Бремя альянсов

Взаимодействие государств возможно только при учете особенностей их граждан.
Фото Reuters

Каковы основания для формирования между государствами партнерских или даже союзнических отношений? Конечно, взаимная заинтересованность в таких отношениях. А взаимные интересы эти, в свою очередь, определяются экономическими, политическими, географическими, историческими, культурными причинами. Формализуем эти факторы в доктрине национальных интересов, подстроим под нее свою политику – и станет жизнь если не простой и приятной, то рациональной и максимально бесконфликтной.

Евросоюз: бюрократический тупик

Так и был задуман Европейский союз. Споры внутри Евросоюза касаются объема поддержки сельхозпроизводителей, таможенных ставок и нетарифных ограничений, более острые вопросы обходятся стороной. Политически окрашенные рассуждения отправляются в Европарламент – Европарламент ничего не решает, и его мало кто слушает. Бюрократия par excellence.

Кризис выявил проблемы – бюджетные дефициты и государственные долги. Неудивительно, что проблемы эти не всплыли раньше: бюджетная дисциплина – прямая функция от дисциплины государства вообще; последняя, в свою очередь, по крайней мере в демократических странах, зависит от поведенческих стереотипов избирателей. А жизненные установки, ценностные системы суть материи, бюрократией не постигаемые и не регулируемые, и потому бежит она от таких вопросов как черт от ладана. Конечно, бюрократии бывают разные, история знает и весьма мудрые, но не забудем, что Брюссель – это система коллективной ответственности, которая, как описал еще Фридрих фон Хайек, ведет к продвижению и возвышению деятелей типа «второй сорт – не брак». «Кого пошлем в Брюссель или Страсбург?» – «Того, кто нам здесь меньше нужен». Так размышляют в Лондоне, Мадриде, Риме. (Среди европейских неофитов этот закон действует не столь строго – сказывается свежесть впечатлений «новой Европы».) Отношение «на тебе, боже, что нам негоже» происходит не от бедности полномочий европейского центра. Так и в России – уж на что Москва всемогуща, а депутатский корпус партий власти по разнарядке администрации президента в регионах создавался и создается на тех же принципах.

По итогам бюджетного разгула, последствия которого особенно выпукло проявил текущий кризис, появилось предложение, чтобы Евросоюз отныне одобрял национальные бюджеты перед их принятием в парламентах. «По форме правильно, по сути – издевательство», – как сказал бы Ленин. Никем не избранные чиновники станут контролировать депутатов. Это поистине апогей «суверенной демократии» сообщества свободных народов! Пройдет ли такая «революционная» реформа, и если да – то долго ли продержится эта система, сейчас сказать трудно. Ясно одно: сегодня не дала сбой, а показала свою полную недееспособность действующая философия евростроительства – элиты знают, как надо, и тащат за собой народы в общий дом.

Постсоветское пространство: борьба с распадом

Противоположная по форме, но схожая по сути история случилась на пространстве СНГ. Уж где-где, а тут объективных предпосылок для интеграционного даже не сближения, а возрождения было более чем достаточно. Воспротивилась этому политика, а конкретнее – опять же элиты. Сами народы или не стремились к полной независимости, или не понимали, что это значит в реальной жизни, а те, кто был обязан объяснить им реальность, этого не сделали. В целом – население было освобождено от тяжкого груза влияния на расстановку внешнеполитических приоритетов.

Рассогласованность взглядов «верхов» и «низов» по вопросам дружбы и вражды с другими народами – дело в истории не новое. Вот Болгария в обеих мировых войнах была в противоположных России лагерях. Правда, повоевать русским с болгарами так и не довелось – даже Гитлер понимал, что посылать болгар на Восточный фронт дело для него в лучшем случае безнадежное, в худшем – все кончится пополнением войск противника.

