Есть ли будущее у креативного класса России

Нелегко стать свободными творцами будущего в условиях, приближенных к боевым... Фото Reuters

Термин «креативный класс» сегодня используется в самых разных дискуссиях – от споров о высоких технологиях до сезонных показов моделей одежды. Не обойдена и политика. Достаточно вспомнить протестные демонстрации в Москве конца 2011 года – тогда только ленивый не повторял: на Болотную площадь и проспект Сахарова вышли представители креативного класса. О явлении, феномене, сообществе ответственный редактор приложения «НГ-сценарии» Юрий СОЛОМОНОВ беседует с председателем совета Лиги независимых экспертов в области информационных технологий (ЛИНЕКС) Сергеем КАРЕЛОВЫМ.

– Сергей Владимирович, вас не смущает это многообразие толкования?

– Да, определений множество. Но, по моему убеждению, истинные смыслы и трактовки находятся где-то в тени, тонут в общем потоке. А между тем за понятием «креативный класс» стоит гигантское явление. По сути, мы имеем дело с третьей революцией. Если первой считать аграрную, случившуюся в эпоху неолита, второй – индустриальную революцию XIX–XX веков. И вот третья. Ее можно называть революцией знаний, хотя есть и другие определения.

Здесь очень важно понять: все, что происходит сегодня, имеет прямое отношение не только к науке и технологиям. Эта революция меняет сущностные представления людей о жизни, их мировоззрение и способы социального существования.

– Так чем же он является и кого представляет этот пресловутый класс?

– Я попробую предложить иной подход. Попробую перечислить то, чем, на мой взгляд, он не является..

Во-первых, «креативный класс» – это не профессиональное понятие. Утверждение, что дизайнер может быть креативным работником, а бухгалтер не может, – это всего лишь ничем не оправданный снобизм.

Во-вторых, это не социокультурное понятие. Разделение на интеллигенцию и народ в нашем случае тоже ничего не доказывает. Есть немало примеров креативности простых российских мужиков, удивительные изобретения и проекты которых обожает отыскивать наше телевидение.

В-третьих, это и не мотивационно-когнитивный феномен. Когда мы говорим, что креативность дается человеку от рождения и поэтому есть люди, мотивированные от природы на такую деятельность, а есть лишенные такого дара, то мы или ошибаемся, или лукавим.

Однако вышеперечисленные признаки входят в характеристику понятия «креативный класс», формируя некую синтетическую метрику. А при этом у него есть и доминанта, которую, как ни странно, выразил в своем знаменитом изречении Дмитрий Медведев: «Свобода лучше, чем несвобода».

Другими словами, креативный человек тот, чья система внутренних приоритетов и жизненных установок ориентирована на свободу. Для того чтобы это понять, надо вернуться к вопросу: а когда, собственно, появилось понятие «креативный класс»? Думаю, оно возникло всего несколько десятилетий назад. И тут важен акцент на слове «класс», которое исторически связано с производством. Но что изменилось в средствах производства, если к слову «класс» стали прибавлять слово «креативный»? Изменились всего две вещи. Первое. Когда речь идет о чем-то новом, когда надо решить инновационную задачу – главное придумать решение, а не сделать. Потому что сделать в современном мире стало уже гораздо проще. Второе. Появилась глобальная Сеть, которая принципиально меняет представление человека о свободе.

Вначале о том, почему сделать стало легче, чем придумать. За последний десяток лет произошел качественный скачок – в науке, технологиях, материалах. А также в том, что называется дигитализацией. То есть все вокруг необратимо становится цифровым. И это изменило привычную логику жизни. Оказалось, сделать что-то новое проще, чем возиться с восстановлением или модернизацией старого.

Я прекрасно помню, как лет десять назад стоял в дачном поселке в очереди к телефонной будке, чтобы позвонить в Москву. А сейчас? Кстати сказать, почти вся Индия вообще проскочила этап кабельной телефонизации. Там сразу взялись за мобильную связь. Да и нам во многих регионах не пришлось прокладывать кабель.

Это и есть дигитализация, но в самом несложном виде, в условиях еще индустриального общества. Может, поэтому некоторое время назад многие эксперты говорили, что есть задачи, которые не под силу «цифре». Но сейчас эти технологии уже позволяют «печатать» не то что предметы быта – человеческие органы, которые могут вместо донорских работать в живом организме.

