Понять самих себя – труднее всего

Дружба народов – дело сложное, но нужное.
Фото Евгения Зуева (НГ-фото)

В последние месяцы произошли заметные перемены в отношениях нашей страны с соседями. Если совсем кратко – а канва событий, в общем, всем известна – спала напряженность в отношениях с Украиной после тамошних выборов, перед выборами в Белоруссии серьезно обострились отношения с минским руководителем. Об этом не принято говорить, но достаточно понятно: указанные события – в некотором роде сообщающиеся сосуды. Нахождение у власти Ющенко было отчасти индульгенцией для Лукашенко: последний торгуется с Россией, иногда выходя за рамки дипломатического этикета, но такая позиция все-таки может быть рационально объяснена, соглашаемся мы с ней или нет. Экзальтированный национализм Ющенко, доходящий до мрачного мистицизма, делал его более сложным, а потом и невозможным партнером по диалогу. При всех громких заявлениях белорусского президента его волнует состояние экономики его страны, в огромной степени зависящей от российского рынка. Ющенко был готов рвать любые связи с Россией ради своих сверхценных идей.

Плановой экономике придется перестроиться

Объективно важнейшим событием последнего времени стало создание Таможенного союза и вхождение в него Белоруссии, хотя и не без колебаний, скорее всего показных. Я глубоко убежден, что главная проблема в российско-белорусских отношениях заключается не в борьбе за пошлины на нефть и нефтепродукты, а в невозможности настоящей интеграции худо-бедно рыночной российской экономики и плановой экономики почти советского образца в Белоруссии. В этом контексте перспектива перерастания Таможенного союза в Единое экономическое пространство с неизбежностью поставит вопрос о снятии этого фундаментального препятствия. Читатель может спросить: так ли принципиальна разница между рынком России в 142 млн. человек и почти 170-миллионным единым рынком трех стран? Понятно, что большее пространство для действия конкурентных сил всегда выгоднее, но ведь тут прибавка происходит лишь на проценты. Однако не забудем, что объединяют свои потенциалы три самые богатые страны СНГ, обладающие львиной долей всей мощи некогда советской экономики. Это совершенно реальное основание для кристаллизации дальнейших интеграционных свершений.

При разговоре об отношениях с соседями нас подстерегают разные опасности. Можно утонуть в патоке политкорректности – мол, дружить лучше, чем враждовать, торговать полезнее, чем воевать, – но только кому это будет интересно слушать и читать? При том что, если мы говорим о международных отношениях – а это именно отношения между народами, – масса людей может быть лично обижена при упоминании, казалось бы, безобидных вещей. Пройти между Сциллой и Харибдой тут совсем непросто. Градус дискуссии может самопроизвольно накаляться от первого упрека. Вспомним, во что мгновенно перерос «разговор» толерантных немцев и гостеприимных греков во время недавнего бюджетного кризиса!

Хвалить Беловежские соглашения нетактично. Ругать – нет оснований

Парадокс еще в том, что любой разумный человек согласится – с соседом лучше жить в мире и согласии, но опыт говорит о том, что чаще всего ссорятся именно соседи или даже родственники. Да, были далекие колониальные войны, но отнюдь не они составляют стержень всемирной истории человекоубийства, начавшейся еще с Каина и Авеля.

Примеров несть числа на всех континентах – не будем их перечислять, чтобы не нагнетать настроение. Но в последние десятилетия повсюду, особенно в Европе, происходят покаяние и примирения. Классическим примером считаются отношения Франции и Германии. Три крупнейшие войны за один век. А современные опросы показывают, что лучше всего французы относятся к немцам, а немцы – к французам. Это реальное достижение политиков, общественных деятелей, людей культуры. И все же в момент объединения Германии этому совсем не обрадовались в Париже или Лондоне. Разным политическим деятелям крупнейшего ранга приписываются слова: «Мы так любим Германию, что хотели бы, чтобы их было две». Ненависть прошла, страхи остались.

При всех симпатиях в Париже были не рады объединению Германии. Фото Reuters

Если посмотреть с этого «общемирового» ракурса, то у России совсем неплохие отношения с соседними государствами и народами. Да, есть Грузия, с которой отношения откровенно нехороши. Тут принято говорить, что это так происходит из-за конфликта с ее руководством, а с народом – старая дружба, что вызывает неполиткорректные сомнения, поскольку, как можно судить, народ там руководство поддерживает. Есть неурегулированные отношения с Японией, что сдерживает развитие связей и вообще-то грозит разными неприятностями. Один футуролог прислал в «НГ-сценарии» статью о неизбежности войны между Россией и Японией, но мы не стали ее публиковать, сочтя выводы необоснованными. Есть замороженный конфликт Молдавии и Приднестровья, но все критически думающие молдаване в принципе рады, что его некогда заморозили. Отношения с прибалтийскими странами прохладные, но больше по инерции, потому что не вполне ясно, что нам делить.

Для России с таким количеством соседей все эти реальные проблемы не представляются чрезмерными, а столь часто раздающиеся возгласы: «Все пропало, все пропало!» – уместными.

Нынче любой политик, который похвалит Беловежские соглашения, подпишет себе приговор. Может быть, хвалить их и не тактично – они поломали судьбы миллионов людей, но если представить себе, что тут могло произойти при худшем сценарии развития┘

Что делать сейчас? Во-первых, перестать пугать людей мечтами о возрождении СССР. Необоснованными идеями, что наша страна очень к этому стремится. От распада Советского Союза Россия если и не выиграла, то потеряла меньше всех. Можно не заглядывать в разные справочники, а просто задуматься: можно было бы платить за второго ребенка материнский капитал почти в 350 тыс. руб. в условиях, если бы государственное единство сохранялось? Куда бы он весь ушел? А проистекает он из столь нелюбимой многими «трубы».

А если все-таки заглянуть в справочники, то можно узнать, что прибалтийский «тигр» Латвия с недавних пор отстает от России по ВВП на душу населения по паритету покупательной способности. Конечно, это не мы так рванули, а они так упали, но внешняя поддержка им была внушительная.

Вообще, лозунг: «Будьте реалистами, требуйте невозможного!» – хорош для духовных исканий, а не для геополитики.

Во-вторых, надо перестать к месту, а чаще не к месту говорить об уникальности России. Не потому, что она не уникальна. Нужно на миг представить себе картину: мы берем указку, тычем на место на карте и говорим: «Эта страна не уникальна». И выглядим круглыми дураками перед всем миром. А дураки еще и весьма подозрительны для окружающих, особенно соседей.

И третья мысль, самая очевидная: для чаемой интеграции постсоветского пространства надо прежде всего поднимать Россию. Экономически, политически, нравственно. Самая простая мысль – и самое трудное дело.