Уинстон Черчилль и Интернет

Сегодня это можно назвать музеем древности Интернета. Фото с сайта www.computerhistory.org

В минувшую пятницу была отмечена очередная годовщина со дня смерти одного из самых креативных политиков ХХ века Уинстона Черчилля. А 5 марта можно будет вспомнить, как в этот день 1946 года экс-премьер Великобритании произнес свою, пожалуй, самую креативную речь. Особенно если говорить о последствиях сказанного.

Да знал ли сам Черчилль, приехавший в Америку отдохнуть и подлечиться, чем это все обернется?

«Меня попросили сказать просто десять слов, но не сказали о чем. Я скажу то, что пришло мне сейчас в голову: я испытываю огромное удовольствие от ласковых солнечных лучей в Майами-Бич», – так скромно он оценил свои намерения в разговоре с репортером.

Да и вообще инициатором речи был вовсе не Черчилль, а президент тогда еще заштатного Вестминстерского колледжа в Фултоне професcop Макклуер. Это он в поисках средств для своего заведения занимался тем, что нынче назвали бы пиаром.

Дело в том, что в мужском пресвитерианском колледже еще с XIX века была традиция – заманивать в городок какую-нибудь знаменитость для выступления перед студентами. Лектор по правилам должен быть «человеком с международной репутацией, который сам бы избирал тему своей лекции и прочитал бы ее в духе христианской терпимости и благожелательности». Этой репутации должно было хватать на то, чтобы о событии широко рассказала пресса.

Черчилля неугомонный Макклуер заполучил благодаря тому, что его однокурсник генерал Гарри Вайн дослужился до советника президента Трумэна. Последний же родился неподалеку от Фултона и не только счел необходимым попросить Черчилля выступить, но и решил сопровождать в этой поездке высокого гостя.

Начиная с этого момента восьмитысячный городок Фултон вошел в мировую историю. Поэтому в письме Макклуеру 30 января 1946 года Черчилль уже не шутил про десять слов под ласковым солнцем: «Я надеюсь увидеть президента, когда он приедет сюда в середине февраля и я смогу договориться с ним о времени и содержании моей речи. В любом случае это будет политическая декларация большого значения».

Политолог Николай Злобин, глубоко изучив эту историю, нашел ответ Трумэна высокому английскому гостю: «Это Ваша собственная речь. Вы и пишите ее».

Фултон вас ждет, сэр…

В поезде Трумэн и Черчилль резались в покер. Бывший британский премьер нахваливал Америку, но при этом заметил: «Я не признаю некоторые ваши привычки, в частности то, что вы мало выпиваете за ужином». В дороге Черчилль в очередной раз правил текст речи и назвал его The Sinews of Peace. По-русски это можно перевести как «Сухожилия мира».

В ночь перед выступлением копии речи были розданы журналистам. Одну из них Черчилль передал Трумэну и чуть позже поведал: «Президент сказал мне, что считает речь превосходной. Хотя она и вызовет суматоху, но приведет только к положительным результатам». Однако, как утверждает Злобин, есть свидетельства, что Трумэн текста не читал.

Прибыв 5 марта на поезде в столицу штата Миссури, Трумэн, Черчилль и сопровождающие их лица отправились в Фултон на открытых машинах. Въезжая в городок, гость пошутил: «Я не могу зажечь свою сигару на таком ветру и знаю, что все будут разочарованы».

Черчилль не разочаровал Фултон. Будущий лауреат Нобелевской премии по литературе здесь, как и везде, говорил образно: «Тень упала на сцену, еще недавно освещенную победой Альянса. Никто не знает, что Советская Россия и ее международная коммунистическая организация намерены делать в ближайшем будущем и есть ли какие-то границы этой экспансии... Из того, что я наблюдал в поведении наших русских друзей и союзников во время войны, я вынес убеждение, что они ничто не почитают так, как силу, и ни к чему не питают меньше уважения, чем к военной слабости. По этой причине старая доктрина равновесия сил теперь непригодна. Мы не можем позволить себе – насколько это в наших силах – действовать с позиций малого перевеса, который вводит во искушение заняться пробой сил. Если западные демократии будут стоять вместе в своей твердой приверженности принципам Устава Организации Объединенных Наций, их воздействие на развитие этих принципов будет громадным и вряд ли кто бы то ни было сможет их поколебать. Если, однако, они будут разъединены или не смогут исполнить свой долг и если они упустят эти решающие годы, тогда и в самом деле нас постигнет катастрофа».