– Не знаю, сможет ли в это поверить пациент, которому это будет предложено…

– Да, психологически нам предстоит преодолеть многое. Недавно я вернулся из США, где в одной фирме мне показывали камеру, которая позволяет «напечатать» танк. Что касается изготовления таким методом «Боинга» в натуральную величину, то мне сказали, что и это возможно. Только надо «напечатать» отдельно четыре части, затем собрать из них лайнер, и можно выкатывать его на взлетную полосу.

И еще к вопросу о том, что важнее – сделать или придумать.

Всемирно известный изобретатель, бизнесмен, миллионер Элон Маск создал компанию по выпуску электромобилей Tesla Motors 10 лет назад. И все это время он размышлял, как сделать такой аккумулятор, на котором без новой зарядки можно проехать 300 миль. И он это придумал. Но чтобы зарядить такую батарею, нужно было 14 часов. Маск, этот современный Леонардо да Винчи, придумал сеть заправок Supercharger, которые за полчаса заряжают электромобиль на 200 миль. Сейчас он работает над тем, чтобы зарядка на 300 миль занимала время, сравнимое с заливкой бензина в баки обычных машин. «Tesla Motors уничтожит традиционный автопром США к 2015 году!» – предупреждают медиа. Вот она, креативность в чистом виде.

Придумать что-то, конечно, хорошо. Но кто будет заниматься монотонной работой в заводских и фабричных цехах? Не всем же быть креативными…

– Роботы будут заниматься... В большинстве производств развитых стран они уже вкалывают. Например, тайваньская компания Foxconn, производящая продукцию для Apple, Hewlett-Packard, Nokia и Sony, сегодня передает всю работу по сборке полумиллионной армии роботов. Это существенно дешевле, что только подтверждает, как и в случае с Tesla Motors, эффективность экономики знаний.

Одно приложение к  такой «штучке», и кому он нужен, этот таксопарк!             Фото Reuters

Эта экономика позволяет, как я уже говорил, наладить аддитивное производство человеческих органов. То же самое происходит и в фармакологии, где снова, уже на примере лекарств, подтверждается: сделать новое средство не проблема. Главное, рассчитать формулу. С учетом геномных характеристик и других условий этой абсолютно креативной задачи. Таким образом, креативность начинает преобладать всюду: в науке, технологиях, производстве, где создаются новые материалы. Тот же графен, за который авторы получили Нобелевскую премию, его надо было придумать!

– Тогда расскажите подробнее о самом механизме креативности…

– В связи с революционными изменениями характера человеческой деятельности исследователи стали выяснять, что является главным стимулом для творческого мышления. И ученые из разных стран согласились с тем, что креативность впрямую связана с таким понятием, как свобода. Это объясняется тем, что креативность – не только когнитивный (познавательный) процесс, который протекает в сознании. Когда в мозгу возникает целая цепочка от некоего образа (озарения) до чего-то конкретного, что можно сделать в виде нового типа аккумуляторов или совершенно неожиданной политтехнологии, то оказывается, что на качество этого процесса существенно влияют всего два фактора. Первый – система принятия решений. Одна из этих систем нам всем хорошо известна. Это иерархическая модель, состоящая из уровней, сквозь которые должна пройти идея до окончательного утверждения на самом верху. Ведь это там, как принято считать, сосредоточена самая высокая компетенция с соответствующими полномочиями для окончательного одобрения замысла, поступившего снизу.

Понятно, что такой принцип обладает минимумом свободы. Позитивная альтернатива ему сегодня – Сеть. В ней каждый может объединиться с каждым и выбирать любые формы взаимодействия. Или отказаться от всех предлагаемых форм и найти для себя других партнеров, соратников, попутчиков – кого угодно. По сути, речь идет о коллаборации – совместной деятельности людей или организаций для достижения общей цели. Интересно, что во многих энциклопедических статьях есть тезис о том, что даже коллаборация требует наличия руководящего органа. То есть дух иерархической системы витает даже там, где в нем уже отпала надобность. Я имею в виду Глобальную сеть.

– Но в Сети, как в жизни, есть все – умные, глупые, добрые, злые… Там можно допустить множество ошибок и неудач.

– Разумеется. Но мы сейчас лишь о механизме сетевой креативности. Сетевое творчество я бы сравнил с деятельностью человеческого мозга, который до сих пор оставляет нам множество загадок. Еще недавно считалось, что интеллектуальные возможности при когнитивных действиях человека, когда он обдумывает какую-то идею, зависят от числа участвующих в этом нейронов. Но оказалось, что это не так. Тогда появилось предположение: важно не только количество нейронов, но и их тип. И эта версия не подтвердилась.