У Болгарии были свои причины для выбора союзников: в частности, там считали, что Македония – это не совсем Македония, а если присмотреться – то даже и Болгария. У постсоветских элит главным стимулом для противодействия интеграционным процессам и раздуванию национализма было элементарное стремление к самоутверждению. Подобная интенция на всемирной ярмарке идей оценивается совсем уж медными пятаками, но разве это могло волновать кого-то, кто впервые испытал упоение властью?

Но сегодня эта картина уже не может считаться полной. Сейчас, в середине текущего года, представляется, что его главным событием станет переформатирование международных альянсов, подходов к интеграционным процессам. В Украине сменилась власть, Россия вступает в Таможенный союз, судя по всему, к определенной точке бифуркации подошла (подведена) Белоруссия.

В Украине убежденность населения в необходимости тесных связей с Россией вступила в такое противоречие с политикой бывшего президента, что результаты выборов привели почти к скандалу. Социологи учат, что 10–15% населения всегда голосуют за действующую власть, что бы ни случилось на свете; Ющенко получил половину минимума – результат беспрецедентный.

Главный вопрос с Белоруссией – прекращение экспорта нефтепродуктов, получаемых из российской нефти. Фото Reuters

В Белоруссии выборы только предстоят, и там проблема другая: не оголтелая антироссийская политика действующей власти (хотя в СМИ ведется массированная пропаганда, разоблачающая «российские реалии»), а полное расхождение слов и дел Александра Лукашенко. Поэтому Россия приступила по отношению к нему к не вполне стандартной операции «принуждение к интеграции».

Газовый спор здесь – отвлекающий маневр. Главный вопрос – прекращение экспорта нефтепродуктов, получаемых из беспошлинной российской нефти. При том что не вступить в Таможенный союз Белоруссия не может – половина ее экспорта идет в Россию, и если он станет облагаться пошлинами, экономическая катастрофа для Минска становится неизбежной. Здесь Москвой руководит не поиск упущенной выгоды – она не привыкла крохоборничать, когда речь идет о серьезных, принципиальных вопросах, соглашения по Черноморскому флоту тому свидетельство. И уход из власти Александра Лукашенко не есть цель – в самой России есть немало региональных руководителей, которых Кремль не хотел бы видеть на их посту, но пока сделать с ними ничего не может, что уж говорить о лидере соседнего государства.

Существующая в Белоруссии хозяйственная система не способна к интеграции с системой преимущественно рыночной, какая существует в России. А хозяйственное и политическое сближение на постсоветском пространстве для России – приоритет если не номер один, так номер два, сразу после модернизации. И не важно, како зовут белорусского президента – важно, что сегодня централизованная государственная белорусская экономика оказалась накануне неизбежного мата, ибо подобная система без реэкспорта российских ресурсов существовать не способна.

Не для примера, а для пользы

И при интеграции «там», и при дезинтеграции «здесь» элиты решали за народ – что ему полезнее. Очевидная разница в степени демократичности Европы Западной и Восточной проявилась причудливым образом: власти всячески стремились избегать референдумов при одобрении Лиссабонского договора, в наших краях референдумы проводятся для достижения удобных руководству целей.

Россия, несомненно, объективно в силу хозяйственных и стратегических причин и субъективно – по причинам историческим, культурным, духовным стремится к интегрированию постсоветского пространства. Что ей для этого следует предпринимать – всех ставить перед выбором между кнутом и пряником? Но случай Лукашенко – уникальный. Россия «втаскивает» Белоруссию в рынок, пользуясь окном возможностей, открывшимся как в результате кризиса, так и в результате сближения с Украиной. Универсальная стратегия такой быть не может. Если у наших соседей действует формула: «больше учет мнения народа = более тесный альянс с Россией», то главное, что может вложить Россия в этот процесс, – это не строить самой бюрократически-заскорузлое государство, развивать гражданское общество и диалог между носителями разных мнений. И не для того даже, чтобы подавать пример соседям или быть для них более привлекательными. Просто сегодня строгое деление на политику внутреннюю и внешнюю – устаревший методологический прием и неэффективный рычаг воздействия на действительность.