Капустин Яр ударил по Пентагону

Так автор термина «железный занавес» своей речью в маленьком американском городке открыл историческую эпоху, названную позже холодной войной. И насчет русских, не питающих уважения к военной слабости, Черчилль оказался прав. И он в последующей жизни еще застанет не один ответный ход со стороны тех, против кого он призывал держать серьезный перевес в военных и иных силах.

4 октября 1957 года в Советском Союзе с полигона Капустин Яр на околоземную орбиту был запущен пустотелый шарик диаметром 58 сантиметров, весом 80 килограммов. Он был назван первым искусственным спутником Земли. Шарик подавал радиосигналы, их можно было услышать на определенной частоте. Спутник можно было и увидеть в ночном небе как маленькую мигающую звездочку. Все это вызывало у советских людей «восторг и законную гордость».

Совсем иные чувства испытывали некоторые влиятельные люди, представляющие военную элиту США. Попросту говоря, Пентагон был в шоке.

Появление советского спутника стало для американцев тревожным сигналом о том, что теперь русские могут выводить ядерные заряды на космические орбиты и атаковать любой объект на любой территории. Понятно, что больше всего военные волновались за свои штабы и системы связи. Достаточно было разрушить системы связи и управления – и вся оборонная мощь США оказывалась бессильной.

Привычная логика подсказывала стереотипные решения. Скажем, защитить стратегические коммуникации еще большей толщей бетона, да еще закопать их в более глубокие шахты. Получалось, что на прорывную инновацию, которую представлял собой проект советского спутника, будет дан неадекватный ответ, и это было бы явное нарушение баланса сил в уже идущей холодной войне.

Если бы американцы не взялись искать достойный ответ русским, история появления Интернета могла бы стать иной, и начаться она могла в другое время и в другом месте. Но все пошло так, как это описано историками науки и самими учеными.

В американском Бостоне можно увидеть самую оригинальную историю создания Всемирной паутины. Она размещена на станции метро, недалеко от Массачусетского технологического института (МТИ).

Вот как это описал в свое время Леонид Черняк на сайте «Открытые системы». Он рассказал о своих впечатлениях от бостонского музея: «Идя от метро мимо бывших складов, ныне превращенных в современнейшие лаборатории, и новых зданий авангардистской архитектуры, войдем в легендарное здание МТИ под большим куполом. Пройдем через холл имени Ванневара Буша, известного своей гипотетической машиной memex. Не меньшая заслуга этого, без всякого сомнения, великого человека в том, что за время пребывания на посту советника президента США по науке он сумел повлиять на взгляды боевого генерала Айка Эйзенхауэра, а заодно и членов Конгресса. Когда им пришло время решать, как ликвидировать отставание Соединенных Штатов от СССР в космической области и в образовании, они смогли найти решение, позитивные последствия которого ощущаются и поныне.

Пройдем и по легендарному главному коридору МТИ, сплошь увешанному студенческими объявлениями; сюда же выходят стеклянные стены лабораторий, где ведутся самые авангардные исследования. В этом вавилонском смешении студенческой вольницы с высокой наукой обнаруживается и простенько сделанная стенгазета, посвященная Норберту Винеру, который, оказывается, работал за соседней дверью».

В такой атмосфере в 1958 году было создано агентство по передовым исследовательским проектам Advanced Research Projects Agency (ARPA). Инициатором создания агентства был сам президент Эйзенхауэр, а целью — стимулирование и спонсирование научных исследований, но отнюдь не управление учеными. Поэтому, отдавая распоряжение о создании ARPA, Эйзенхауэр отверг любые попытки централизованного управления наукой.

Следует подчеркнуть, что само агентство было небольшим, что-то около 200 человек. Главной его функцией было управление огромным бюджетом, распределение средств между многочисленными университетами и лабораториями. А это значит, что ставка делалась на креативных людей с аналогом таких же идей.

Существует миф о том, что Интернет был создан разработчиками Министерства обороны. Это не совсем так.

Дуайт Эйзенхауэр, 34-й президент США, во время войны был верховным главнокомандующим экспедиционными войсками союзников в Западной Европе. Позже командовал оккупационными силами США в Германии, затем – Вооруженными силами НАТО. Этот бравый генерал позже оказался единственным из президентов США, стоявшим когда-либо на трибуне Мавзолея во время Парадов Победы в Москве.

Но несмотря на все это «железный Айк», вероятно, разделял мысль о том, что «война – слишком ответственное дело, чтобы доверять его генералам». Иначе с чего бы ему пришло в голову приглашать на должность первого директора ARPA некоего Нейла Макэлроя, человека, родившегося в семье школьных учителей, окончившего университет и начавшего работать в корпорации Procter & Gamble? Здесь он проделал путь от рекламного агента до главы компании. Макэлрой первым предложил теорию продвижения на рынке не конкретных моющих средств, а прежде всего брендов. Еще он отличился тем, что придумал сериалы для домохозяек, которые с тех пор стали называть «мыльными операми».

