Советская история оставила после себя не решаемые умом задачи

Когда памяти и скорби мешают нерешенные вопросы. Фото агентства «Москва»

Телевидение, возлюбившее брутальные пропагандистские споры скорее не полемистов, а латентных «заединщиков», практически оставило за бортом многие темы и проблемы, волнующие не политологов и политиков, а обычных людей.

Но сейчас время такое, что можно найти площадку в иных информационных пространствах. Причем каждый желающий может не только сам выстроить полемику из самых разных мнений, но и представить в одной собственной публикации разные трибуны.

Я выбрал такую форму в связи с неутихающей дискуссией о том, все-таки будем ли мы увековечивать память жертв сталинского террора, будем ли их делить на отдельные списки жертв и палачей или станем поминать всех в одном списке. В связи с недавней датой 30 октября – Днем памяти жертв политических репрессий – этот старый спор пережил очередной пик оживленного обмена мнениями.

Спор разгорелся из-за того, что высеченные на камне имена жертв в Бутове и Коммунарке расположены в алфавитном порядке с единственным уточнением – даты смерти. В одном списке оказались тысячи невинных жертв и десятки палачей – следователей, прокуроров, осуществлявших репрессии. Многие посчитали такое смешение неправильным. Среди сторонников разделения – уважаемые люди, бывший директор Центра Сахарова Юрий Самодуров, профессор Андрей Зубов.

Правозащитное общество «Мемориал», которое уже 12 лет организует акцию «Возвращение имен», в лице Яна Рачинского и Никиты Петрова скорее согласно с единым списком. Хотя идея двух списков устраивает их больше, они видят большую трудность в определении «ответственности за преступления режима». «Получается, что любой член ВКП(б) не может быть назван «невинной жертвой», – заметил Никита Петров.

А Ян Рачинский на вопрос, допустимо ли, чтобы жертвы и палачи находились в одном списке, ответил в эфире Радио «Свобода» так:

«Негодуют по поводу чекистов (в списке жертв), но всей машиной террора руководила партия, чекисты были исполнителями... многие из них не реабилитированы, а секретари обкомов, которые входили в тройки, реабилитированы». То есть с официальной точки зрения они как раз являются невинными жертвами.

Доводы разделения списков эмоциональны и кажутся более серьезными. Вот какими фрагментами аргументирует свою позицию Юрий Самодуров у себя в Facebook:

– Необходимо два списка: а) список лиц, не участвовавших в осуществлении репрессий по политическим мотивам, и б) список лиц, осуществлявших репрессии по политическим мотивам и затем тоже по политическим мотивам репрессированных.

– Те, кто не хочет отделить жертв от палачей, возможно, хотят быть лояльными властям, потому что раздельный список «вызвал бы шок у сторонников сталинизма, негодование властей и острую дискуссию между сторонниками и противниками советской власти».

– Если мы визуально не отделяем жертв от палачей, то в представлении публики – посетителей мемориалов – жертвы будут уравнены с палачами.

Примерно об этом же говорил и профессор Зубов в Facebook и в недавнем, от 10 ноября, эфире «Эха Москвы»:

«С одной стороны, жертвами режима были не только те, кого расстреляли в затылок. Жертвами были все».

«Мы не можем никого забыть и не имеем права забыть. Но мы можем разделить. Мы не можем лишить людей погребения – это не наше право… Но мы можем сказать, что эти люди являются жертвами режима, а эти люди являются созидателями режима (хотя и. – «НГ»), стали его жертвами. И два списка, где будут представлены не только имена, но и очень коротко… послужной список».

«Люди, о которых мы ничего не знаем и не можем ничего узнать… (архивы закрыты), мы их считаем невинными жертвами и помещаем в список жертв. А уж тех, о ком мы знаем, мы помещаем во второй список. И пусть никто не обижается».

Профессор Зубов вспоминает, что Сенат Российского государства в 1919 году в Крыму постановил: те, кто «активно содействовал захвату власти большевиками, участвовал в этом захвате власти бандитском, разбойничьем, они виновны и подлежат смертной казни, а те, кто вынуждены были пойти на работу к ним, чтобы сохранить свою жизнь, имущество, прокормить детей, они не виновны ни в чем…»

«…А вот человек, который добровольно пошел работать в НКВД или (в любой должности) участвовал в установлении коммунистического режима, участвовал в красном терроре… в 18–20-м году, во время голодомора 21-го года убивал нещадно, – конечно, эти люди должны быть осуждены» (https: /echo.msk.ru/programs/ year2018/2311468-echo/).

