Где-то тикает бомба... / НГ-Сценарии / Независимая газета

теракт, терроризм На войне смерть может быть мгновенной...

«Когда мы говорим о пытках и странах, в которых они применяются, мы часто думаем – там плохое правительство, плохая полиция, а народ тут ни при чем. Но это не так. Многие люди видят в пытках символ государственной силы, залог порядка. Это всегда происходит в странах, где население испугано и не чувствует уверенности в завтрашнем дне. Применение пыток – это всегда признак слабости», – сказал мне специалист по международному праву Марк Драмбел, автор книг об интернациональном законодательстве и военных преступлениях.
Ни для кого не секрет, что после нью-йоркского теракта 11 сентября, при котором в рухнувших небоскребах погибли 3 тыс. человек, американский президент Джордж Буш и его администрация позволили применение пыток при допросах подозреваемых в терроризме. Пренебрегая интернациональным законодательством и Женевской конвенцией, запрещающей жестокое обращение с пленными и заключенными любых категорий, американские власти дали разрешение пытать и солдат «Талибана», и боевиков, захваченных в Ираке. Правительство издало тайные инструкции, хитро доказывающие, что подозреваемые в терроре заключенные не защищены Женевской конвенцией. Пытки же эти инструкции более не признавали жестокостью, и они были переименованы в «усиленные методы ведения допроса». Но все тайное в американском обществе рано или поздно становится достоянием прессы.
В апреле 2004 года телевизионная программа CBS рассказала об американской тюрьме Абу-Грейб в Ираке и показала фотографии заключенных с мешками на головах, без одежды, в собачьих ошейниках. Тема пыток сделалась немедленно предметом общественного обсуждения. Защитники пыток приводили в пример такую возможную ситуацию: «Где-то тикает готовая взорваться бомба. Пойман террорист, подложивший эту бомбу. Если силой не добиться от него информации, бомба взорвется и погибнут невинные люди». Противники пыток ссылались на то, что подобная ситуация бывает только в кинофильмах – как результат голливудского воображения. А в реальной жизни пытки являются преступлением и запрещены Женевской конвенцией, подписанной Соединенными Штатами.
Самыми ярыми сторонниками пыток был вице-президент Чейни и министр обороны Рамсфельд. Среди противников пыток выступили сенатор Маккейн, которого самого когда-то пытали во вьетнамском плену, ряд генералов, считавших, что пытки марают честь американского солдата, и целая армия юристов, для которых закон есть не что иное, как отражение общественной морали. В конечном итоге сменивший Буша Барак Обама на второй день своего президентства пытки запретил.
Тема «усиленных методов ведения допроса» закрылась бы надолго, если бы не новый фильм Катрин Бигелоу «Цель номер один», что на военном жаргоне означает темную часть суток. (Фильм вышел в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе в декабре и в широком прокате с начала января этого года.)
Фильм рассказывает о поимке бен Ладена, главного организатора трагедии 11 сентября. Это художественная работа, но сделана она с заявкой на документальность. Фильм основывается на фактах, которые были рассекречены государством, на интервью с чиновниками ЦРУ и на мемуарах одного из спецназовцев, участвовавшего в уничтожении бен Ладена. По данным ЦРУ, он был пойман в результате информации о его курьере. Установив личность курьера, ЦРУ отследило его телефонные звонки и установило его место жительства в резиденции в пакистанском городе Абботтабаде. Присутствие самого бен Ладена в резиденции было лишь гипотезой – резиденция, окруженная высокой стеной и прикрытая сверху маскировочной сеткой, не просматривалась ни с улицы, ни со шпионских спутников.

