Марк Урнов
Иногда россиянин гордится родиной просто и скромно. Но с огромным чувством. Фото Reuters
Если сравнивать советскую пропаганду (я имею в виду позднесоветскую пропаганду брежневских времен) и пропаганду постсоветскую (нынешнюю), то они окажутся очень схожи по используемым каналам распространения информации и в какой-то мере по содержанию. Что же до различия между ними, то они касаются прежде всего информационного фона, на котором ведется пропаганда, и уровня доверия населения (потребителей пропаганды) к ее источнику и каналам трансляции.
Сейчас, как и при советской власти, важнейшим каналом распространения пропаганды является телевидение. Как и при советской власти, гражданин нашей страны ежедневно проводит перед телевизором четыре-пять часов. Как и раньше, основные (федеральные) телевизионные каналы играют роль транслятора не столько фактической, сколько оценочной информации. Причем все федеральные телеканалы придерживаются очень схожей повестки дня и доводят до зрителей практически одинаковую по смыслу и эмоциональной окраске оценку политических, социальных и экономических событий. Роль всех остальных каналов массовой информации (радио, газеты, журналы, Интернет) в пропаганде несравнимо менее значима.
По содержанию нынешняя пропаганда совпадает с советской в двух позициях. Во-первых, упоением собственной значимостью, основанной на не связанном с реальностью и потому неопровержимом мифологическом представлении о вкладе страны в прогресс человечества. Во-вторых, стремлением сформировать у граждан представление о враждебности к стране со стороны Запада и особенно США, о желании США подорвать мощь и политическое влияние России в мире, подчинить Россию своим интересам и установить контроль над нашими природными ресурсами. Вместе с тем в отличие от советских времен нынешняя пропаганда уже не склонна убеждать граждан в том, что им живется значительно лучше, чем трудящимся капиталистических стран, и что экономика нашей страны по мощности не уступает американской экономике. Пропагандистская картина «соревнования двух систем», в котором победа непременно будет за нами, уступила место картине мира, стремящегося к справедливой многополярности, становлению которой препятствуют США, претендующие на роль единственной супердержавы.
Информационный фон нынешней пропаганды и прежней, советской, несопоставим. В советские времена глушилки, спецхран, цензура и таможня блокировали или как минимум предельно затрудняли получение гражданами какой бы то ни было критической информации о положении дел в стране. Свободная продажа «буржуазных» газет и журналов, а также книг «буржуазных» социологов, экономистов и политологов была немыслима. В советской публикации было запрещено сопоставление уровня жизни, цен, заработной платы в СССР и капиталистических странах. Представить себе передачу «Евроньюс» по советскому телевидению или свободный доступ советских граждан к Интернету и международным социальным сетям (если бы они в те времена существовали) было совершенно невозможно. Так что с точки зрения фона (или, используя термин теории информации, шума) советская пропаганда находилась в положении официально поддерживаемой почти абсолютной информационной монополии, подрываемой разве что самиздатом и прорывающимися по ночам через рык глушилок «вражескими» радиоголосами. Сейчас официальной монополии нет, но альтернативные источники вниманием широкой публики явно не пользуются.
Во многом это объясняется коренным отличием в нынешнем и тогдашнем отношении граждан к источникам пропагандистской информации. В позднесоветские времена доверие к государственной пропаганде у большинства граждан находилось в области отрицательного значения. Когда во времена перестройки стали возможными запрещенные при советской власти общенациональные социологические опросы, выяснилось, что КПСС, советам и правительству доверяет менее 5% взрослого населения страны. В такой ситуации утверждение официальной пропаганды воспринималось с противоположным знаком; настойчивое уверение о тяжелой жизни простых людей в США привело к тому, что в сознании советского человека эта страна стала восприниматься как земной рай или что-то «около того».
Сейчас не то. По разным причинам, которые требуют отдельного анализа, сегодня российская пропаганда, особенно в области внешней политики, пользуется очень высоким доверием, так что пропагандный антиамериканизм разделяют сегодня более 70% граждан России. При этом пропагандой найден очень эффективный способ объяснения внутренних экономических и социальных трудностей: главной их причиной называются происки Америки, не желающей допустить, чтобы Россия после лихих 90-х «поднялась с колен» и вновь стала мощной, великой страной.
Успешность этого объяснения базируется на соединении двух аргументов, с удовольствием принимаемых массовым сознанием: 1) основная причина трудностей не в нас, а в других; нас не любят потому, что мы хорошие; 2) наше естественное состояние – быть великими. Представление о себе как о великой, особой, мощной стране появилось в русской истории примерно пять веков назад и с тех пор было очень устойчивым компонентом национальной идентичности.
В чем опасность такого мироощущения? Прежде всего в его неадекватности. До величия нам сегодня, говоря политкорректно, очень далеко. По официальной статистике, примерно 40–45% машин и оборудования в российской экономике физически и морально устарели; экспертные оценки этого показателя находятся на уровне 60–70%. По состоянию здоровья населения Россия сейчас располагается среди слаборазвитых и бедных стран, резко отставая от США, Европы и Японии. Наша медицина в чудовищном состоянии. Качество школьного образования и качество политической элиты, как говорят французы, «оставляет желать». Утечка умов оглупляет общество, коррупция подрывает эффективность бюджетных расходов и морально разлагает государственный аппарат… Список можно продолжить. Но сейчас мы обсуждаем пропаганду. Так что, вновь обращаясь к французским идиомам, «вернемся к нашим баранам».
В сложившейся ситуации, на мой взгляд, стране необходимо не пропагандное самолюбование, а честное, открытое обсуждение состояния наших ресурсов, возможностей и стратегии развития. Да, такое обсуждение неизбежно было бы крайне болезненным. Но есть социальные и политические недуги, от которых невозможно избавиться без осознания рядовыми гражданами масштабов, глубины и причин этих недугов. Потому что только такое осознание способно мобилизовать волю и творческий потенциал людей для преодоления накопившихся тяжелейших проблем. Между тем сейчас, когда пропаганда, на радость обывателям, не желающим, чтобы их огорчали, и к удовольствию паразитирующих на бюджете групп интересов, коррупционеров и профессиональных промывщиков мозгов, практически полностью вытеснила объективный анализ из публичной сферы, такая дискуссия вряд ли возможна. Большинство россиян сегодня искренне живут по заповеди героя одного из пушкинских стихотворений: «Тьмы низких истин мне дороже нас возвышающий обман» и другого не хотят. Что трагично.
