Лошади и правительственные телеги

Преемственность поколений снова должна стать необходимостью.
Фото Олега Ласточкина (НГ-фото)

– Начну с простого, по видимости, вопроса. Что такое семья?

– Семья реализует связь природного и социального бытия человека, обеспечивает переход от биологического к социальному состоянию. Это некое связующее звено между естественными и социальными основами развития общества.

Первое, на что мы должны ответить, – почему создаются семьи. Они создаются для формирования и поддержания материальных условий жизнедеятельности; в силу осознанной потребности в любви и опеке, связанной с материнством и отцовством; от потребности в психологической и физической близости и потребности в семейном общении.

Несомненно, каждое из этих желаний может быть удовлетворено вне семьи, но только семья способна все эти потребности объединить и удовлетворить в комплексе.

Традиционно основу семейных отношений составлял брак как легитимное признание сожительства между мужчиной и женщиной, своеобразная форма партнерства, сопровождающаяся рождением детей.

Брак и семья – разные категории. Брак – это некий договор между мужчиной и женщиной, которые становятся супругами по ряду различных причин. А семейные отношения возникают, если они представляют собой продолжение истории, то есть при наличии корней. Семья – более сложная система взаимоотношений, чем брак. Она основана на супружеском союзе и родственных связях, то есть на отношениях между мужем и женой, родителями и детьми, братьями, сестрами и другими родственниками – семья объединяет не только супругов, не только супругов и детей. А потому следует различать супружеские и семейные обязательства.

Ни одна нация, ни одно сколько-нибудь цивилизованное общество не обходилось без семьи. Обозримое будущее общества также без семьи не мыслится. Для каждого человека семья – начало начал. Понятие счастья большинство людей связывает прежде всего с семьей: счастлив тот, кто счастлив в своем доме.

Питирим Сорокин выразил также современное понимание семьи как величайшей культурной ценности. Дети, лишенные любви, имеют тенденцию к моральному и социальному уродству.

– Как вы подошли к проблематике семейных отношений?

– Пять лет назад общественным фондом «Здоровье и духовность нации» совместно с рядом ученых и при поддержке Министерства здравоохранения была разработана концепция «Здоровье нации», в основе которой лежала ооновская программа «Здоровые города».

В рамках этой программы ряд ученых объединились и разработали концепцию «Здоровая нация – здоровый город». Эта программа учитывала происходящий сегодня процесс урбанизации, особое внимание уделялось качеству жизни. Принимая участие в этом проекте, я столкнулась с вопросами демографии. Почему у нас такое неблагополучие в этой области? Не только потому, что низкое качество уровня жизни. В Европе оно высокое, и там, тем не менее, тоже стоит эта проблема. И стало понятно – дело в том, что мы забыли, что такое институт семьи. Если раньше семья способствовала развитию общества, то потом общество и государство как бы взяли опеку над семьей. У нас появились детские сады, школы-интернаты и многое другое. Пенсии появились. Раньше дети были пенсией. Появилось много того, что отменило требование связи поколений. Ушло время, когда семья была опекуном для каждого.

– Чем конкретно занимается ваш фонд?

– Задача – пропаганда семейного образа жизни. Рассказ о семье. Как привлечь внимание общественности к этой теме? Надо показать семью, презентовать ее обществу. Мы выступили с инициативой, обратились к видным политическим и общественным деятелям, к уважаемым людям нашего государства, которые прошли жизненный путь, окруженные семьей, воспитали детей и достигли при этом высот и в политической, и общественной деятельности. Мы их пригласили в свой общественный совет и предложили обратиться к регионам с инициативой – найти семьи, готовые рассказать о себе, о своей истории.

Ежегодно 14 мая, накануне Международного дня семьи, мы проводим в Кремле номинации национальной премии общественного признания «Семья России». Работа ведется на протяжении всего года. Люди присылают свои досье, идет их обработка, потом досье направляются в средства массовой информации. Для семей с замечательными, талантливыми детьми у нас есть стипендии. У нас есть гранты для тех, кто хочет продолжить свое образование.

– Это необязательно многодетные семьи?

– Многодетные семьи попадают под огромное количество программ помимо нас. Сегодня государство действительно взяло многодетные семьи на серьезное попечение. В то же время у нас есть семьи учителей, художников, композиторов, живущие в регионах очень трудно. А у них бывают такие талантливые дети! Но они чаще всего не на виду. И в помощи им нет столь притягательного «подвига». Естественно, когда мы видим талантливых детей в многодетных семьях, мы им помогаем ровно так же.

– Какова все-таки система отбора?

