть и ее политика зажима свободы слова.

Но информационная сфера – это еще и огромный рынок, куда производители выходят со своим товаром, а покупатели имеют возможность выбирать. В так называемых нормальных странах, где государство жестко ограничено законом в своих поползновениях и желаниях «порегулировать» в сфере информации, главный регулятор в сфере СМИ – это рынок.

В наших условиях давление на информационную сферу идет не только через зажим свободы слова, но и через параллельно внедряемую нерыночную монополию государства. Более 90% СМИ не зависят от рынка, а существуют только благодаря поддержке (плате за лояльность) от государства, что искажает и давит на рынок.

Тем не менее нельзя забывать, что даже в нашей российской действительности информация – это продукт, а общество – его потенциальный потребитель. Власть считает себя вправе давить оппозиционные СМИ, тратить наши деньги по своему произволу, поддерживая огромный массив никому не интересных СМИ. Но власть пока не запрещает потребителю информации голосовать своим рублем в пользу интересного потребителю СМИ. Поэтому даже в России рынок является вторым по значимости регулятором. И надо отметить, что этот рынок хотя и слабый, хотя и с небольшим оборотом, но мы видим на нем не инфантильного постсоветского слушателя-зрителя-читателя, который был за все хорошее, против всего плохого, а заинтересованного потребителя, готового платить за нужный ему продукт и даже за бренд. И это, пожалуй, самый важный на сегодня итог развития российской журналистики. Потребитель – не герой-революционер, готовый идти защищать New Times на улицы, а человек, который знает, чего он хочет, готовый за это платить и имеющий для этого средства. Лояльный потребитель «выкупил» New Times у дракона, готового проглотить свою очередную жертву, собрав деньги на наложенный на издание огромный штраф.

Что происходит, когда власти запрещают ввоз европейских сыров? Европейский сыр исчезает с рынка? Отнюдь. Он исчезает из привычных магазинов, перемещается на рынки, в маленькие магазинчики, он получает маркировку белорусского товара, его начинают копировать с тем или иным успехом российские производители, и еще он несколько дорожает. Но сыр европейский никуда не исчезает, потому что есть спрос на рынке. Чтобы полностью запретить какой-то товар, нужно прежде всего отменить рынок, тотально, со всеми возможными системами запретов, контроля и жестокого наказания ослушников. И все равно, если наказание не будет живодерски жестоким, будет существовать черный рынок.

То же самое и в сфере информации. Закрывая журнал, увольняя главного редактора онлайн-медиа, власти достигают только того, что потребители именно этого сорта информации переходят к другому СМИ с похожим информационным продуктом и рецептурой.

Еще лет 15 назад мы горячо обсуждали вопрос: когда умрет традиционная журналистика, бумажная пресса? А она и сегодня живет и умирать не думает! Стало понятно, что делить информацию на бумажную и онлайновую интересно только теоретикам и технологам.

Журналисты же поняли, что работа даже в бумажном издании не спасает их от постоянного дедлайна, от кликов и от необходимости быть постоянно подключенным к обратной связи.

Да, информационная сфера сильно изменилась: онлайн-издания потеснили прессу, но не уничтожили, а блоги и посты в соцсетях не уничтожили профессиональную журналистику. И не уничтожат. Информация, как продукты питания, разнообразна. И пока потребитель ценит и готов платить за какие-то продукты, за их качество, например за производимую информацию, до тех пор они будут жить.

Мы жалуемся на государственное засилье в сфере СМИ, на цензуру, на дарных и бездарных ведущих, постоянно будоражащих прогрессивную общественность тем, что то кинут стакан в неудобного участника ток-шоу, то пообещают так ударить, что связки провалятся в пятую точку. Мы совершенно справедливо восклицаем: «Ах, это ужасно!»

Но одновременно мы – свидетели разворачивающегося перед нами потрясающего по своей сложности шоу. Мы не можем его видеть во всей красе, потому что на носу у нас очки, а в глазах – осень. И роскошь, и обилие нашего информационного рынка нам часто не заметны, мы видим только то, что власть давит New Times. Мы не замечаем, как богата и разнообразна современная информационная палитра и как доступна информация!

Первыми газету дегустируют печатники. Фото Интерпресс/PhotoXPress.ru

Власть закупорила главную информационную артерию, закрыла главный информационный «гастроном». Но рыночный организм пробил и выстроил новую кровеносную систему, вместо закрытого гастронома возникли десятки маленьких магазинчиков. Да, это иногда неудобно, но в них есть своя прелесть.

Вместо информационных ТВ-каналов мы получили несколько интересных ТВ-проектов, прежде всего «Дождь». Мы получили огромное количество расследовательских и комментарийных ресурсов, прежде всего ФБК Навального и проект «ВДудь». Изгнанные главные редакторы смогли создать несколько новых очень интересных и популярных проектов: «Медузу», The Bell и др.

Сегодня для государства преследовать СМИ – это провоцировать лучших журналистов на новые творческие поиски, которые иногда приводят к блестящим результатам. Рынок и технологии помогают производителям создавать для нас новые интересные продукты. Любому заинтересованному человеку достаточно потратить несколько часов, чтобы разобраться, где брать интересную ему информацию. Подходи и бери.

Конечно, ломаются судьбы, рушатся карьеры, подрывается здоровье.

Конечно, это ненормально, когда вместо того, чтобы включить телевизор, как во всякой нормальной стране, информационно просвещенная часть аудитории бросается к компьютеру и мобильному, чтобы узнать последние новости о произошедшей трагедии. А большая часть аудитории еще сутки ни о чем не догадывается, потому что главные каналы об этом молчат.

Конечно, рынок – это не добрый волшебник. Он диктует и выкручивает руки. Политически небезразличной публике хочется качественных телевизионных новостей, и сенсационных расследований, и актуальных дебатов. Хочется больших проектов типа «Кукол» и «Намедни», которые очень затратны. А пока мы имеем «ВДудь», «Парфенон» и «Утренний разворот на Ютьюбе», что тоже неплохо. Но если мы говорим о новостях, а иногда и с видеокартинкой, то этого продукта – всегда пожалуйста!

Запрещая популярных ведущих, их передачи, закрывая СМИ, власть добилась того, что в стране возник дефицит качественной информации, дефицит новостей без Владимира Путина в разных вариантах и позах, словом, дефицит передач, которые смотрели бы те 10–20% населения, которым не нравится официоз. А этот слой – наиболее образован и финансово независим. Дефицит этот должен был быть чем-то восполнен. И оказалось, что законы рынка работают. Дефицит восполнился. Мало этого, молодым и творческим силам этот дефицит дал фору.

На рубеже веков власть поставила перед собой задачу: уничтожить независимые, неподконтрольные источники информации и их влияние на общество, а для этого уничтожить независимую российскую журналистику. Сегодня результат очевиден – задача оказалась слишком сложной для выполнения.

Это вовсе не значит, что уничтожить журналистику нельзя. Теоретически это возможно: надо полностью уничтожить рынок и надо накрыть страну железным колпаком. Некоторым кажется, что это задача решаемая. Вопрос: сколько страна проживет под таким колпаком?