Анна Кроткина  |
| По ней не скажешь, что она сама так уж свободна... Фото Reuters |
«Как нация, мы не жестоки», – написал в 2014 году в своей статье в New York Times известный американский экономист и политический аналитик Пол Кругман. Поводом для такого оптимистического вывода послужило обсуждение в Конгрессе проблемы детей нелегальных иммигрантов и нового законодательства, предложенного тогдашним президентом Обамой.
Проблема же заключалась в следующем: дети, родившиеся в США, даже если их родители нелегалы, автоматически получают гражданство. Но дети, нелегально привезенные в страну родителями, остаются без документов и прав.
Многие из них (в основном это дети из стран Южной и Центральной Америки) успели в Штатах подрасти, не знают толком никакого языка, кроме английского, и имеют лишь самое смутное представление о стране, из которой бежали их родители. Депортация таких людей, 40% из которых школьники и студенты вузов, очевидно, была бы бесчеловечной. Те же, которые не учатся, а работают и платят налоги, тоже вызывают обеспокоенность. По мнению многих экономистов, потеря такого числа налогоплательщиков плохо бы отразилась на государственной казне.
«Есть силы в политической жизни нашей страны, которые хотели бы железным кулаком разрешить проблемы с иммигрантами», – писал Кругман, который относился к этим силам скептически и не особенно их опасался.
В 2014 году Кругман считал, что свободная демократическая страна просто неспособна на жестокосердные меры не только в силу того, что американцы «хорошие ребята», но и потому, что только при полицейском государстве могут быть организованы массовые депортации.
Предложение Обамы дать этим молодым людям временные документы Кругман расценил как акт справедливый и разумный. И был в своем мнении не одинок: согласно ряду опросов, 86% американцев сочувственно относились к детям нелегалов.
Тем не менее на сегодняшний день страна и ее политическая верхушка круто развернулись от гуманных и демократических решений в противоположную сторону.
Дональд Трамп, президент-стена
Как уже известно, проводить антииммиграционную политику было одним из коронных обещаний предвыборной кампании Дональда Трампа, и народ, особенно глубинка и Южные Штаты, откликнулись на призывы не пускать, арестовывать и депортировать «нежелательные элементы» с большим энтузиазмом.
Вскоре после указа о блокировании иммигрантов-мусульман Трамп объявил, что в марте этого года продление временного вида на жительство детям выявленных нелегалов будет прекращено. Под угрозой депортации оказалось около 800 тыс. молодых людей.
У американского президента очень большая власть, но все-таки далеко не абсолютная. И в дело опять вмешался суд, уже дважды заблокировав отмену временных видов на жительство молодому поколению.
Последний судья Николас Гарафис, признавший попытку администрации лишить молодых людей вида на жительство незаконной, отметил бесчеловечность администрации президента. По его словам, отмена защищающего молодых людей законодательства может иметь «глубокие и необратимые последствия» в жизни страны. Сотни тысяч молодых людей могут быть разлучены со своими семьями, и, по словам Гарафиса, «невозможно представить себе все последствия такого масштабного решения». Отметил Гарафис и нескончаемый поток нападок президента на выходцев из Латинской Америки. «В этой стране за последние 250 лет не было ничего подобного. Это делается экстремально, неустанно и злостно… Это необычайно».
Американцы привыкли считать себя «нацией иммигрантов», жителями страны, чей главный символ – статуя Свободы – приветствовал новоприбывших беженцев в гавани Нью-Йорка.
Отдайте мне усталых бедных…
Свобода и иммиграция были созвучными идеями в сознании большинства. Ведь еще в школе американцы знакомятся со стихами, выгравированными на доске в постаменте статуи Свободы:
…Отдайте мне усталых,
бедных
Отдайте мне сгрудившиеся
толпы, жаждущих
дышать свободно
И жалкие отбросы ваши
мне шлите
с многолюдных берегов
Для них и для бездомных,
пострадавших в бурях
Зажгу я свой фонарь у двери
золотой.
