Нашего мусора на вас нет…

Пластик сблизит любого президанта даже с бомжом. Если тот голосовал правильно. Фото Reuters

Личное и общественное смешалось в домах американских граждан. Знакомые всем семейные разборки – кто, как и когда выкинет помойку, вынесены в США на политическую арену.

Согласно последним исследованиям, жители деревни, большой процент населения южных штатов и малообразованные американцы, то есть базовые избиратели Республиканской партии, беззаботно выкидывают объедки, банки, пластиковые бутылки, бумажные пакеты и картонные коробки в общую помойку.

Другое дело, жители больших городов и американский образованный класс. Эти люди, в основном голосующие за демократов, как правило, сдают стекло, металл и бумагу на утилизацию, отделив их от других отбросов.

В Нью-Йорке, где 90% населения голосуют за Демократическую партию и где я провожу половину времени, реутилизация и соответственно сортирование помойки диктует закон. «Если в мешке оказались бутылки вместе с картоном или в мешки с органическими отходами кто-то сунул стекло, все наше здание получит штраф. Первый раз штраф будет 100 долларов, второй раз 500, а третий 1000», – говорит мне наш суровый домоуправ. Он запугивает недаром – для проверки помойки есть спецотряды полиции, сладострастно выписывающие денежные взыскания в пользу города.

А с сентября по апрель во время учебных занятий я живу в маленьком университетском городе Лексингтоне в штате Вирджиния. Здесь закон не заставляет граждан сортировать помойку. Реутилизация отходов – дело добровольное.

Каждый понедельник, пока я там, я вижу моих соседей (они работают в том же университете, что и я), вытаскивающих из своих домов крупные прозрачные мешки – в одних пестреют бутылки и банки, в других отсортирована бумага и картон. Я присоединяюсь к соседям и ставлю свои мешки на обочине дороги. На следующее утро меня будит мелодичный звон стекла и металла – это за нашей помойкой приезжает специальный грузовик. Грузовик, частично оплачиваемый городскими налогами, отвозит ее на дальнейшую сортировку в центр реутилизации в соседнем городе. Оттуда наш мусор будет распродан фабрикам, нуждающимся в сырье – пластике, стекле и металле.

В Лексингтоне грузовик, приезжающий за отходами для реутилизации, – приятная новинка. Раньше мы свои отсортированные мешки должны были сами отвозить на специализированную свалку и собственноручно закидывать их в огромные контейнеры – занятие не из приятных.

Мои коллеги покорно отвозили материал на реутилизацию, даже когда надо было прилагать к этому усилия. «Конечно, мы это делали! А как же иначе!» – сказали мне все опрошенные мной профессора.

Но когда в том же Лексингтоне я обращалась с этим вопросам к рабочим бензоколонки, к кассирше в местном магазине и к одной из университетских секретарш, ответ был иным. «Не вижу в этом смысла», – сказал мне парень, работающий на бензоколонке. «У меня нет на это сил», – сказала мне секретарша. Даже чиновник в отделе санитарии в горсовете, коренной житель глубинки, признался мне без всякого смущения, что выкидывает, не заморачиваясь, кухонные отходы вместе с пластиком и стеклотарой.

На сегодня примерно половина американцев сортирует помойку для реутилизации. Эта половина реутилизируют только около 35% общего мусора. А его много – каждый год американцы производят больше 250 млн т помойки. По мнению экологов, такие низкие результаты реутилизации приведут к экологическим бедствиям. Не рады этим данным и большинство местных властей, следящих за безнадежно переполняющимися помойными полигонами того или иного города.

Интересно, глобализация позволяет вывезти свой мусор подальше от своей страны? Фото Reuters

Вопрос, как заставить людей реутилизировать помойку, занимает многих. Согласно опросам, проведенным специалистами маркетинга Блэром Кидуэллом, Адамом Фармером и Дэвидом Хардести, в деле реутилизации для демократов и республиканцев нужны радикально разные стимулы: «Люди, которые отождествляли себя с либералами, проявляли больший энтузиазм по поводу реутилизации отходов, когда речь шла о социальной справедливости, уменьшении вреда для других людей и об общем благосостоянии. Меж тем люди, которые назвали себя консерваторами, выразили больший интерес к реутилизации, когда дело шло о том, чтобы быть членом группы, о выполнении долга и о повиновении властям». В другом схожем исследовании, связанном с охраной окружающей среды, ученые обнаружили такой факт: чтобы убедить республиканцев ответственно относиться к проблемам загрязнения окружающей среды, нужны образы патриотизма. Для демократов же эффективным оказался образ знаменитой благотворительной организации «Среда обитания человека» (Habitat for Humanity).

