Сергей Караганов
Мост навстречу восходу.
Фото с сайта www.rusmost.ru
Мне кажется, термин «мегапроект» даже к перечисленным программам не так просто применить. Но признаю другое: в совокупности эти проекты служат повышению влияния России в мире, укреплению ее позиций по самым разным направлениям. И надо сказать, что успехи в этом ощутимы. Сегодня по влиянию мы занимаем почетное третье место в мире, оставляя после себя такие гиганты, как Япония, Германия, Евросоюз. Впереди только Китай и США. Причем Владимир Путин по личному влиянию стал вторым лидером в мире.
Поэтому политика мегапроектов, иногда кажущаяся иррациональной, свою роль, о которой я сказал, вполне выполняет. Другими словами, в мире идет наращивание российского потенциала. А вот внутри страны такое ощущение, что мы пока не находим социально-экономических идей, способных не просто улучшать жизнь населения, но и делать ее целенаправленной, осмысленной. Отсюда поиски проектов вроде «Сколково», Олимпиады и пр.
А в то же время сегодня активно осуществляется действительный во всех смыслах мегапроект. Идут модернизация вооруженных сил и наращивание военной мощи. В этом есть большая необходимость в нынешних условиях, когда мир идет к суверенизации на новом уровне. Когда военная сила вновь начинает играть важную роль в международных отношениях.
Если говорить о конкретном списке мегапроектов, то, понимая сложность многих проблем столицы, я хочу лишь заметить, что Россия и так избыточно централизована. Не втянет ли мегапроект «Москва» в себя еще большее количество людей, что создаст невиданные доселе проблемы?
Что касается трубопроводов, то это действительно мегапроект, который влияет на жизнь целого континента. С политической точки зрения он стал реальной основой сближения России и Евросоюза, и это позитивно при всех остающихся разногласиях.
Иногда приходится слышать, что тот же «Северный поток» может еще ухудшить отношения между Россией и Украиной. Я так не считаю. И «Северный», и «Южный поток», укрепляя наши позиции в целом, будут способствовать дрейфу Украины в сторону России, которая все-таки превосходит ее по многим критериям. Поэтому Украине движения в сторону Европы самой никак не осилить. Но наше сближение, на мой взгляд, никогда не приведет к созданию какого-то подобия федеративного государства – по той причине, что украинская элита в этом смысле более деструктивна, нежели российская.
В этом смысле хорошие перспективы для Украины имеет создаваемый сейчас Евразийский союз Белоруссии, Казахстана и России, к которым, возможно, добавится еще кто-то. Тоже вполне реальный мегапроект. Уже только единое таможенное пространство сразу откроет иные возможности и перспективы. Не исключаю, что лет через пять к союзу присоединится Украина.
Но не надо бросаться в бездумное расширение. Лучше следовать идее Солженицына – создавать корень такого сообщества.
Еще мне кажется, что главный мегапроект России пока не заявлен. А он, на мой взгляд, должен выразиться в новом освоении Сибири и Дальнего Востока. Это может быть сравнимо с петровским «окном в Европу». Такое «окно в Азию» должно стать глобальным прорывом страны на новые рынки. АТЭС – лишь шаг в этом направлении. Но пока еще очень неопределенный, он не вносит ясности, какой будет стратегия его развития после Саммита 2012 года. Пока это шаг, позволяющий нам накапливать понимание того, что же делать дальше. Да, за последние пару лет поворот в сторону Азии у нас наметился. Но осознания, что у российской экономики есть шанс влиться в бурно развивающуюся экономику Азии, пока не чувствуется.
Что касается научных проектов, то я уверен, что если где-то мы и имеем возможность быть лидерами, то это, конечно, ядерная физика, освоение космоса, ну еще несколько направлений второго эшелона. В остальном же надо признать, что мы безнадежно отстали.
Правда, есть оппоненты, которые эту отсталость признают, но как выход предлагают засучить рукава и взяться возвращать Россию в разряд экономически развитых стран с помощью реиндустриализации или второй индустриализации – смысл тут один. Но его-то я как раз не вижу. Просто не понимаю, как это собираются делать с явно ограниченной, но на порядок более дорогой в сравнении с Китаем рабочей силой.