А под пытками – никогда. Кадры из фильма «Цель номер один»

«Фильм создан на основе интервью со свидетелями реальных событий», – гласит первая надпись на экране. За надписью следует документальная запись голосов жертв теракта 11 сентября – это люди, звонящие с просьбой о помощи из горящих башен-близнецов. Какая-то женщины кричит: «Я горю!» – и затем звук обрывается.
Игровая часть фильма открывается сценой допроса, где два американских следователя пытают террориста «Аль-Каиды». Его за руки привязывают к потолку, кладут на лицо тряпку и заливают ему рот и нос водой, запихивают в коробку, в которой он может лежать, только скорчившись.
Следователи не садисты, они не входят в раж, пытая подследственного. Они действуют строго по инструкциям ЦРУ: бьют только открытой ладонью, не калечат, не пытают электрошоком. Но вид заключенного ужасен: лицо его распухло, он ходит под себя. В конце концов, когда он сломлен и готов рассказать все, что знает, его сажают за стол, дают ему поесть, и за едой он выдает следователям информацию, которая пригодится им в поимке бен Ладена.
Один из следователей – молодая женщина по имени Майя. Это она главная героиня фильма (играет Джессика Честейн). У этой бледной и стройной женщины одна цель в жизни: поймать и наказать бен Ладена. Она неутомимо сверяет информацию на компьютере, просматривает видеозаписи с допросами, ездит в тюрьмы Пакистана и в тайные тюрьмы ЦРУ в Польше. Пытки играют важную роль в сборе Майей информации. В Пакистане заключенный говорит Майе, что он не хочет, чтобы его больше пытали, и готов рассказать ей все, что знает. Сопоставив огромное количество сведений, Майя в конечном итоге обнаруживает резиденцию бен Ладена. Последняя часть фильма посвящена операции по захвате бен Ладена: ночью 2 мая 2011 года не замеченные пакистанской армией американские вертолеты высаживают десант, берут штурмом резиденцию и возвращаются на базу в Афганистан с телом террориста номер 1.
Фильм отказывается занять какую-либо моральную позицию, касающуюся пыток. И режиссер, и героиня фильма хранят смущающее зрителей бесстрастие. «Я не знала, как реагировать. Мне было стыдно за наших ребят. Я привыкла видеть американцев героями, хорошими парнями, а тут они пытают человека. Но, когда наши летели на вертолетах в Пакистан, я чувствовала гордость», – сказала мне после просмотра фильма студентка нью-йоркского колледжа Андрия Мец. «Лучший фильм года. Достоверный и яркий», – писали многие критики. «Фильм не осуждает пытки, это позор и безобразие», – возражали другие. Неожиданно в перепалку вмешались три члена американского Сената. Дайэнн Файнстайн, Джон Маккейн и Карл Левин в открытом письме осудили фильм за то, что он вводит зрителей в заблуждение, показывая, как пытки ведут к получению ценной информации. «Это не так, – сказали трое сенаторов, – информация, полученная в результате грубого давления, не играла существенной роли при поимке бен Ладена». Тревогу сенаторов можно понять: неверная информация, полученная в результате пыток боевика «Аль-Каиды» – аль-Либи, послужила одним из поводом к войне в Ираке. Чтобы избавиться от мучений, аль-Либи «признался» в намерении купить биологическое оружие у Саддама Хусейна. Кроме того, пренебрежение Женевской конвенцией не пошло на пользу авторитету США.
На критику фильма трех сенаторов откликнулись три бывших чиновника ЦРУ, имевших непосредственное отношение к допросам террористов: бывший глава ЦРУ Майкл Хейден, заведующий тайными операциями Хозе Родригес и главный юрист ЦРУ Джон Риззо. (Все трое выступили в Институте американского предпринимательства 29 января, и их выступление транслировалось по телевизору.) Бывшие руководители ЦРУ фильм одобрили, похвалив за правдивость. Все трое заявили, что «агрессивные» допросы, вне сомнения, помогли получению информации, которая привела не только к уничтожению бен Ладена, но и всей верхушки «Аль-Каиды» в Пакистане.
Своими соображениями на тему пыток поделились со мной двое военных следователей, служивших в Ираке во время войны. (Они попросили не раскрывать их имена.) «В армии все знают, что вежливость и обходительность – самые эффективные способы допроса. Когда мы брали в плен солдат иракской армии, мы им отдавали все наши запасы еды и воды, а взамен получали отличную информацию», – сказал первый следователь. Второй следователь согласился: «Под пытками люди несут любую чушь. Но даже если пытки давали бы результат, что делается с душой пытающего? И хотим ли мы жить в обществе, забывшем о законах?»