Но дело не только в том, как подается тема, связанная с загрязнением окружающей среды, а и в том, что демократы и республиканцы пользуются для получения информации разными новостными источниками. Консервативно настроенные американцы смотрят новостной канал Fox News. Канал преданно поддерживает Трампа и Республиканскую партию. В 2018 году реутилизация отходов упоминалась там один раз.

Тем временем на умеренно либеральном CNN более 20 передач было в этом году посвящено проблемам загрязнения земли, воды и воздуха в результате неутилизированной помойки. Трамп этот канал ненавидит и постоянно поносит. Можно быть уверенным, что его сторонники этот канал смотреть перестали.

С печатными СМИ дело обстоит немного иначе – даже консервативные газеты печатают истории о проблемах с окружающей средой, но делают это примерно в два раза реже более либеральной прессы.

В результате такого неравного распределения информации у граждан США, разделенных к данному моменту на два лагеря, складываются две очень разные картины мира и две противоположные модели поведения. Слабо информированные консерваторы с агрессивной беззаботностью мусорят. Либералы, обремененные знанием о положении дел, сортируют баночки.

Что скрывается за нежеланием республиканцев информировать публику о таком насущном деле? По мнению американских политических обозревателей, Республиканская партия в целом и администрация Трампа в частности враждебно относятся к науке. Как отмечает обозреватель New York Times Корал Давенпорт, за последние 77 лет Трамп первый президент, не назначивший советника по делам науки. И неудивительно – его политика идет вразрез с мнениями ученых. Вопреки научным данным о вреде загрязнения воздуха администрация Трампа готовится отменить закон, регулирующий количество углерода, выпускаемого в атмосферу электростанциями. Теперь над безопасностью продуктов надзирает отдел по делам торговли и экспорта.

Причина такого отношения к науке в корне проста. Республиканская партия, правящая сейчас страной, – это партия большого бизнеса. Правительственные ограничения, основанные на научных исследованиях, означают для предпринимателей дополнительные расходы и уменьшение прибыли. Ситуация с помойкой, не идущая вразрез с интересами бизнеса, укладывается тем не менее в общую антинаучную схему.

Дела же с помойкой, по словам ученых, обстоят так: самый главный вредитель на данном этапе – это пластик. Более 40% предметов из пластика используется только один раз, а затем выбрасывается. По всему миру продается до миллиона пластиковых одноразовых бутылок в минуту. И каждый год используется 100 млрд пластиковых мешочков, которыми в основном пользуются не больше раза.

Значительная часть этого пластмассового цунами попадает в реки, озера и в океанские воды. И в воде, и на суше пластик может просуществовать веками. В отличие от других материалов он не гниет и лишь распадается со временем на мелкие фрагменты.

По мнению специалистов, более 3 млрд кг пластика попадет каждый год в океан, принадлежащий всем и вместе с тем никому. В результате подводных течений в океане образовываются плавучие многокилометровые острова помойки, мало с чем сравнимые по омерзительности. Но часть пластмассы все-таки тонет, и никто точно не знает, сколько ее сегодня на морском дне. Экологи начали беспокоиться, что пластик, покрывающий океанское дно, может уменьшить количество кислорода в глубине океана и задушить там все живое.

По подсчетам биологов, от пластмассы в океане уже начали гибнуть не менее 260 видов животных, птиц и рыб. Например, на Гавайских островах ученые зафиксировали сотни случаев, когда альбатросы погибали от голода, но с желудками полными пластиковыми крышками от бутылок, ручками, игрушками, зажигалками. Пластик начал попадать и в пищевую цепочку: его поедают рыбы, которые потом попадают к нам на кухню.

