Ужесточение позиции

В последнее время Пекин заговорил о необходимости укрепления военного потенциала.
Фото Reuters

Глобальный финансовый кризис лишь увеличил роль и значение Китая в мировой экономике. «Китайское чудо» не только не рухнуло под ударами кризиса, как предрекали некоторые аналитики, но, напротив, обрело новые шансы для дальнейшего развития. Соответственно, растет и имидж Китая. По данным общенационального опроса населения США, проведенного в декабре 2009 года Исследовательским центром Пью, все больше американцев признают снижение глобального веса США на фоне возрастающего значения Китая.

Что последует за экономическим ростом

Американский журнал Foreign Policy в номере за январь–февраль 2010 года опубликовал статью чикагского профессора, лауреата Нобелевской премии по экономике Роберта Фогеля с новой, беспрецедентно высокой оценкой китайских перспектив. Фогель считает большинство существующих прогнозов будущего экономического роста Китая – как западных, так и китайских – заниженными. Он утверждает, что через три десятилетия на долю КНР будет приходиться 40% мирового ВВП (при расчете по паритету покупательной способности валют), тогда как доля США составит 14%, а ЕС – 5%. Напомним, что недавние расчеты экспертов из Фонда Карнеги указывали, что экономика Китая к середине века будет превосходить американскую на 20%. По Фогелю, среднедушевой доход в Китае в 2040 году достигнет 85 000 долл., что вдвое превысит соответствующий показатель в ЕС, хотя и будет несколько уступать американскому.

Роберт Фогель признает наличие ряда серьезных проблем, стоящих перед страной, включая увеличивающееся материальное неравенство, нарастающий социальный протест, территориальные разногласия с соседями, нехватку топлива и пресной воды, загрязнение окружающей среды и все еще хрупкую банковскую систему, - но полагает, что Пекин в состоянии урегулировать их в течение трех ближайших десятилетий.

Прогнозы Фогеля встретили возражения со стороны аналитиков, настроенных не столь оптимистично. В частности, со стороны Гордона Чана, который в начале века предсказывал неминуемый и скорейший крах Китая. Коллапс, как известно, не наступил, несмотря на ряд серьезных потрясений – от эпидемии атипичной пневмонии до сильнейшего землетрясения в Сычуани, не говоря уже о глобальном финансовом кризисе. Это не означает, однако, что если не для пессимизма, то для известной сдержанности при оценке перспектив Китая нет серьезных оснований.

Темпы роста китайской экономики должны со временем неизбежно замедлиться. Совершая стремительный рывок в течение трех последних десятилетий, Китай успешно использовал дешевизну факторов производства и благоприятные тенденции глобализации. Однако и тот, и другой ресурс исчерпываются. Происходит удорожание рабочей силы и сырья, а на внешних рынках Китай все больше сталкивается с жестким противостоянием местных производителей. Все это, разумеется, сдерживает экономический рост. Вместе с тем Китай не может пойти на уменьшение среднегодовых темпов роста ВВП ниже 6–7%. Это обернулось бы серьезным обострением проблем занятости.

Ускоренный количественный рост экономики не является безусловным благом, особенно если он носит экстенсивный характер и не считается с социальными издержками, загрязнением природной среды, избыточным расходованием ресурсов. Ряд исследователей полагают, что количественные параметры роста должны уступить приоритет параметрам качественным. Один из ведущих китайских экономистов Чжан Чжоюань настаивает на том, что первейшей заботой властей должны стать не рост ВВП, а сам человек, правопорядок, состояние окружающей среды, здравоохранение, образование, культура, социальное обеспечение.

В Китае понимают, что для разрешения накопившихся проблем требуются немалые усилия. В конце 2009 года журнал «Жэньминь луньтань» провел исследование на тему «Десять самых больших вызовов в предстоящем десятилетии». Оказалось, что большинство опрошенных считают самыми серьезными следующие проблемы: 1. «Коррупция превысила пределы терпения народа» (82,3%). 2. «Увеличение разрыва между богатыми и бедными, несправедливость распределения обостряют противоречия в обществе» (80,6%) 3. «Столкновения между кадровыми работниками и массами на низовом уровне» (63,2%) 4. «Противоречие между высокими ценами на жилье и низкими доходами» (62,8%). 5. «Кризис доверия, упадок морали» (61,7%). 6. «Демократическое реформирование политики отстает от ожиданий общества» (52,3%). 7. «Загрязнение окружающей среды, разрушение экологии» (51,6%). 8. «Обостряются проблемы старения, пожилые лишены поддержки» (44,1%). 9. «Трудоустройство выпускников высшей школы становится все более затруднительным, нестабильным» (43,4%). 10. «Кризис, связанный с маргинализацией базовых ценностей» (36,3%).