Но попробуем вдуматься, где мыло, а где Интернет.

Да что там агентство ARPA! Президент Эйзенхауэр предложил Макэлрою пост министра обороны на время, пока тот будет управлять разработкой новой коммуникации. Нейл согласился, оговорив, что затем обязательно вернется в Procter & Gamble.

Поощрение американским президентом научного свободомыслия привело к тому, что конкурс, организованный агентством ARPA, выиграла небольшая компания BBN, созданная в 1948 году в Массачусетском технологическом институте. Причем несмотря на свою малость, это была компания с заслугами. Вскоре после основания она участвовала в проектировании зала Генеральной Ассамблеи ООН, консультируя архитекторов по вопросам акустики. Но подлинным звездным часом компании стали именно работы в области сетевых коммуникаций.

Обычную канальную связь может представить себе каждый. В этом смысле кабельный телефон сравним с водопроводом: есть начальная и конечная точки, в которые нужно передать информацию или ту же воду.

Интернет же работает иначе. При так называемой пакетной связи информация разбивается на пакеты и доставляется от отправителя к получателю через множество путей и узлов, составляющих паутину (сеть). Нарушение какого-то узла или соединения между узлами не приводит к разрыву коммуникации, любой пакет тут же перенаправляется маршрутизатором по одному из иных маршрутов. Таким образом, соединение между двумя компьютерами проложено постоянно. При этом каждый из них может быть соединен с несколькими другими. А каждый другой – со следующими. Так возникает сеть с огромным количеством узлов.

В итоге сообщение, разбитое на пакеты, поступает к получателю и собирается в целостное послание. Такая пакетная связь как математическая теория появилась еще в конце 50-х годов. Тогда у разработчиков были опасения: не возникнут ли в сетях очереди, которые не будут рассасываться? Можно ли при этом гарантировать время доставки пакетов? Не пойдет ли пакет по кругу, то есть не «зациклится» ли он?

На осмысление ушло 10 лет, пока не пришел некий Лоуренс Робертс, который по гранту ARPA два года разрабатывал проект первой экспериментальной сети. Она-то и стала прототипом Интернета. Затем наступило время того самого конкурса, который выиграла BBN. Кстати, в соревновании участвовала и знаменитая IBM, но проиграла, предложив проект сети с пятиуровневым административным управлением. То есть планировалось создать пять уровней администрирования. Сеть получалась негибкой, слишком зависимой от управляющих решений.

А в проекте BBN почти все технические разработки координировал один человек.

...Исследователи до сих пор спорят о том, кто же стал «отцом» Интернета и когда точно появилась Сеть. При всех разногласиях, порой бессмысленных, эксперты признают, что автор концепции «Галактической сети» (Galactic Network) Джон Ликлайдер был первым человеком, выдвинувшим идею информационной связи, охватывающей Землю.

Вкладывать в людей, а не в структуры

Фактически Ликлайдер предвидел создание глобальной сети взаимосвязанных компьютеров, с помощью которой можно быстро получить доступ к данным и программам, расположенным на любом из них. По духу концепция, выдвинутая им в 60-е годы, очень близка к современному состоянию Интернета.

Эту работу высоко оценили специалисты, и Джон Ликлайдер был приглашен в ARPA, где он проявил себя как блестящий организатор. Именно он предложил вкладывать средства ARPA в людей, а не в структуры, отдавая предпочтение специалистам из университетов и образуя центры средоточия интеллектуального потенциала. Так, в 1963 году он привлек к участию в проекте Леонарда Клейнрока, опубликовавшего первую статью по теории пакетной коммуникации. Он также пригласил на работу и Лоуренса Робертса, который впоследствии создал первую локальную компьютерную сеть. 

Таким образом, 2 сентября 1969 года Леонард Клейнрок из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе с двумя аспирантами Винтом Серфом и Стивом Крокером впервые соединили пятиметровым кабелем компьютер с маршрутизатором. А первая настоящая пакетная связь с помощью маршрутизаторов между городами состоялась тремя месяцами позже. Сам Клейнрок признавал, что днем рождения Интернета можно назначить любой день со 2 сентября до конца ноября 1969 года.

Как подытожил в российской сетевой газете «Компьютер-Центр» Александр Сергеев, «это было поистине героическое время, когда самая простая идея могла воплотиться в проект мирового значения».