Мне чрезвычайно симпатичен пафос и эмоции сторонников разделения палачей и жертв. Но умом я понимаю, что это невозможно.

Андрей Зубов как точку отсчета берет «должность» и «участие в установлении коммунистического режима». Но какая «должность» в советской стране не «способствовала установлению коммунистического режима»? «Вагоновожатые», «профессора физики», о которых вспоминает Зубов, все они как могли участвовали в его установлении. А секретарши и вахтеры в НКВД? А те «невинные жертвы», которые под пытками начинали давать показания (почти все) на других, на коллег, соседей, друзей, членов семьи?

Сторонники отдельного списка для палачей плохо себе представляют, насколько чисто технически проблематичным может оказаться составление и списка жертв, и списка палачей.

Юрий Самодуров напоминает, что представители КГБ–ФСБ, сталинисты и современная власть тоже ратуют за единый список. Ему странно, что эта позиция поддерживается «Мемориалом» – правозащитной организацией.

Действительно, люди из советского КГБ не раз повторяли, что их ведомство невиновно, что они действовали в рамках тогдашних законов и по приказам сверху, указывали на то, что процент сотрудников НКВД, подвергшихся репрессиям, был выше, чем в других советских ведомствах.

Здесь, как кажется, надо разделять мотивы. Единый список закопанных в общих могилах в Бутове и на Коммунарке совсем не означает, что надо забыть о преступной роли ЧК–ОГПУ–НКВД-КГБ в репрессиях против собственного народа. Именно эту роль ведомство не хочет признавать. Это для них главное, а не общий список.

Многие участники полемики согласны с тем, что НКВД–КГБ – это преступная организация, как и вообще сталинский и советский режим. Но если сталинский режим вообще преступен, то все его лояльные граждане, пропавшие в застенках, – не только жертвы, но и помощники преступников. Только нелояльные, были ведь и такие, могут считаться жертвами.

Советская власть не хотела признавать массовых репрессий против своего народа, уничтожения всех тех, кого сегодня следовало бы поместить в списки жертв. «Партия все делала правильно, революция – наш символ, а во всем виноват Сталин и его культ личности. Репрессии касались врагов советской власти и отдельных честных коммунистов: Тухачевского, Бухарина, Гамарника и т.д.». (Всех последних сегодня пришлось бы помещать в список палачей.)

Я рискну сказать, что требование отдельного списка для палачей – это ответная антисоветская позиция людей, которые считают, что революция 1917 года – неправильная, случайный эпизод. Что это был просто «бандитский захват власти».

Теория бандитов очень удобна, но я не вижу, чем она лучше теории «жидов-революционеров», захвативших матушку Россию.

Бандиты могут захватить дом, могут убить семью, но они не могут захватить власть, победить в Гражданской войне и остаться у власти просто в силу своего бандитизма. Значит, их поддерживало большинство в этой стране. Обманутое, наивное, необразованное, запуганное, но поддерживало.

И поддерживало оно их не только из-за обмана. Многие столетия царско-имперский режим делал все, чтобы в начале XX века в стране произошла эта кровавая революция, «бунт, бессмысленный и беспощадный».

Мы до сих пор не можем признать этот факт, мы ищем виноватых: Романовы, евреи, бандиты-большевики, мировой заговор и т.д. Надо наконец остановиться. Надо признать, что и революция, и страшная Гражданская война были не случайны.

Люди не берут в руки оружие и не убивают братьев просто так. К этому их подталкивают столетия рабства, унижения, подлости, лжи и насилия. Русская история столетиями бездарного, вороватого управления шла к этому неизбежному результату. Пугачевщина ничему не научила власть. Готовность революционеров умирать и убивать ничему не научила. Звоночек первой революции 1905 года ничему не научил. Великая русская сатира и литература ничему не научила ни власть, ни общество. Поэтому, раз начавшись, Гражданская война, революция уже не могла остановиться. Как это ни дико, но в этой кровавой бане обманутая Россия искала свой град Китеж, свой город на холме.

