Виктор Литовкин: Идет информационная война – здесь или мы, или они...

Фото Reuters

В нашей дискуссии я, наверное, предстану как военный пропагандист. Выпускник военно-политического училища и военно-политической академии, правда, факультета журналистики. Скажу какие-то слова, которые многим здесь не понравятся. А слова очень простые. Мы говорим о войне, об информационной войне. А пропагандист – это человек, который как раз все подает однобоко. С позиций своей воюющей стороны.

Если бы в Украине не было Савика Шустера, не было Евгения Киселева, который проводит такую же линию, какой с нашей стороны придерживаются Владимир Соловьев и Дмитрий Киселев, – тогда можно было бы вовсю ругать наше телевидение. Но поскольку там есть те же самые ток-шоу, воспитывающее ненависть к нашей стране, к нашим людям, то говорить о том, что у нас непонятно зачем устраиваются пропагандистские мероприятия, – глупо. Поймите, идет информационная война. Или мы, или они.

Меня можно считать военным пропагандистом, но я военный журналист и из ведомственной печати пришел в свое время в «Известия», где всегда мечтал работать. И 10 лет, проведенные в «старых» «Известиях» – лучшие годы в моей жизни. Затем я работал в «Общей газете», потом в РИА Новости. И, наконец, в «Независимой» пять лет возглавлял «Независимое военное обозрение».

Если вы читали это обозрение, можете сколь угодно доказывать, что оно пропагандистское. Но мы, например, никогда не стеснялись критиковать министра обороны, кто бы им ни был.

А плакать о том, что люди отравлены сегодняшней пропагандой, я думаю, что это крокодиловые слезы. Люди сами разберутся. Там, где учился, меня научили думать, сравнивать, сопоставлять.

Вот когда сегодняшние, завтрашние журналисты будут думать, сопоставлять, сравнивать какие-то вещи, не будут опираться на однобокость, а будут представлять проблемы в их сложности, научатся терпеть  различные точки зрения, тогда мы все станем сильнее.

Известно, советская пропаганда 70 лет однобоко воздействовала на аудиторию. Наверное, поэтому в течение трех дней в августе 1991 года рухнула огромная страна, которая стояла на одной точке зрения. Если мы перестанем все подавать однобоко, а будем сравнивать, будем показывать и то, и другое, и третье, то, я думаю, журналистика будет жить, как она живет, и только разочаровавшиеся в себе и не видящие  себя в журналистике люди будут говорить, что она умерла.