Наконец выяснилось, что все зависит исключительно от количества связей между нейронами. Чем сложнее и многочисленнее эти связи, тем выше креативный потенциал мышления. А эта сложность и многообразие связей обеспечивается свободой в выборе взаимодействий. Или иначе – отсутствием в этом процессе иерархического управления. Эту теорию проверяли на моделях искусственного интеллекта – все подтвердилось. Даже искусственное мышление плохо переносит иерархическую форму управления.

Таким образом, речь идет об эволюционном сдвиге. Если раньше на протяжении всей человеческой истории иерархия отношений являлась не только основой организации, защиты и развития жизни, но и непременным условием научного, технического, экономического, культурного прогресса, то сейчас на первый план выступает свобода соединяться в любые сетевые структуры – научные, общественные, художественные, политические, детские. Именно такая свободная коллаборация обеспечивает, выявляет наиболее яркие возможности отдельных людей и различных сообществ.

Поэтому, возвращаясь к креативному классу, мы можем признать, что он складывается не по профессиональному, образовательному, психологическому, возрастному, интеллектуальному, социальному и прочему отдельному признакам. Это некий сложный синтетический феномен, возникший на нынешнем эволюционном этапе развития человечества. Говоря об этом, можно сколько угодно спорить о верности определений, будущих перспективах, неизбежных проблемах и т.д. Но уже появилось нечто необратимое – то, что нам придется принять при всем накале общественных дискуссий. Потому что экономика знаний уже начала показывать свои удивительные результаты.

В нынешнем январе в Париже и одновременно в Далласе был создан международный концерн Сrowd Сompany. Это связано с появлением и развитием крауд-экономики.

– Краудсорсинг знаю. Вы мне об этом два года назад рассказывали. А крауд-экономика – это что-то вроде «экономики толпы»?

– Не совсем. Поясню на примере. Недавно компания Google приобрела себе компанию Uber. Это такая особая служба добровольных водителей, которых клиенты вызывают через приложение для смартфона, находя, естественно, ближайшую к себе машину. Через приложение клиент расплачивается и за поездку. Такая система уже работает более чем в 40 городах мира, включая Нью-Йорк, Лондон, Сингапур и т.д. Никаких таксопарков, диспетчеров, механиков и прочего Uber не имеет. Но все действует безукоризненно. Причем клиенты через Сеть ставят оценки водителям, а последние, в свою очередь, рейтингуют клиентов. Идет взаимная работа над качеством услуги.

Следующим этапом в развитии этого коллаборационного бизнес-проекта стало создание роботизированной машины, которая будет ездить без водителя. И такие авто с «железными парнями» за рулем уже наматывают километры по дорогам Америки. И это все развивается благодаря свободному бизнесу, способному выбирать то, что может давать отдачу и рисковать, обращаясь, по сути, к технологиям будущего.

Или вот на днях наши СМИ сообщали, что к российской орбитальной станции пришвартовался частный космический корабль. У меня есть подозрение, что это прилетело изделие не отечественного производства. Такие проекты сложны с точки зрения науки и технологий. Но зато они обладают капиталоемкостью, рассчитанной на долгую отдачу. Это показывает, какие глобальные задачи может решать современный бизнес. И все потому, что частная модель работает на двух принципах – на повышении креативного потенциала за счет создания сетевой системы принятия решений и на полной дигитализации с применением новейших технологий и материалов. Мы вступили в новый мир, из которого обратный ход представить невозможно.

– Очень интересно. Остается лишь выяснить, в какой стадии освоения этого мира находится Россия и есть ли у нее для серьезного развития необходимые ресурсы, возможности и желание?

– На это я задам встречный вопрос вам. IT-технологии – это старая или новая индустрия?

– Какая же старая, когда все на «цифре».

– Да нет же, это уже старые технологии. Темпы их внедрения снижаются и у нас, и на Западе. Но там по другим причинам. Я уже говорил: сегодня развитие происходит за счет креативного творчества и сетевой культуры свободных взаимодействий. В этой действительно новой стратегии выделились четыре направления, которые в течение нескольких лет развивались параллельно. Это Cloud – облачные технологии, Mobile – мобильные технологии, Social – социальные технологии и Big Data – технологии «больших данных». В отличие от стагнирующих старых IT-технологий, эти новые IT-технологии переживают лавинообразный рост.