Более половины респондентов согласились с утверждением, что «концентрированное развитие противоречий является серьезным испытанием для правящей партии и народа», а свыше трети полагают, что «малейшая неосторожность при усилении противоречий и рисков может остановить развитие». Только десятая часть опрошенных считает, что, «несмотря на наличие рисков, Китай вполне способен их спокойно преодолеть», и лишь 1% убеждены, что «никаких рисков вообще не существует, и Китай может продолжать развиваться высокими темпами».

Мощь – совокупная национальная и вооруженная

Размер ВВП – лишь один из показателей, который фиксирует приближение страны к глобальному первенству. Некоторые эксперты даже считают его не слишком адекватным, а иные и вовсе отвергают его. Поэтому используются и иные критерии. Важнейший из них – «совокупная национальная мощь». Этот показатель включает в себя не только параметры экономического развития, но также и индексы, отражающие состояние ресурсной, политической, технологической, гуманитарной сфер.

В самом конце 2009 года Институт мировой политики и экономики Академии общественных наук Китая опубликовал очередную «Желтую книгу о международном положении». В ней содержится новейший «Доклад о глобальной политике и безопасности» (2010), где проанализированы показатели совокупной национальной мощи 11 стран (включая семерку наиболее экономически развитых стран мира и четверку стран БРИК).

Первое место в этой «табели о рангах» занимают, естественно, США. Они признаются мировым лидером в экономике, военной мощи, науке и технике и международном влиянии. Им принадлежит также второе место по обеспеченности ресурсами. Несколько хуже обстоит дело с показателями социального развития (7-е место), а также безопасности и внутренней политики (6-е место).

Несколько неожиданно выглядит общее второе место Японии. В аналогичном ежегоднике за 2006 год эта страна числилась седьмой, уступая не только США и трем из пяти развитых стран Европы, но также России и Китаю (правда, тогда набор критериев был несколько иным). Столь радикальный пересмотр, возможно, связан с тем, что Китай по объему ВВП вплотную приблизился к Японии. Это обстоятельство рельефно высветило отставание КНР во многих других важнейших отношениях. Японии отдано второе место в экономике и в таких сферах, как наука и техника, безопасность, вклад в международное развитие, а в социальном развитии – даже первое место. Сравнительно невысоко эта страна располагается только в реестре данных о территории, ресурсах и демографии. Невысоки также военные индексы, но они учитывают только количественные характеристики, оставляя в стороне качественные.

Столь большой разрыв в соотношении совокупной национальной мощи между Японией как «серебряным призером» и Китаем, который оказался по общему зачету на седьмом месте, стал для многих неприятной неожиданностью. И это вполне объяснимо, ибо Япония не только наглядно уступает Китаю по размерам территории, природным ресурсам и численности населения, но и не отличалась за последние десятилетия динамикой экономического роста, сколько-нибудь сопоставимой с китайской. Но Китай тянут вниз прежде всего низкие рейтинги социального развития, устойчивого роста, безопасности и внутренней политики.

На этом фоне не меньшей, если не большей сенсацией оказалось присвоение КНР второго места по мощи вооруженных сил. Признается, конечно, почти трехкратное отставание КНР от США, лидирующих по этому показателю (33,3 балла против 90,08 балла по стобалльной шкале), но Китай помещается выше занимающей третью строчку России (31,8 балла). В докладе за 2006 год Китай располагался на четвертом месте (54,69 балла), позади не только США (91,85), но также России (84,79) и Франции (56,29).

Из трех основных показателей, определявших военный рейтинг, наибольшее значение придается размерам военных ассигнований, которые в первую очередь и определяют неоспоримое превосходство США. Китай выходит на второе место главным образом вследствие высокой численности личного состава вооруженных сил и количества вооружений. По первому показателю Китай опережает все прочие страны: в докладе приводятся данные о численности вооруженных сил на 2007 год – 2255 тыс. человек.

Что касается России, то ее место в тройке лидеров определяется прежде всего первенством по количеству вооружений (84,5 балла против 83,4 балла у США и 36,4 у Китая). Отмечается, однако, что основная масса российских вооружений устарела.

Экспорт китайских игрушек по стоимости превышает экспорт российской нефти. Фото Reuters

80% оценивших в Интернете рейтинг китайской вооруженной мощи сочли его завышенным, и только 10% – «в основном адекватным». Крайне негативно высказался по этому поводу в новогоднем номере газеты «Хуаньцю шибао» один из ведущих китайских специалистов в области военной стратегии контр-адмирал Чжан Чжаочжун. С его точки зрения, доклад как бы официально подтверждает муссирующийся в течение многих лет в западных СМИ тезис о «китайской угрозе».

Чжан Чжаочжун заявил, что большое число почерпнутых из зарубежных источников данных, на которые опираются составители доклада, неточны. По его словам, рост ассигнований на оборону за последнее время в КНР лишь восполняет их недостаточность в предшествующие годы, особенно в сравнении с США и окружающими КНР странами и районами: Японией, Индией, Республикой Корея, Тайванем и Россией.

