Анна Кроткина
Нынешний Верховный суд США: система в лицах. Фото Reuters
Американцы по большей части народ благочестивый, но евангельская истина «Не суди, судим не будешь» не привилась в стране верховенства права. В США народ судится с большим энтузиазмом, чем где бы то ни было. Вас поцарапала соседская кошка – в суд хозяев! Вы обожглись горячим кофе в «Макдоналдсе» – отличная причина судить корпорацию. Вас покусали клопы в отеле – скорее в суд! Не пожалеете! На днях семье из Арканзаса присудили свыше полмиллиона компенсации за клопиные укусы в отеле «Хилтон».
Когда вынесенное судом решение вам не подходит, можно подать в апелляционный суд. Если и здесь не повезло, Верховный суд будет вашей последней инстанцией.
Конечно, ваша жалоба может быть Верховным судом отвергнута. Каждый год суд получает до восьми тысяч апелляций, но берет на рассмотрение только около восьмидесяти.
В Верховный суд попадают разбирательства, которые, по мнению этого суда, могут иметь широкий юридический и конституционный резонанс.
Решение Верховного суда обладает колоссальной силой неоспоримого закона. Оно определяет законодательный принцип не только в данном деле, но и во всех последующих судебных разбирательствах в данной категории.
Решение этого суда может быть изменено только новой поправкой к Конституции или другим решением того же Верховного суда.
В этом суде решаются жизнь, мораль и быт страны. Отношения между работодателями и рабочими, между корпорациями и потребителями, между нацменьшинствами и большинством, между индустрией и окружающей средой, между государством и индивидуумом, между государством и религией во многом определены законами, изданными Верховным судом.
На сегодня Верховный суд США состоит из девяти судей, которые остаются в своей должности пожизненно. Судей назначает президент. Естественно, каждый президент, когда открывается возможность, пытается протолкнуть в суд своего политического и идеологического единомышленника. Но идеологически экстремальный кандидат может быть заблокирован Сенатом. В 1987 году именно так и случилось. Сенат заблокировал ультраконсервативного идеолога Роберта Борка – сторонника расовой сегрегации, поборника расширения власти полиции, ратующего за отмену абортов.
«Давно усталый раб» не обращался в суд…
С точки зрения основателей Верховного суда, несгибаемая идеология не могла быть совместима с непредвзятым мнением и справедливостью. Поэтому принцип идейного нейтралитета в Верховном суде был сформулирован XVIII веке Джоном Маршалом, близким другом Джорджа Вашингтона и судьей Верховного суда. Верховный суд, по его мнению, должен был блюсти свою идейную автономию, чтобы иметь возможность охранять права граждан от возможных посягательств Конгресса, подверженного идеологическим веяниям.
Особенно важным для Маршала было право суда признать закон, проведенный Конгрессом или президентом, антиконституционным и в этом случае отменить его. В целом Маршал считал, что государство должно управляться не людьми, а законом, основанным на принципах Конституции, защищающей меньшинство от тирании большинства и правительственного произвола.
В основном Верховный суд более или менее следовал этим принципам и держался в стороне от идеологий. Исключением было лишь несколько печально известных решений, одно из которых даже подтолкнуло страну к гражданской войне Севера и Юга.
Дело это касалось вопроса о рабовладении. В 1857 году раб по имени Дред Скот попытался оспорить свое положение в суде, ссылаясь на то, что некоторое время жил со своими хозяевами в штате, где рабство было противозаконно. Суд отклонил его просьбу, узаконив таким образом рабовладение даже в тех штатах, где его не было.
Только двое судей из девяти были на стороне раба. Один из них, Робин Куртис, усмотрел в этом решении судебный произвол, основанный на рабовладельческой идеологии членов Верховного суда: «…когда теоретическое мнение индивидуальных судей начинает манипулировать Конституцией и объяснять нам, в чем ее смысл, мы оказываемся под управлением горстки людей, в чьих руках временно находится власть». В знак протеста Куртис вышел в отставку. За всю историю Верховного суда это был единственный судья, ушедший со своего поста по принципиальным соображениям. После войны в 1866 году это решение суда было аннулировано Законом о гражданских правах и 14-й поправкой к Конституции как прецедент, гарантирующий гражданство бывшим рабам.
Репутация Верховного суда оказалась подмоченной лишь в последнее десятилетие. «Сегодня наш суд – это арена битвы двух идеологий. Судьи-консерваторы с одной стороны, судьи-либералы с другой. Слишком часто можно предсказать, какой судья как проголосует. Где же здесь взвешенность, аналитика, объективность? Где тут справедливость? Такой суд трудно уважать», – сказал мне студент политологии Ник Г. из Вирджинии и был в своем мнении не одинок.
По последним данным опроса Института Гэллапа, только 30% американцев верят в объективность и непредвзятость верховных судей. Остальные считают, что на справедливость Верховного суда, раздираемого враждебными идеологиями, полагаться больше нельзя.
Конституция, которая шевелится. В чем же заключаются эти идеологии?
