Юрий Богомолов
Фото Reuters
Мы должны понимать, что у войны есть такая особенность – превращать журналистику в пропаганду. И тогда начинают действовать совершенно другие законы, требующие беспрерывной возгонки агрессии.
Что мы и видим на примере нашего телевидения. Ведь как все начиналось? Как начиналась война? Я уверен, что журналистика в данном случае все-таки или, вернее, та телевизионная пропаганда, тот телевизионный комплекс, который у нас был, стал комплексом сродни военно-промышленному. Например, была такая программа «Поединок» Владимира Соловьева. Это была яростная полемика двух оппонентов с участием секундантов, группы поддержки, независимого эксперта. Мы могли подозревать в ангажированности, нарушении правил и т.д. и т.п.
Теперь подозрений у нас нет. Потому что нет и самой передачи. Потому что пропаганда – всегда игра в одни ворота.
И уже совершенно беззастенчиво, бесстыдно. Иногда приглашают туда мальчика или девушку для битья, и все ополчаются против них.
У меня всегда вопрос к людям, более или менее порядочным: им не стыдно участвовать в таком коллективном убиении человека? Кто-то сказал, что порядочные люди отличаются от непорядочных тем, что если они и делают гадости, то все-таки стесняются.
Конечно же, в данной ситуации журналистика мертва, и ничего, кроме пропаганды, не существует.
Как верно сказал Александр Невзоров, ситуация совершенно неразрешима. И журналистика тоже впадает в эту неразрешимость. Поскольку говорилось о референтных группах, которые становятся партийными ячейками или там еще чем-то, то уже сейчас можно почувствовать – в нашем обществе идет скрытая холодная война. И она сильно подогрета патриотической фальшивой возгонкой, на почве которой все и происходит.
И вот я вижу, как для определенных людей, которые считались журналистами, украинская война стала любовью.
Война действительно отделилась, как улыбка Чеширского кота, от самой реальности. Она стала субъектом, существует сама по себе и сама для себя выбирает своих протагонистов, агентов и т.д. Вот в чем проблема.
Дарья Гармоненко