Высокая численность личного состава вооруженных сил, по мнению Чжан Чжаочжуна, должна не повышать, а понижать рейтинг, поскольку она свидетельствует об отсталости вооружений, низком уровне автоматизации и невысокой эффективности затрат на армию. Количество вооружений также давно уже не считается показателем военной мощи. Напротив, важным свидетельством силы или слабости современных войск служат наличие C4ISR (cистем управления, контроля, связи, вычисления, сбора информации, наблюдения и разведки), способности вести информационные войны, использовать оружие точечного удара и новые концепции ведения боя. Если исходить из этих критериев, то Китай, по убеждению Чжан Чжаочжуна, вплоть до 2020 года будет уступать по совокупной мощи вооруженных сил США, России, Англии и Франции, занимая в таком списке пятое место. Только к 2049 году, когда будет отмечаться столетие основания КНР, китайские вооруженные силы, возможно, поднимутся до второго места в мире.

Трудно сказать, насколько содержащиеся в исследовании рейтинги объективно обоснованы, а в какой мере отражают субъективные предпочтения. Ряд откликов в китайских СМИ, признавая справедливость основных положений доклада, вместе с тем не исключают возможности искажений. Влиятельная китайская газета «Ди и цайцзин жибао» допускает, что идейно-политические пристрастия экспертов действительно могли оказывать воздействие на содержание и выводы исследования.

Добродетельный правитель вместо гегемона

Основным доводом, призванным доказать, что Китаю необходимо перенять у США руководство миром, служит тезис о том, что американское лидерство завело человечество в тупик и угрожает его безопасности. Чтобы спасти мир и себя, Китай должен предложить миру «путь добродетельного правителя» взамен американского «пути гегемона».

Такой подход, поддерживаемый определенной частью китайской политической элиты, но далеко не всегда вербализуемый официально, просматривается во многих китайских публикациях последнего времени, особенно в опубликованной накануне нового 2010 года книге профессора Университета государственной обороны Лю Минфу «Китайская мечта».

Китай, утверждается в книге, стал врагом США не по своему желанию и не из-за расхождений в идеологии или политическом режиме, но исключительно вследствие своего намерения догнать и перегнать Америку. Победить Китай Америка не в состоянии, поэтому она стремится заключить его в объятия. Курс на сдерживание сопровождается рукопожатиями и улыбками, заверениями в готовности к дружбе и сотрудничеству.

Лю Минфу признает, что, будучи мировыми державами, Китай и США обречены на сотрудничество и партнерство в тех областях, где их интересы совпадают. Однако во главе угла остается стратегическое соперничество.

Пожалуй, главная идея, которой подчинена вся книга, состоит в стремлении доказать, что Китай должен обладать самыми мощными вооруженными силами. Автор полемизирует с теми неназванными оппонентами, которые утверждают, что Китаю необязательно создавать вооруженные силы, равные по мощи американским или российским. Только наличие у Китая мощных вооруженных сил, утверждает Лю Минфу, может служить гарантией того, что между США и Китаем не вспыхнет большой войны.

Открытые заявления о стремлении вытеснить США с места мирового лидера и стать во главе человечества для Китая сравнительно новы. До недавнего времени доминировал завет Дэн Сяопина, призывавшего Китай не обнаруживать преждевременно свои потенции и намерения. И сейчас еще многие китайские деятели считают это предостережение актуальным. Тем не менее ряд иностранных наблюдателей фиксирует радикальный отход Пекина от этого предостережения, причем не только в теоретических и публицистических рассуждениях, но и в конкретных внешнеполитических акциях. Признаки ужесточения китайского подхода усматриваются в разных областях – от позиции китайской делегации на Копенгагенском форуме по изменениям климата на планете до реакции на поставки новых партий американских вооружений Тайваню. Эти новые тенденции связаны с увеличением экономической и политической мощи Китая, с изменениями в соотношении сил на мировой арене.

Профессор Фуданьского университета в Шанхае Тан Сяньсин признает наличие подвижек и их связь с ростом совокупной национальной мощи Китая. Однако, с его точки зрения, это отражает не возрастание жесткости, а усиливающиеся рациональность и уверенность в себе. И в дальнейшем, полагает Тан Сяньсин, эта тенденция будет нарастать.

В связи с публикациями, декларирующими стремление Пекина к мировому лидерству, появляется ряд вопросов, на которые пока нет удовлетворительного ответа.

Прежде всего возникает сомнение: не означает ли переход руководящей роли от одной сверхдержавы к другой простую смену полюсов в прежней парадигме однополярного мира? Не противоречит ли такой подход утверждениям о тенденции к возрастающей многополярности? Как избежать обострения противоречий, которые неизбежно будут сопровождать становление нового мирового лидера? Наконец, в какой мере сам Китай готов к такой роли?

Пекин придает большое значение формированию позитивного образа Китая в мире. Крупнейшим мировым агентствам заказывается соответствующая реклама. Однако повысить доверие мировой общественности к Китаю невозможно без убедительных ответов на вопросы, которые вызывает доктрина восхождения КНР к мировому главенству.