Эти слова говорят «безмолвные уста» статуи Свободы. Строки эти были написаны в 1883 году, и автором была 34-летняя Эмма Лазарус, жительница Нью-Йорка, происходящая родом из одной из самых старых и самых известных еврейских семей города.
Лазарус выросла в достатке, но социальные проблемы времени и особенно судьба иммигрантов не оставляли ее равнодушной. В начале 80-х годов XIX века в Америку начали прибывать десятки тысячи еврейских иммигрантов, бежавших от погромов в Российской империи. Тронутая их судьбой, Лазарус стала работать волонтером в бюро помощи иммигрантам. «Новые иммигранты рады, что могут дышать воздухом свободы. И каждый американец должен быть горд, что его страна может стать убежищем для гонимых», – писала Лазарус.
Вас ждет Эллис, остров-приют
К 1890-м годам количество иммигрантов из Восточной Европы, Италии и Ирландии достигло такого масштаба, что для принятия беженцев правительство решило выделить целый остров в гавани Нью-Йорка. Это был ставший знаменитым остров Эллис, просуществовавший как иммиграционный центр с 1892 по 1954 год.
В этот период американской истории страна принимала практически всех, прибывших на Восточное побережье. Въезд в страну был запрещен только людям, страдающим инфекционными заболеваниями, проституткам, людям, совершившим уголовное преступление у себя на родине, людям, страдавшим каким-нибудь «неприглядным недугом», умственно отсталым, душевнобольным и многоженцам. Но в целом не получили разрешение на въезд только 2% новоприбывших.
Правительство не поскупилось на архитектуру острова Эллис. Импозантное административное здание, украшенное башнями, было рассчитано на то, чтобы пропустить до 15 тыс. иммигрантов в день. Целая армия врачей осматривала новоприбывших, сотни чиновников выдавали документы, тут же присутствовали сонмы переводчиков – знатоков всех возможных языков. Без переводчиков обойтись было невозможно. Даже иммигранты, владевшие английским, часто плохо понимали, о чем их спрашивают, и считали ответ «да» самым безопасным. «Вы практикуете многоженство?» – «Да», – отвечали почтенные отцы семейств из Европы, не знавшие английского слова «многоженство». «Вы совершали уголовные преступления?» – «Да», – с энтузиазмом отвечали иммигранты, думавшие, что смыслят в английском.
Открытие центра на острове Эллис было торжественным и радостным – у пристани, встречая корабль, разукрашенный красными, белыми и синими флагами, толпились журналисты. Первым, по сведениям нью-йоркской газеты Times, с корабля сошла «маленькая румяная девочка из Ирландии» по имени Ани Мор. В подарок ей немедленно выдали золотую монету стоимостью в 10 долл. Ани была первой из 12 млн иммигрантов, которым было суждено пройти через иммиграционные службы острова Эллис.
Более 100 лет спустя историки попытались разузнать, как сложилась судьба румяной Ани. Согласно исследованию Меган Смолениак, судьба Ани и ее потомства оказалась в общих чертах схожа с судьбой многих иммигрантов. Ани осталась в Нью-Йорке и вышла замуж за сына иммигранта – кондитера из Германии. Они с мужем, судя по адресу, жили бедно, но не голодали. На сохранившейся фотографии видно, что Ани очень растолстела, и ее толщина способствовала, возможно, ее ранней смерти от инфаркта в 49 лет. Как типичные жители Нью-Йорка, ее дети, внуки и правнуки переженились и повыходили замуж за представителей других иммигрантских групп – итальянцев, китайцев, евреев и доминиканцев.
До 20-х годов иммиграция продолжалась бурным темпом, насчитывая до 800 тыс. в год. Но с середины 20-х годов американское правительство начало вводить серьезные ограничения иммиграции и устанавливать квоты для иммигрантов из разных стран.