Теперь с помощью лучших аналитиков их объединили в одно большое облако (названное аналитиками «Сплетение сил» – Nexus of Forces). Именно оно стало источником всех ресурсов – вычислительных, коммуникационных, сервисных... Таким образом, эти новые облачные технологии отменяют почти все, чем гордились поколения сетевых разработчиков различных услуг. Кто, например, сейчас обеспечивает сервис компании Uber? Никто! Кроме самого пассажира и самого водителя машины, взаимодействующих через облако... О чем это говорит? О смене очень серьезной для былых времен парадигмы. Куда-то за ненадобностью уходит слово «управление», а значит, и иерархическая модель отношений. Все начинает выстраиваться по формуле «не управление, а взаимодействие».

А там, где этого не происходит, не появляются ни новая экономика, ни новая наука. И тут вступает в силу еще одно условие: новый класс появляется там, где человеку выгодно быть свободным и креативным. Вот почему российскому бизнесу в первую очередь должно быть выгодно культивировать свободу и креативность. Там, в бизнесе, быстрее сосредотачиваются креативные люди.

Кроме этого, смелые и амбициозные должны активнее сосредотачиваться в науке. Мы же понимаем, что произошедшие изменения должны были проложить новые научные направления. И такие направления в мире множатся. Одна медицина породила за последнее время десятки новых путей поиска. То же самое можно сказать и о физике. Все, что мы говорим о материалах, связано с этой наукой. Но пример создания графена и присуждение авторам этого открытия Нобелевской премии заставил отечественную общественность в очередной раз задуматься: почему два наших ученых добились такого успеха не у себя дома?

– Думаете, у них здесь это бы получилось?

– Не знаю. Но очевидно одно. Здесь они бы работали в парадигме старой науки, которая отличается от новой тем же самым – свободы в ней очень мало и из-за этого креативный потенциал крайне мал. Поэтому, когда, поработав на Западе, какой-то наш ученый приезжает или возвращается домой, он вольно или невольно уже представляет собой новую науку.

Возьмем другое. Индустрию развлечений. Ведь это не только и не столько кино с его новыми возможностями. И не только игры, которые у нас еще пользуются популярностью, а на Западе уже многие завзятые игроки решили, что просто играть ради забавы или выигрыша – это уже прошлый век. На смену этому досугу приходит индустрия виртуального онлайнового опыта. Компания Shell организовала у себя инкубатор изобретателей, инноваторов, которые в буквальном смысле играючи решают потрясающие задачи в области добычи и переработки углеводородов (например, придумали проект полукилометрового плавучего завода по производству сжиженного газа). Десятки других компаний – мировых лидеров своих индустрий – решают иные задачи, имеющие отношение к самым разным областям науки, экономики, бизнеса, культуры. Здесь важно отметить, что сейчас вся информация выкладывается в Сеть. На бумаге остается что-то около одной тысячной процента. Точнее, и это не бумаги в прямом смысле, а отчеты в электронной форме, не имеющие открытого доступа.

– Такая открытость на фоне дела Сноудена и скандала с Ассанджем? Почему выкладывают?

Элон Маск, изобретатель, миллионер, генератор новых идей. Фото Reuters

– Потому что этого требуют новые подходы к решению старых проблем. Чтобы было понятно, расскажу о случае, произошедшем в компании «Боинг». Раньше, если в самолете начинал барахлить или выходил из строя какой-то элемент, нужно было его вынуть и заменить на исправный. А тут вдруг дело оказалось непростым, потому что сам элемент был новым. Но метод замены был старым – открыть руководство и по расписанному порядку провести примерно три сотни операционных действий. В ходе работы специалисты «Боинга» что-то напутали и стали думать: как действовать дальше? Подсказка нашлась в Сети, а точнее, в «облаке». Оказалось, что к тому времени в мире было проведено семь случаев замены злосчастного элемента. Естественно, был выбран лучший вариант замены, и самолет продолжил свою работу.

– Но все равно рисковали? Кто сказал им, что этот вариант лучший?

– Им это, как и в случае с водителями компании Uber, подсказал рейтинг, который рассчитывается в онлайновом режиме. Нетрудно представить эту историю замены элемента при иерархической системе принятия решений. Неделя ушла бы только на обращения, согласования и разрешения.

– Не могу не спросить: сколько же их у нас, этих людей, увлеченных инновациями в разных сферах деятельности? Хватит, чтобы догнать и перегнать по креативности растленный Запад?

