Если этот Трамп сильно сглупит...

Дональд Трамп подбирает себе политиков, способных изменить даже самих себя. Фото Reuters

«Я не хочу упразднить государство. Но я хочу уменьшить государственные учреждения до такого размера, чтобы их можно было бы всех затащить в ванну и там утопить», – сказал Гровер Норквист – американский консерватор, финансовый лоббист и советник по делам налогов при Джордже Буше.

Агрессивная риторика политических деятелей, призывающих к насилию лишь метафорически, аукается часто в реальных действиях. В США государственные учреждения и их чиновники не раз подвергались физическим нападениям и убийствам.

Именно против государственных служащих был направлен первый серьезный террористический акт на территории США. В 1995 году коренной американец Тимоти Маквей взорвал свой грузовик, наполненный взрывчаткой, рядом со зданием федерального правительства в Оклахома Сити. Сделал он это утром, когда сотни государственных служащих только что пришли на работу. Многие их них отвели своих детей в детский сад в том же здании. В результате взрыва погибло 168 человек, 19 из которых были дети.

В 2008 году в Алабаме в здание налогового управления нарочно врезался на своем джипе гражданин, поругавшийся там с агентом.

В 2009-м житель Флориды был приговорен к 30 годам лишения свободы за попытку нанять профессионального киллера с целью убийства налогового инспектора.

В 2011-м четыре пожилых жителя штата Джорджия были пойманы при попытке организовать нападения на Налоговое управление и на Государственное управление по контролю над производством алкоголя, табака и огнестрельного оружия. Эти старики составили поименный список государственных служащих, которых собирались убить.

Каждый год почти тысяча служащих государственных управлений по защите водных ресурсов, лесов, лесопарков, фауны и флоры получают от сограждан угрозы лишения жизни, и иногда эти угрозы приводятся в исполнение.

По статистике Южного юридического центра, ведущего учет экстремистских организаций, в США существует около 1,5 тыс. экстремистских правых группировок и более 100 тыс. индивидуальных граждан, стремящихся уничтожить американские государственные учреждения.

Разумеется, большинство политиков не призывают к физическому уничтожению госслужащих, но резкое сокращение разветвленных государственных управлений – традиционная платформа Республиканской партии. Представители этой партии не первый год утверждают, что объем дорогостоящей государственной бюрократии – от Госдепа до Отдела образования – надо сократить. Республиканцы обвиняют эти агентства в неэффективности, в создании непонятного для непосвященных бюрократического наречия и, самое главное, в их неподвластности президенту.

Что же касается агентств, заведующих охраной окружающей среды, диких животных, птиц и рыб, то их и вовсе, по мнению большинства республиканцев, следует уничтожить, как мешающих развитию промышленности и добычи нефти, газа и угля.

В настоящий момент в США 22 млн государственных служащих, что составляет 12% всего работающего населения. Это огромный внепартийный бюрократический аппарат и фундамент демократического правления, значительная часть которого состоит из профессионалов – экономистов, юристов, инженеров, ученых, аналитиков, военных стратегов.

Рик Перри может возглавить управление, которое сам обещал упразднить.  Фото Reuters

Американские госслужащие – группа очень неоднородная.

В отличие от выборных политических должностей, где доминируют белые мужчины (в Америке 31% белых мужчин, но в правительстве их 65%), американская бюрократия представляет равно все группы населения. То есть в государственных учреждениях количество мужчин, женщин, этнических и расовых меньшинств более или менее пропорционально их численности в стране.

Но главное отличие чиновников от политиков в том, что бюрократические должности невыборные и не связаны со сменой правительства и правящих партий. Большинство госслужащих имеют постоянную ставку, и это позволяет бюрократам, не боясь потерять работу, говорить «истину царям» и, невзирая на ту или иную платформу политиков, напоминать им о глобальном потеплении или о верховенстве права и закона, который один для всех, включая президента.

Согласно последним опросам, более 70% рядовых американцев склонны положительно оценивать работу бюрократического аппарата. Это значительно превышает коэффициент доверия к президенту, Конгрессу и Сенату. Положительное отношение к государственным учреждениям не удивительно – по многу раз в день люди полагаются на работу, проделанную государственными управлениями.

Когда американцы пьют воду из-под крана, они доверяют работе государственных агентств по контролю над окружающей средой, эту воду тестировавших; принимая лекарства и покупая продукты в магазине, американцы вверяют свое здоровье государственному Отделу продовольствия и медикаментов, эти продукты и медикаменты проверившие. Посылая детей в детские сады и школы, американцы полагаются на профессионализм учителей, заверенный Отделом образования.

За последнее десятилетие с государственными учреждениями было связано несколько крупных скандалов. В 2010 году начальник государственного отдела по снабжению правительственных зданий строительными материалами был пойман на растрате казны. Он не только организовал профессиональную конференцию в одном из самых дорогих курортов в районе Лас-Вегаса, но и устроил там вечеринку для 300 гостей, стоившую 800 тыс. долл.

Тремя годами позже Налоговое управление было уличено в предвзятом отношении к некоторым политическим группам и НКО, подавшим прошение освободить их от налогов.

Все это, конечно, некрасиво. Но важно отметить, что государственные учреждения и их служащие не были обвинены ни в коррупции, ни во взяточничестве.

Пока у власти находятся демократы, государственные агентства пользуются их покровительством. Но на ноябрьских президентских выборах в США победил Дональд Трамп – кандидат Республиканской партии. Кроме того, республиканцы выиграли большинство мест в Сенате и в Конгрессе.

Нет сомнений, что при таком раскладе многочисленные государственные агентства станут ареной борьбы президента, вооруженного поддержкой Конгресса и Сената, с бюрократами, сильными в основном своим знанием предмета и профессионализмом.

