Что одна демократия, что другая...

Затем в 2010 году уже ВЦИОМ установил, что совершенно не интересуется политикой или затрудняется сформулировать свои предпочтения 40% населения России.
Разочарование и апатия – этими словами можно и сегодня описать отношение большинства населения к политике в целом и работе институтов власти в частности. Такую гражданскую аморфность нельзя списать только на кризис нынешней политической системы, лишенной четкой ценностной основы. 

Как ни печально, но пока россияне в целом асоциальны. Максимальная вовлеченность в общественные структуры (2%) – это участие в родительских комитетах в школах. На все остальные формы объединений (спортивные общества, религиозные общины, землячества и т.д.) приходится от 0,5 до 1,9%. А 90% населения вообще не состоит ни в одной общественной организации или движении. 

Есть мнение, что все это – реакция на принудительную вовлеченность граждан в общественную жизнь на протяжении 70 лет советского периода (обязательные субботники, участие в демонстрациях, общественных комитетах и т.д.), и эта асоциальность транслируется старшими поколениями их детям. 

Ценности потребительского свойства 

Вопросы, которые волнуют сегодня большинство граждан, – это порядок, стабильность, активная роль государства как гаранта социальных благ. При этом  данный запрос не противопоставляется демократическим ценностям. Помимо социальной защиты и экономической устойчивости, все группы граждан согласны с требованиями для себя и других равных стартовых возможностей.
Экономические и социальные права находятся в абсолютном приоритете по отношению к политическим – их выбирают 8 из 10 россиян. А понятие свободы означает возможность потребления. Отсюда «хороший политический режим» – тот, что поддерживает нормальный уровень жизни и гарантирует большой социальный пакет. Причем последний ценится не только «целевой группой», претендующей на него, а всеми, в том числе социально защищенными слоями. Пакет – символ справедливого  государства. 

Между тем почти половину населения  можно назвать «социальными анархистами»: 48%  хотят «жить так, как им хочется», остальные  52% пожелали  «быть полезными обществу и государству».
Среди политических прав лидируют  свобода слова и вероисповедания (38 и 34% соответственно). Причем речь идет не столько о свободе участия, сколько о свободе от ответственности – о так называемых пассивных правах. Поэтому избирательное право, требующее политического долга, одобряет лишь каждый пятый, то есть свобода понимается  как возможность политического неучастия. 

На уровне понятий демократию поддерживает две трети населения, но почти половина убеждена, что России нужна особая демократия. 

 
В принципе на фоне того, что в мире происходит конвергенция демократии и авторитаризма, даже  мировые эксперты нередко затрудняются в определении основных характеристик того или иного строя. 

Виды демократий множатся, и если 20 лет назад очевидной альтернативой автократии была демократия североатлантического типа, то сегодня многообразие нашлось и в этой сфере: демократия Индии лишь условно похожа на демократию Франции. А результаты демократических выборов по итогам арабской весны обрадовали  преимущественно исламистов.
В этой ситуации кажущаяся «подвешенной» позиция российского большинства абсолютно нормальна. Наши граждане, не поддерживающие ни чистую демократию, ни чистый авторитаризм, знают, что делают. Поэтому в последние годы произошло сплочение таких людей вокруг умеренной позиции, признающей плюсы за авторитарными методами, но тяготеющей к демократическим институтам. 

Опросы показывают, что понятие «демократия»  у 27% россиян связано со «справедливой системой управления государством с участием всех граждан на равных основаниях». А вот  «свободная конкуренция политических партий за симпатии избирателя» ассоциируется с демократией лишь у 9% опрошенных. Таким образом, определяя демократию, средний россиянин вкладывает в это понятие в первую очередь требование справедливости, а не конкуренции. Самая же популярная негативная коннотация с демократией – это «пустая болтовня и демагогия». Такой взгляд разделяет каждый пятый опрошенный. 

 
А вот  интересное противоречие. Понятие «права человека» (индивидуальных свобод) стоит выше понятия «коллективной свободы», то есть демократии. В то же время большинство россиян (54%) убеждены, что коллективизм, чувство общности и жесткое государственное управление присущи нашим людям в большей степени и лучше отвечают национальной культуре, нежели индивидуализм и либерализм западного типа. 

 
«Сочувствие» россиян тем или иным политическим партиям основано на отношении к лидерам данных партий и не отражает реакцию на пропагандируемые ценности. А как иначе, если сами партии  калькируют предвыборные программы с 1996 года, полагаясь  в предвыборной кампании исключительно на политтехнологии, а не на борьбу идейных платформ и течений. 

Такая политическая симуляция, подкрепленная структурной коррупцией, вопиющей неэффективностью местных властей, правоохранительных органов и судебной системы, и привела к крутому снижению  доверия всем ветвям власти. В этой ситуации наибольшей поддержкой (после президента) обладают лишь церковь и армия, наиболее консервативные общественные институты. Крайне низкий уровень доверия и негативные оценки по отношению к Госдуме, правительству, местным властям доказывают, что россияне способны вполне трезво оценивать эффективность государства. Выходит, таким образом население не «в принципе отвергает демократические институты в пользу авторитарного лидера», а, видя неэффективность  данных структур, в них разочаровывается. 

В плену летучих предпочтений 

За прошедшее десятилетие сформировалось несколько тенденций, характеризующих политические представления россиян. Если в 2010 году наиболее близкой большинству была модель, основанная на принципах социал-демократии (ее поддерживали 45% населения), то в 2012 году почти две трети населения (57%) выразили наибольшую лояльность «левогосударственнической идее, связанной с укреплением национальной государственности и восстановлением базовых принципов социальной справедливости». 

Вторая по популярности  модель  –  смешанная экономика, будь то капитализм с элементами планирования или социализм с элементами рынка. Однако выбор  на уровне политических этикеток не совсем точно отражает предпочтения россиян, так как почти две трети населения удовлетворены существующим политическим режимом. 

А вот рост  сторонников социализма за счет перехода «социал-демократов» под более левые знамена связан главным образом с растущим требованием социальной справедливости, сокращением пропасти между бедными и богатыми и с неуверенностью в завтрашнем дне.
Отношение к коммунизму продолжает быть водоразделом для общества и по сути раскалывает его: 37% его полностью поддерживают, 38% – отвергают. Остальные – в затруднении.
Все больше людей (треть населения) определяет период 2000-х  как наилучший и наиболее близкий к желаемому образу государства. А это были 10 лет  довершения советского периода и доминирования ностальгии по СССР. И только 6% считали, что лучшая жизнь началась при рыночных отношениях. 

Таким образом, государство с сильным лидером, дрейфующее в сторону социализма, обеспечивающее высокий уровень жизни и социальную защиту, – желаемый идеал для большинства населения. Главный запрос, который сформирован в обществе и разделяется всеми группами населения, – это запрос на справедливость, порядок и общество равных стартовых возможностей. А будет ли это обеспечено за счет преимущественно демократии или же авторитаризма – для общества не важно. 

Другое дело, что нынешний режим ведет пока, как считает большинство, к экономическому упадку, повсеместному пессимизму и дальнейшему расколу элит и общества.