Так совершенно неожиданно в конце 1971 года появилось новшество, навсегда вошедшее в обиход интернетчиков. В то время большинство компьютеров были многопользовательскими, и на многих уже существовала система передачи сообщений от одного пользователя к другому. А в сети ARPANET имелась программа для пересылки файлов между компьютерами.

Обнаружив это, Рей Томилсон, работавший в компании BBN, просто объединил компьютеры вместе, и получился прообраз современной электронной почты. Для записи адресов он использовал символ @ (at), чтобы отделять имя адресата (кому) от имени компьютера (куда). Впоследствии знак @ стал неформальным символом Интернета.

Естественно, журналисты добивались именно от Томлинсона, что было написано в первом письме. Рей честно признался, что просто набирал на клавиатуре первые попавшиеся символы. Писать о том, что ученый не помнит слов первого в мире электронного письма, репортеру не хотелось. Тогда он сам бросил взгляд на верхний ряд английских букв и привел в своей статье слово QWERTYUI.

В том же 1971 году оператор Майкл Харт получил доступ к крупной по тем временам ЭВМ Xerox Sigma в Иллинойском университете. Майкл задумался, как бы использовать ресурсы машины, которые оценивались в 100 млн долл. Ему-то и пришла идея превратить компьютер еще и в хранилище больших массивов информации с возможностью быстро отыскивать то, что необходимо. И он решил начать строить электронную библиотеку, первым текстом которой стал не какой-нибудь верхний ряд клавиатуры, а Декларация независимости США, которую Харт отправил по немногим подключенным к сети компьютерам. Так возникла библиотека «Гуттенберг», по сути первый культурный проект Интернета.

Но тогда все эти удивительные открытия вовсе не волновали общественность. Идею развития ARPANET в начале 70-х годов поддерживали сравнительно немногие. Программы существовавших в те времена компьютеров были слишком разными для того, чтобы их можно было объединить в одну сеть. Поэтому энтузиасты решили устроить то, что сегодня в России известно как презентация.

Публичный показ состоялся в Вашингтоне в октябре 1972 года. Взглянуть на чудо-связь прибыл весь цвет тогдашней сетевой элиты. А что удивляться – это же были сплошь фанаты. Так, из Англии специально прилетел Дональд Дэвис – ученый, который ввел в употребление термин «пакетная коммуникация».

Демонстрация проходила в течение двух с половиной дней. В ней приняли участие сотни инженеров и технических работников телекоммуникационной и компьютерной индустрии. Винтон Серф так описывает это событие: «Наша идея заключалась в том, чтобы дать возможность убедиться в преимуществах ARPANET как можно большему количеству людей. Поэтому мы установили главный процессор прямо в холле гостиницы «Хилтон» и фактически позволили публике свободно подходить и пользоваться ARPANET… и хотя многие сомневались в эффективности этой рекламной акции, демонстрация имела грандиозный успех».

Послесловие из России

Первые энтузиасты этого дела появились в 1989 году в Курчатовском институте. Рассказывают, для того чтобы построить примитивнейшую сеть, им пришлось «толкнуть налево» компьютерные комплектующие. Сеть строили на базе электронной почты UUCP, предполагающей передачу между почтовыми узлами по модему во время сеансов связи. А единственным «магистральным каналом» тогда был модем-2400, связывавшийся по телефонной линии с Финляндией. Но уже в августе 1990 года курчатовцы совместно с кооперативом «Демос» создали компьютерную сеть «Релком». Дмитрий Володин, сотрудник «Демоса», был знаком с Петри Ойалу, студентом университета Хельсинки, имеющим доступ к университетским компьютерам. Так российские энтузиасты получили свой логин в финском университете.

Через месяц после первого подключения в том же хельсинкском университете был зарегистрирован домен su (Soviet Union), ставший на четыре года официальным символом СССР в Интернете. А к концу года уже около 30 компьютеров в стране оказались соединенными между собой. Среди обладателей волшебной связи были научные центры в Серпухове, Санкт-Петербурге, Новосибирске и Дубне. Андрей Васильев из «Демоса» позже вспоминал: «Поражали скорости – первое время на Запад письмо шло в течение часа, по сравнению с обычной почтой это был настоящий прорыв».

Поражался и Запад, не знавший, был ли на то время в пользовании русских компьютер вообще. Поэтому первое подозрение в технологическом прорыве пало на КГБ.  Но чекистам в то время было не до странных фанатов Интернета.

В августе 1991 года, когда ГКЧП пытался восстановить систему cоветского правления, а все традиционные средства коммуникации были прерваны, «Релком» выпустил 46 тыс. единиц информации по всей России и за рубеж. Когда по ЦТ показывали «Лебединое озеро», наши программисты сообщали миру о том, что происходит в Москве.