Тем не менее история иммиграции продолжала ассоциироваться у американцев с победным рассказом о преодолении трудностей, заканчивающимся счастливым концом. И американское кино, начиная с немого фильма «Иммигрант» Чарли Чаплина и заканчивая недавним фильмом «Бруклин», чаще всего поддерживало такое восприятие.
В честь славной истории Америки как оплота свободы в 1992 году на острове Эллис открылся Национальный музей иммиграции. В музее собраны фотографии новоприбывших и вещи иммигрантов, сохраняемые в семьях поколениями и сданные потомками в музей. В музейную коллекцию попали такие предметы, как нарядные ботиночки иммигрантки из Италии и белый шарф, принадлежащий женщине по имени Сара Орлова, на котором красными нитками вышито круглым старомодным шрифтом: «Мороз и солнце. День чудесный. Еще ты дремлешь, друг прелестный».
Не «кровь и почва», а общая судьба
На сегодня Америка принимает полмиллиона легальных иммигрантов в год. В основном это иммигранты из мусульманских стран, из Китая и Латинской Америки. Но прием, оказываемый им, уже не тот, что был еще совсем недавно.
Изменение национального сознания, агрессивно насаждаемое сверху, происходит не только на уровне законодательства, обозримого и обсуждаемого в СМИ, но и на уровне малозаметных административных мер.
Еще в середине февраля иммиграционное агентство объясняло новоприбывшим, что они присоединяются к «нации иммигрантов» и все будет у них хорошо.
«Государственное иммиграционное агентство, представляя нацию иммигрантов, обещает давать правильную и полезную информацию, представлять гражданство, продвигать понимание принципов гражданства и сохранять целостность нашей иммиграционной системы».
Но сегодня дружелюбные слова о «нации иммигрантов» исчезли из официального языка агентства и заменены на слова о выдаче гражданства с учетом защиты интересов коренных американцев, безопасности родины и сохранения американских моральных ценностей.
О том, что означает этот пересмотр самоопределения американцев как «нации иммигрантов», я расспросила одного из главных организаторов Музея иммиграции острова Эллис и соавтора книги «Остров Эллис. История иммигрантского опыта» Мэри Шапиро.
По мнению Шапиро, американцы, невзирая на усилия правительства, никогда не откажутся от понимания себя как нации иммигрантов: «Американцы любят думать о себе как о нации, построенной не на этнической общности, не на узах крови,и даже не на общности языка, а на идее демократии.
Кроме того, большинство американцев имеют среди своих предков иммигрантов, прошедших остров Эллис. И у многих семей очень схожий опыт.
Наша семья – тому пример. Все мои предки – иммигранты из Ирландии. Моя бабушка приехала из Ирландии в первое десятилетие ХХ века, и в регистрационной книге остова Эллис есть ее имя. Ей было 16 лет, и она приехала одна. Родичи моего мужа родом из местечка в черте оседлости возле Минска. Они иммигрировали всей семьей примерно в те же годы, что и моя бабушка, и тоже зарегистрированы в реестрах острова. И мои родные, и родичи мужа в первом поколении жили очень бедно. Обе семьи пережили смерть близкого человека вскоре после иммиграции. В обеих семьях дети стремились получить образование…»
По мнению Шапиро, антииммиграционные настроения в США – явление временное: «Антииммиграционные чувства всегда присутствовали в обществе. Англо-американцы были враждебно настроены против ирландцев. Они считали, что ирландцы разрушат культуру. Ирландцы, обосновавшись, были против евреев и итальянцев. Миф о том, что иммигранты отбирают работу у местных, был и в начале ХХ века.
Но все это пройдет. Потому что идея многокультурного общества, демократии и свободы заложена в самом фундаменте государства. Еще Томас Пейн в конце XYIII века писал в своих «Правах человека», что «Америка – страна людей из разных стран, культур и религий. И люди эти защищены от раздора демократическими правами, защищающими одинаково всех».
комментарии(0)