Мы до сих пор ввергнуты в эту страшную яму Гражданской войны, мы до сих пор из нее не выбрались. В гражданском конфликте такого масштаба нет правых, виновны все, все жертвы и все пособники. Это конфликт брат на брата, сын на отца, работник на хозяина и хозяин на своего работника в масштабе огромной страны. Это национальная трагедия, и странным кажется желание превращать ее страшные результаты в уроки этики и морализирования для публики.

Сегодня, спустя 100 лет становиться на сторону Белого движения, апеллировать к решениям Сената 1919 года, уже зная подробности, так же странно, как и защищать большевиков.

Именно поэтому все попавшие в застенки Лубянки – это, конечно, жертвы. Но ведь эти жертвы аплодировали решениям сталинских судов и сталинских съездов, эти люди безразлично смотрели на репрессии, а иногда и пользовались добром арестованных и раскулаченных, эти люди жили в чужих квартирах и пользовались чужим добром.

А палачи? Ведь палачи очевидно виновны! Но дело в том, что палачи вместе со всем народом, как им объясняли, строили светлое будущее, строили рай на земле. Большинство из них мало думали, но если думали, то они были за все хорошее. Страшными методами, но за все хорошее. Тогда не существовало понятия «преступный приказ», все приказы были «от товарища Сталина», что значило – от Господа Бога. Какие же они палачи? Они жертвы, такие же жертвы, как и те, кого они до смерти запытывали. С тем, чтобы и самим быть запытанными через несколько месяцев.

Получается, что я здесь поддерживаю позицию КГБ–ФСБ, что они были такими же жертвами, как все остальные? Да, поддерживаю. Но только КГБ–ФСБ хотят доказать, что они хорошие, что они правильно боролись с врагами, а их сотрудников неправильно репрессировали. А я говорю, что они были преступниками тотально, как и большинство организаций в советской стране. Если мы найдем в себе силы взглянуть на последние 100 лет как на великую российскую трагедию, то станет понятно, что НКВД в такой же степени организовывал сталинский террор, в какой это делал, скажем, Союз писателей. (Если кто не в курсе, почитайте хотя бы книги Бенедикта Сарнова.)

Получается, что жертвы уравниваются с палачами, но ведь это несправедливо! А кто-нибудь когда-нибудь видел «справедливый» исход гражданской войны, продолжавшейся 70 лет, братоубийства и бегства миллионов, войны, которую мы до сих не смогли пережить? До сих пор поем советский гимн, празднуем советские юбилеи, объявляем Николая Второго святым и молимся на иконы Сталина.

Ямы Бутовского полигона и Коммунарки – результат гражданской войны, когда страна убивала саму себя.

Конечно, можно попытаться прочитать нашу историю антисоветски: чтить память жертв, установить пышные мемориалы из мрамора и золота и воспитывать публику, не допуская смешения жертв с бандитами и палачами.

А можно назвать имена убитых сограждан. Кем бы они ни были: физиками, конюхами, прокурорами или первыми секретарями обкомов. Боюсь, что со всем нашим опытом, будучи поставленными перед выбором, большинство из нас были бы не лучше.

Мы еще находимся в этой же яме, мы еще не выбрались из нее. Надо выбираться, надо осознать эти последние 100 лет как общенациональную трагедию, где нет правых и виноватых, а не прославлять несчастную Россию до 1917 года, которая якобы пала жертвой кучки бандитов. Поклонившись и запомнив этот страшный и горестный опыт братского взаимоистребления, идти дальше.

И да, только один список и не на помпезном мемориале, из мрамора и золота, с упоминанием должностей и заслуг, а с именами и датами гибели. Этого достаточно. А то, что кто-то принесет цветочки и положит на скамейку рядом с именем Генриха Ягоды (эти цветочки возмутили одного сторонника списка палачей) – так ведь раздельные списки не помешают сталинистам приносить цветы к списку палачей.

И это совсем не значит, что ни к чему исторические исследования, что не надо пытаться понять и называть своими именами содеянное. Исследования, научные, художественные, с самыми разными подходами и выводами – это наш человеческий способ понять и осознать наше трагичное прошлое. И возможно, наш единственный способ не наступить еще раз на те же грабли.