Игорь Яковенко
Скромное обаяние номенклатуры. Фото PhotoXPress.ru
Тема, которую можно назвать чиновничеством, знакома всему миру. Что касается России, то она в этом тренде имеет свои особенности.
На Руси за века сложилась своя бюрократическая традиция. В данном случае самобытность очень важна. Потому что в каждой стране свой чиновник и своя бюрократия. В Германии своя, в Англии своя…
Но в целом можно сказать, что на всем евро-азиатском пространстве есть две бюрократии – европейская и азиатская. В этом разделении нет никакого умысла. Так сложилось исторически. И, по-моему, как ни крути, мы в этом раскладе отнюдь не европейцы. И говорить нам надо о себе.
Так вот, бюрократия в России делится на период до Петра Первого, когда она была самостоятельной, самобытной в неких не очень рациональных моделях. Затем, с приходом Петра, была попытка, довольно последовательная, создать европейское государство. Отсюда, собственно, и пошли все последующие порывы стать частью Европы на существующих в то время критериях. Но это отнюдь не отменяло того, что мы уже в нашем молодом веке определяем как взятку, лихоимство и т.д.
Но эти дивные истории случались очень давно, они были гораздо старше царя-реформатора. Еще в документах ХV века обозначен такой неожиданный для нынешнего времени сбор, как «налог со взяток».
Так что традиция взяточничества долгая. Как и долгожительство бюрократии на Руси. Но если мы говорим о недемократическом обществе, то бюрократия в таких режимах всесильна. Потому что над ней есть только один и любимый правитель.
Казалось бы, для него это хорошо. Но тут начинает работать правило: ему, правителю, комфортно до тех пор, пока бюрократия ему соответствует. Пока он на нее опирается. Сам по себе он ничего сделать не может. Силы безопасности – это другое. Это спасти жизнь, скажем, главы государства, членов правительства и т.п.
Спасти государство в отсутствие бюрократии невозможно.
Это показывает нам далекий, революционный 1917 год. С большевистским переворотом бюрократия переформатировалась. Но, воспользовавшись этой метаморфозой, большевики создали не менее мощную и в то же время традиционную бюрократическую систему, которая вошла в политический и исторический лексикон как административно-командная, основанная на плановой экономике со всеми вытекающими отсюда признаками и критериями.
И все бы хорошо. Но Россия последние 25 лет переходила к такому типу экономики, которую, с одной стороны, можно назвать рыночной, а в другой – полугосударственной. Это был огромный перелом в общественном сознании, и мы его пережили.
Теперь о том, каким является сегодня наш российский чиновник.
Он сегодня существует в пространстве так называемого третьего мира. В той ситуации, где, скажем, коррупция, взятки являются нормой. Причем это норма не бюрократии, а всего общества.
Потому что когда останавливают на трассе человека за рулем в «подвыпившем виде», то подозреваемый не требует экспертизы на алкоголь. Он знает, что надо заплатить за свою кристальную трезвость. То же самое являет собой не только автоинспектор, но и офицер военкомата, который сделает так, что призывник в армию не пойдет.
Это, как я уверен, всем известно. Но есть в нашей стране традиция в этих и, пожалуй, во всех остальных социальных невзгодах винить бояр. Что означает: есть светлый и хороший царь, а вокруг него осели вороватые, шкодливые чиновники, которые только и знают, как поскорее извести народ.
Как объяснить им, что политическая реальность – не кукольный театр. Как сделать, чтобы они поняли: чиновники не падают с неба. Они – порождение нашего общества. Возможно, что с некоторыми какой-то клерк даже учился в школе. Другими словами, есть среда, которая их сформировала.
Но, с другой стороны, никто не оспорит, что бывший президент Грузии Михаил Саакашвили при своем вполне уютном существовании вдруг взял и пошел на радикальные реформы своей республики и многого добился на самых нереформируемых направлениях развития.
Кому-то сегодня это не нравится, но фактически Саакашвили преодолел чиновничьи измерители жизни и показал, как можно работать хотя бы на полуевропейском уровне. Насколько я мог понять – это было довольно успешное преобразование. Что признали самые разные социальные слои республики.
Наверное, их удивил этот успех, когда они соотнесли его с прошлыми этапами жизни президента, позволяющими ему декларировать совсем иные ценности. Но это и есть жизнь с ее чаще всего стремительными преображениями.
Мне, например, понравилось, что сегодня в Казахстане есть требование к начинающему чиновнику – надо не меньше трех или пяти лет проработать в Европе. В корпорациях, в госаппарате и т.д. Мне кажется, у нас такой практики нет.