– Если мы возьмем все прорывные направления, программы, проекты и посчитаем тех, кто в России по определению занят новыми технологиями, новой наукой, инновационным бизнесом, то, по некоторым оценкам, это составит около одного процента населения страны. Однако некоторые более вдумчивые аналитики полагают, что так считать нельзя. Как показывает попытка простой замены некреативных людей новыми кадрами, сильно повысить эффективность таким способом не получается. Оказывается, для того чтобы люди стали способными на революционные открытия, им лучше обретать эту способность эволюционным путем. Креативность, конечно, бывает и врожденной. Но на одних самородках мы далеко не продвинемся. Поэтому важно, чтобы люди росли, работая рядом с инноваторами. Последние должны терпеливо вести других той дорогой, которая им самим уже известна. Это эволюционный путь, он требует сил, старания учеников и терпения учителей. Потому что одни люди идут по нему год, другие – пять. А кто-то и того больше. И это нужно учитывать.

Вообще эффективный поиск креативных, талантливых людей – это особая работа. А в иерархической системе управления, как известно, свои критерии поиска и оценки кандидатов. Достаточно вспомнить отделы кадров советского времени и закаленных, бдительных кадровиков, проверяющих чистоту биографии, характеристики с места предыдущей работы, наличие дипломов и т.д. Сейчас критерии несколько иные. Но государственный сектор по-прежнему хранит многие традиции советского подбора кадров. Может быть, только сильнее стала коррупционная составляющая этого процесса. А вот в бизнесе креативность все-таки учитывается больше.

– Вы соучредитель компании «Витология». Я уже не раз бывал в ней. Как вам удалось собрать такой энергичный и творчески активный коллектив?

– Было бы странно, если бы мы искали себе людей не теми методами, которые предлагаем своим клиентам. Конечно же, это сетевой краудсорсинг. Но я расскажу об этом на другом примере. К сожалению, не у нас, а в Калифорнии мне пришлось заниматься проектом Talent Search («Поиск талантов»), который весь построен на потрясающих сетевых технологиях. С их помощью можно собрать о человеке такую когнитивную информацию, которую он и сам о себе не вспомнит. Есть разработанные метрики свойств характера, когнитивные, квалификационные и т.д. С их помощью по заданным критериям идет поиск претендентов на ту или иную должность или на участие в креативных проектах. Полное соответствие человека заданным критериям оценивалось в 100 баллов. Лучшие рекрутерские фирмы находили максимум двух–трех человек с оценками под 60 баллов. Система Talent Search отыскивала специалистов достоинством в 96 баллов. New York Times написала, что был случай нахождения абсолютно подходящего программиста – 100 баллов.

Мы живем в мире, где можно находить не только самых лучших, но и подсчитывать уровень креативности самых разных людей. Для этого есть система социальной технографики, основанная на специальных способах обработки сетевых статистик. Так вот специалисты этой области называют семь категорий, оценивающих, в какой точке оси активности находится тот или иной человек. И они предупреждают, что от абсолютно неактивного индивидуума до суперактивного есть еще пять категорий. И никто не закреплен навсегда в одной категории. Проявляя активность, человек может развиваться в сторону большей свободы действий, большей эффективности своего труда. А когда число активных растет – меняется и статистика креативности.

Другое дело, если в корпорации, отрасли, стране преобладает иерархическое управление и отсутствует свободное взаимодействие сложных связей, о которых я говорил выше. Тогда будет ограничиваться не только свободное взаимодействие в Сети, но и вообще пространство свободы.

– Вот и приехали. Значит, без государства опять никуда?

– Объективно, государство – это некая структура, которая определяет правила игры. И потом внимательно следит за их исполнением. Если правила игры увеличивают объем свободы, расширяют способы самоорганизации граждан, то растет и креативный класс. И наоборот, если сужается пространство свободы, растет число тех, кто хочет покинуть территорию, на которой заданы такие правила игры, а точнее, жизни. При этом быстрее всего будет сокращаться креативный класс как наиболее чувствительный ко всему, что мешает самовыражению, творчеству, эффективности личности.

Я глубоко убежден, что иного пути, кроме того, по которому идут сегодня передовые страны, развивая экономику знаний, технологии постиндустриального общества, у нас попросту нет. И надо делать все, чтобы Россия двигалась в будущее. Да, мы пока сильно отстаем. Но все-таки не стоим на месте. Есть прекрасная поговорка древних моряков «Не так важно – достигнет ли корабль заветного порта. Главное, чтобы он взял правильный курс». Думаю, это сказал креативный человек.