Либеральные судьи, их на сегодня четверо и трое из них женщины, верят в так называемую живую Конституцию. Эти судьи предлагают, полагаясь на конституционные принципы, рассматривать проблемы современного законодательства в контексте сегодняшнего дня. С точки зрения либеральных судей, невозможно всецело опираться на язык Конституции, написанной более 200 лет назад. По словам Ричарда Познера, теоретика юриспруденции и апелляционного регионального судьи, «политики XIХ и ХХ веков не могли предвидеть и создать законодательство, которое должно иметь дело с электронной слежкой за гражданами, компьютеризованной звукозаписью, звукотепловыми гранатами (используемыми полицией), детской порнографией, публичным сожжением государственного флага или корпоративными денежными взносами в предвыборные кампании политиков».
Консерваторы, их на сегодня четверо непреклонных мужчин, верят в незыблемость и неоспоримость каждой буквы Конституции. С их точки зрения, все, что лежит за пределами языка этого текста, ересь и отсебятина. (Пятый консерватор умеренный и голосует иногда с либералами.)
«Конституция мертва, мертва, мертва», – заявил в пику либералам и поборникам «живой Конституции» судья Антонин Скалиa, один из самых консервативных и самых влиятельных представителей Верховного суда. (Скалиа умер в прошлом году. Тогдашнему президенту США Обаме, юристу по профессии и стороннику либерального суда, до такой степени были противны судебные решения Скалии, что он даже не пошел на его похороны.)
По мнению консервативных судей, только беспрекословное повиновение Конституции даст стране стабильность. По словам консервативного окружного судьи и автора ряда книг о юриспруденции Теда Стюарта, либералы, «самоуверенно полагаясь на собственные умственные способности, личные верования, а также на субъективное чувство морали и справедливости, расшатывают страну».
На практике консервативные судьи, пользуясь старинным текстом, нередко стремятся сохранить в обществе старые социальные и экономические иерархии. «К сожалению, Верховный суд в настоящий момент отражает общую направленность нашего консервативного Конгресса и президента. В принципе консерваторы не хотят делиться властью с женщинами и меньшинствами. И поэтому они не хотят уравнения в правах. Ну и расизм играет тут роль», – говорит мне пессимистически настроенный профессор истории в университете Вашингтона Ли Теодор ДэЛани.
Консервативные судьи часто голосуют за права корпораций за счет прав рабочих, за ограничение права женщин на аборт, за установление религиозных ценностей в обществе и против расширения привилегий для меньшинств.
В противовес консерваторам либеральные судьи чаще поддерживают меньшинства: начиная от этнических меньшинств и заканчивая сексуальными, чаще выносят решение в пользу профсоюзов, в пользу защиты окружающей среды и за «нерушимую стену» между религией и государством. Кроме того, либералы всегда голосуют в поддержку прав женщин.
В знак уважения к закону, который должен быть превыше личных убеждений, каждое утро в Верховном суде начинается с 36 рукопожатий: каждый судья пожимает руку восьми коллегам.
Не мнение, а яблочное пюре
В последние годы самым гневным из судей был покойный Антонин Скалиа. «Это не судебное мнение, а яблочное пюре», – писал он про решение суда в пользу всеобщего медицинского страхования, предложенного Обамой. Доставалось от него и отдельным судьям: «Судья Брайер не только отрицает смертную казнь, он еще отрицает и просвещение». (Сам Скалиа считал, что смертная казнь допустима даже, если подсудимый малолетний, так как в XVIII веке малолетних казнили без всяких проблем.)
В ближайшее время в Верховном суде будут разбираться несколько важных для Америки конституционных дел. Самое обсуждаемое в прессе дело связано с вопросами касательно религии и дискриминации.
Дело это возникло вот как: в 2012 году один хозяин кондитерской отказался печь свадебный пирог для пары нетрадиционной сексуальной ориентации, собирающейся отпраздновать свое бракосочетание. Вместо того чтобы пойти в другую кондитерскую, пара подала на пекаря в суд.
Комиссия по правам человека и суд штата Колорадо признали кондитера виновным в нарушении закона, не позволяющего коммерческим предприятиям, обслуживающим публику, дискриминировать клиентов по принципу расы, религии или сексуальной ориентации. Кондитер, утверждающий, что печь пирог для однополой пары ущемляет его право на свободу вероисповедания, подал апелляцию. И теперь дело будет рассматриваться в Верховном суде.
Для юридически мыслящих американцев опасность этого дела очевидна. Победа кондитера запросто приведет к тому, что протестант сможет отказаться продавать булочки католику, католик не захочет пускать в свой отель еврея, мормон, ссылаясь на Библию, не пустит в свой автобус афроамериканца, как проклятого Богом потомка Хама.
Скорее всего в этом деле решение судей будет определено их изначальной идеологической позицией. По мнению Кевина Кротти, юриста, филолога и автора книги «Внутренний облик закона», из жестких идеологов хорошие судьи не получаются. «Идеологи не могут работать совместно с людьми, с которыми они не согласны. Судья Скалиа – это типичный пример идеолога, грубого и нетерпимого. Он пользовался своим остроумием, чтобы унизить другого и заставить его замолчать».
Тем не менее Кротти видит институт Верховного суда хоть и подмоченным, но не поверженным. «Судьи не могут вынести решение, основываясь лишь на собственном желании. А это значит, что суд и демократический процесс все-таки выстоят».
Вашингтон