В конце 80-х, начале 90-х Тео Колборн была одной из первых исследователей, изучавших эффект загрязнения воды пластиком. Предметом исследования, которому посвящена ее книга «Наше украденное будущее», стали Великие озера и их птицы. Колборн обнаружила птенцов, отказывавшихся есть, уток без глаз и с искривленными клювами, селезней с гормонами самок в половых железах и чаек женского пола, гнездящихся вместе. Все эти симптомы в сумме указывали на проблемы с эндокринной системой, ответственной за производство таких гормонов, как эстроген, тестостерон, гормон щитовидной железы и гормон роста.

На сегодня ученые определили десятки, а по некоторым подсчетам, и сотни химикалий пластика, которые нарушают функцию эндокринной системы или вызывают рак. Один из самых опасных вредителей – это бисфенол А, содержащийся в поликарбонате, твердом и прозрачном пластике, из которого делают бутылки, контактные линзы, внутренние стенки консервных банок. Молекулы бисфенола А легко отделяются от общей молекулярной цепочки и попадают в воду и в пищу.

Но как бы ни был пластик опасен и вреден, отказаться от него мы не можем. Из пластика делается все – от самолетов до прищепок. Мы окружены им.

Когда-то изобретение пластика было колоссальным шагом вперед, реальным подспорьем человечеству. Пластик не предвещал опасности. Даже наоборот – на первых порах он стал спасителем для некоторых существ. В своей книге «Пластик: токсическая история любви» Сюзан Фрэнкел так описывает происхождение пластика: все началось с того, что в середине ХIХ века в Америке в моду вошел бильярд, для которого требовались жесткие и вместе с тем упругие шары. Делали их из слоновой кости. «В результате популярности бильярда требовался почти миллион фунтов слоновой кости в год, и такой масштаб потребления вызвал беспокойство, что слоновая кость может кончиться», – пишет Фрэнкел. В 1863 году нью-йоркская компания по производству биллиардных шаров дала в газете объявление, что тот, кто придумает, чем заменить слоновую кость, получит 10 тыс. долларов золотом.

Джон Хаят не был химиком по образованию, но у него была страсть к изобретательству. В 1869 году эксперименты Хаята принесли первые результаты, и слоны смогли вздохнуть с облегчением.

Источником нового материала была целлюлоза хлопка, и новый материал получил название целлулоида. Целлулоид обладал ранее незнакомыми качествами – он был одновременно очень твердый и очень гибкий. Он не делался скользким, как дерево, когда намокал, он не ржавел, как металл, он не трескался, как слоновая кость. Он мог быть любого цвета – белым, как кость, зеленым с прожилками, как мрамор, красным, как коралл.

Одним из первых предметов из целлулоида был декоративный гребень, сделанный под черепаший панцирь. Так что полегчало и черепахам.

Как отмечает Фрэнкел, целлулоид демократизировал не только быт и шопинг, но и развлечения масс. Из целлулоида стали делать кинопленку, превратив элитарное искусство театра в развлечение для всех.

За целлулоидом последовали десятки видов пластика. Первый полностью искусственный пластик был создан в 1907 году. Начиная с 30-х годов пластик стали делать из отходов нефтехимической индустрии. В начале Второй мировой войны пластик призвали в армию США. Полиэтилен, нейлон, акрилик – материалы, оккупировавшие нашу повседневность, были первоначально созданы для военных нужд.

После войны пластик стал частью почти каждого производства, но долгое время никто не задумывался, куда будут деваться тонны этого крайне дешевого, но нетленного материала.

Чтобы решить проблему с помойкой, считают специалисты, необходимо информировать население. «В основе каждого успешного начинания лежит личное решение индивидуального человека. Очень важно убедить людей, что нужно реутилизировать мусор. Для этого необходимо образовывать людей, объясняя им происходящее», – заявляет на сайте центра экологии Veritas Карол Стирнс.

Основатель компании по реутилизации пластика Том Сзаки тоже думает, что людям нужны знания. Ученые, политики и активисты «должны объединять свои усилия и убедить население», что пластиком надо пользоваться реже и относиться к нему ответственно, утверждает Сзаки в своей статье в Huffington Post.

Но пока в США полным ходом идет политический, этический и моральный раскол, и сопутствующее этому расколу разобщение информации вряд ли сможет убедить страну в чем бы то ни было, а тем более объединить ее вокруг кучи пустых бутылок и банок.