Больше того, поскольку в России чиновник реально не зависит от выбора его населением, а его карьеру и судьбу определяет вышестоящее начальство, это обстоятельство формирует и самого чиновника. Прежде всего – его отношение, с одной стороны, к начальникам, с другой – к обычным людям. В этом случае разница мне кажется вполне понятной.
Еще одна особенность российской реальности. В ней есть нормативная модель мира, в которой существуют законы, декларации, подзаконные акты. И есть реальные механизмы социального взаимодействия. Таким образом, между нормой и реальностью в любой стране существует некий зазор. Он может быть больше или меньше. Так вот, у нас он огромен. Потому что Россия живет не по законам и нормам, а по понятиям. В XIX веке говорили: «Суди меня не по закону, а по совести». А это и означает – не по закону.
Такая дистанция между написанной и декларируемой нормой и реальными механизмами, применяемыми в жизни, – одна из конституирующих особенностей русской культуры и русской цивилизации.
Пока это существует, в России не может быть ни рыночной экономики, ни частной собственности, ни того, что называется инновациями, которые должны быть защищены законом.
К этому надо добавить и то, что уровень образования наших чиновников оставляет желать лучшего. Но это проблема уже всего современного российского общества.
Как вузовский преподаватель с 2000 года я вижу, как деградировало школьное образование, как падает уровень вузов, который задается выпускниками школ, и преподаватели вузов часто просто бессильны его поднять.
Этому снижению способствует то, что высшее образование все больше становится платным. Это влияет на уровень подготовки: преподаватели вынуждены ставить тройки, потому что отсев двоечников приведет к краху самого вуза.
А там, где образование слабое, такая же и общая культура всех слоев общества, включая интеллигенцию и чиновничество.
Надо заметить, что в чиновники идут люди особого вида, на это способен не каждый. Недаром есть понятие «функционер». Но сегодня уже ясно, что чем шире у человека кругозор, чем яснее он видит картину мира, тем качественнее принимаемые им решения.
Да, в стране есть великолепные, прекрасно мыслящие чиновники, настоящие эксперты, часто с высоким уровнем культуры, но все они теряются в море посредственных «служак», которые задают такой средний уровень, какой мы имеем. Со всеми вытекающими отсюда проблемами, пороками и бедами.
Правда, существует устойчивое мнение о том, что чиновник – это прежде всего определенные функции. И чем лучше он исполняет то, что посылается ему сверху, тем он эффективнее.
Но это только одна сторона дела. Другая заключается в том, что мы живем в стране с огромными традициями барства и холуйства. Старая советская формула «Я начальник – ты дурак. Ты начальник – я дурак» никуда не исчезла и наносит большой вред делу.
Как правило, европейский чиновник доносит наверх ту информацию, которая прежде всего правдива. Потому что он исходит из интересов дела. Поэтому может возразить начальнику, если уверен в свой правоте. По сути, это принцип «говорить правду выгодно».
Наш же средний бюрократ доставляет «шефу» такие сведения, за которые его похвалят. Еще лучше, если похвалит не прямой начальник, а начальник начальника.
«Хорошая отчетность» – символ той житейской философии, которой придерживается отечественное чиновничество. Разумеется, она родилась в условиях советского общества, в условиях обобществления всего и вся и полной незаинтересованности в реальных результатах и достижениях своей деятельности.
Отдельно надо сказать о правовом аспекте деятельности чиновника. Дело в том, что у нас традиционно законные и подзаконные акты составляются таким образом, что нельзя эффективно работать, если исполнять точно все, что в этих документа написано.
Так уж повелось. Советские руководители не могли не нарушать законных и подзаконных актов. Нынешние начальники делают то же самое. А это позволяет при случае уволить любого директора, что говорит о некой продуманности такой ситуации, когда работать по правилам невозможно.
Таким образом, многие изъяны отечественного чиновника требуют системных устранений, прежде всего за счет повышения качества и придания смысла многим функциям, а значит, и изменения оценок и критериев деятельности самого исполнителя. По большому счету это переход от человека-функции к человеку-личности. А это означает отход от формулы «человек для государства» к идее «государство для человека». Со всеми вытекающими отсюда реформами политического, экономического социального содержания. Только тогда будет возможно избавиться от, можно сказать, родового признака бюрократии – хамства по отношению к людям.
Сегодня этого хамства даже стало больше. Мне кажется, это потому, что все информационные каналы настроены на возвеличивание страны, восхищение ее военной мощью, на поднятие национального, имперского сознания. Отдельный человек при этом проекте менее заметен и плохо защищен от своих реальных бед и трудностей. А чиновник в такие времена всегда первый патриот, на которого и в другую пору жаловаться было бесполезно. Какие могут быть жалобы под такие громкие победные трубы…