На сегодняшний день будущий президент Трамп уже назначил на роль главы Управления по энергоснабжению, занимающегося разработкой способов очищения ископаемого топлива и развитием альтернативных источников энергии, бывшего техасского сенатора Рика Перри, ранее обещавшего это управление упразднить.

На роль главы Агентства по защите окружающей среды Трамп выставил кандидатуру республиканского политика Скотта Прюитта, обвинявшего агентство в том, что оно преувеличило роль самой крупной американской нефтяной компании в загрязнении окружающей среды, и подававшего на агентство в суд дважды.

Скотт Прюитт рекоментован на должность главы экологического агентства, с которым не раз судился. Фото Reuters

Главой Министерства жилищного строительства и городского развития, в чьи обязанности входит помогать бедным с жильем, Трамп назначил бывшего хирурга Бена Карсона, отрицательно относящегося к самой идее государственного вспоможения бедным.

Смогут ли государственные управления в сложившейся политической обстановке защитить американских граждан с их повседневными нуждами: желанием дышать чистым воздухом, пить не отравленную индустриальными отходами воду и жить с надеждой, что мировое сообщество в целом и собственное правительство в частности не дадут глобальному потеплению выйти из-под контроля и разрушить среду обитания его детей и внуков?

Этот вопрос я задала известному американскому политологу Роберту Стронгу – автору книг о Генри Киссинджере, Джимми Картере и американской внешней политике.

Отвечая на мой вопрос, Стронг прежде всего обратился к истории:

«Бюрократический аппарат в США имеет серьезную власть. Говоря об администрации флота, еще Теодор Рузвельт сказал: «Вы можете этих бюрократов целый день колотить. Но они как пуховая подушка. Когда вы закончите их колошматить, вы увидите, что они как были, так и есть». А Гарри Трумэн жаловался, что позиция президента ограничена и маломощна. Так что есть все основания ожидать, что бюрократические институты окажут сопротивление наиболее экстремальной политике будущего президента и его соратников».

Тем не менее большую тревогу у Стронга вызывает судьба постановлений, касающихся охраны окружающей среды, принятых при Обаме. «В теории новый президент может отказаться от последних достижений в области защиты окружающей среды. Он может, например, расторгнуть Парижский договор. Он может приказать Агентству по защите окружающей среды отменить постановления, касающиеся выбросов вредных газов в атмосферу. Но тут он наткнется на Верховный суд, который признал, что агентство имеет право самостоятельно регулировать выбросы электростанций. Кроме того, у нас есть постановления, которые не могут быть отменены президентом автоматически. Сперва предполагаемые изменения должны быть опубликованы. Затем должны быть рассмотрены возражения против этих изменений, и только потом можно что-то менять. Обычно такие ситуации привлекают внимание крупных лоббистов, политически активных гражданских группировок и прессу. Не исключены и судебные разбирательства на тему предполагаемых изменений. Все это может длиться бесконечно долго. У бюрократии всегда есть возможность тянуть кота за хвост».

В экстренных случаях, рассказывает Стронг, у государственных чиновников есть возможность вообще не подчиниться приказу президента: «Самый знаменитый случай был с президентом Бушем и его планом слежки за гражданами. Нам неизвестны все детали – план был секретный. Но мы знаем, что Министерство юстиции пришло к заключению, что план незаконный и осуществлен быть не может. Нам также известно, что начальник штаба Белого дома помчался в больницу к генеральному прокурору, который только что пришел в себя после операции, и пытался уговорить его изменить решение министерства. Но генеральный прокурор отказался.

Другой случай был с Ричардом Никсоном. К концу его президентства во время знаменитого Уотергейтского скандала пошли слухи, что по ночам Никсон напивается вдрабадан. В это время министром обороны был Джеймс Слессинджер. И он предупредил офицеров военных баз: «Если вам позвонит поздно ночью президент и отдаст странный приказ, не делайте ничего, не позвонив предварительно мне». Слессинджер поступил не совсем законно, но совершенно разумно. Конечно, это был экстренный случай, но он показывает наглядно, что у административных чинов может быть выбор».

Будущий президент не внушает Стронгу доверия: «Трамп не имеет политического опыта, и он существует в мире, где факты не имеют значение. Он может заявить без всякого на то основания, что миллионы голосовавших против него людей делали это нелегально. Он отказывается выслушивать брифинги ЦРУ, заявляя, что знает все лучше, чем специалисты госбезопасности. Все это беспрецедентно. Но есть один положительный фактор: Трамп исключительно дорожит своей репутацией. При этом он самый гибкий человек, который когда-либо баллотировался на роль президента, – у него вообще нет никаких идеологических установок. С одной стороны, все это очень опасно, с другой – стремление Трампа преуспеть и желание, чтобы все видели, какой он успешный, будет для него огромным стимулом исправлять свои ошибки. Он редко признается, что был неправ, но курс свой он меняет часто».

Именно тщеславие будущего президента и даст, по мнению Стронга, самое сильное оружие бюрократическим институтам. «Бюрократы редко ведут себя так смело, как Слессинджер, но когда президент собирается сделать что-нибудь особенно глупое, они нередко создают «утечку информации», которая попадает в СМИ.

Чиновники делают это, чтобы пристыдить президента, или для того, чтобы преподать президенту нужный ему урок. Все президенты негодуют, когда это происходит, и стараются расследовать источник и прекратить утечку. Но ни у одного президента это не получилось. Государственные агентства будут бороться таким образом и с Трампом. И у нас есть надежда, что этот способ будет особенно эффективен, потому что будущий обитатель Белого дома особенно чувствителен к собственной репутации».