– Первоначальный отбор происходит непосредственно в регионе. Мы работаем с местными администрациями. Предоставляем им список семей, прошедших первоначальный отбор, и они уже изучают, как живут эти люди. А потом члены нашего общественного совета обсуждают, спорят и решают: давайте мы сегодня расскажем обществу об этой семье, «презентуем» ее прежде всего на региональном телевидении. К сожалению, наши герои не всегда «формата» центральных каналов. В результате люди видят своих героев на местах. А это важно.

Задача – рассказать о каждом. Всем мы не можем дать гранты – у нас нет стабилизационного фонда. Но рассказать можно. Если мы начинали с 23 регионов, то сегодня их у нас – 77.

– То есть это PR семьи.

– Слово это я не люблю, да и термин «пропаганда» тоже имеет не лучший оттенок. Может быть, лучше сказать «продвижение образа» – образа российской семьи. И я была поражена: сколько у нас замечательных семей! Мы решили не ставить во главу угла проблему деторождаемости, а уделить особое внимание социальному статусу семьи в обществе: когда муж с женой занимаются одним общим интересным делом, когда формируются династии, происходит передача профессионального опыта из поколения в поколение.

– У меня есть некоторые сомнения по этому поводу. В XXI веке особенно важна трудовая мобильность. Дед был сталевар, сын сталевар, а внуку, может быть, полезнее заняться чем-нибудь другим?

– Почему, если ему интересно дело его семьи? Мы знакомы с семьей из Перми. Семь поколений трудятся на одном и том же заводе! С момента основания завода, чуть ли не от основания самого города. Кто-то в семье выбирает другой жизненный путь, но кто-то остается – потому что у них там корни, и любовь к своей профессии передается из поколения в поколение.

– Крепость семьи, количество детей – вроде бы ясна закономерность: чем общество богаче, тем этого меньше. Но если присмотреться, флуктуации сложнее: раньше в западном мире лидером по рождаемости была католическая Южная Европа, теперь ее обогнала Скандинавия.

– Конечно, надо смотреть глубже. Смотреть на тип культуры. У нас есть социокультурный генофонд. Он заложен историей, но есть и вновь формирующиеся социальные и культурные пласты.

– Что-то, наоборот, уходит┘

– Это не ново. Революция идей началась со времен Гоббса, Милля, Руссо, когда семья стала рассматриваться как тормоз для прогресса общества и личности. Данная философия способствовала распространению общественного мнения, направленного на освобождение личности от деспотизма семьи.

Россия пережила конфликт отцов и детей в тургеневском образе Базарова, деспотизм семьи в «Грозе» Островского. И сегодня многие дети хотят вырваться из-под опеки родителей и уйти в самостоятельное плавание. Но сейчас мы видим и обратную тенденцию. Появляются новые стимулы для связи поколений – бизнес. Создав бизнес, люди хотят передать его не кому-то, а своим потомкам. Одно время экономический интерес семьи оставался в тени, сейчас он опять возрос. Если у человека появляется достояние – он не хочет его разбазаривать, он должен кому-то его передать. Когда тебе нечего хранить, ты ни за что не волнуешься. Когда появляется достаток, ты кладешь деньги в банк, а дальше думаешь, как продолжить свое достояние, образно говоря, в веках.

– То есть вы думаете, что сегодняшнее подчеркнутое внимание к семье не пропагандистская конъюнктура, но отражение возникающей социально-экономической реальности?

– Я абсолютно уверена в этом. Посмотрите на молодых бизнесменов. У них по двое-трое детей. Сегодняшний рост рождаемости связан не с тем, что существует социальный заказ. То, что такой заказ существует, – это хорошо. Но все-таки решение о рождении ребенка – этап внутренней жизни, до которого человек доходит сам. Когда я сам решаю: трое детей – это замечательно, потому что точно будет тот, кому можно передать дело. Кто-то станет музыкантом, кто-то программистом, но кто-то будет экономистом или юристом, и я к пятидесяти годам смогу поручить свое дело наследникам, передать в надежные руки. Это и есть осознанная необходимость иметь детей.

Сегодня наши богатые семьи отправляют детей учиться за рубеж не для того, чтобы они там хорошо жили, а для того, чтобы их наследники получили элитное воспитание и образование. Они не желают, чтобы выросли оболтусы. Своих детей они хотят видеть высококвалифицированными специалистами, которые придут в их же корпорации.

– Это новые черты в отношении к детям. Но дети появляются от отношений мужчины и женщины. Тут новое придумать сложно.

– Долгое время у нас господствовало следующее представление. Если папа с мамой живут совместно, значит, существует брак и у ребенка есть семья. Мама с папой разводятся – и семья перестает существовать. Но это же в корне неправильно. Свои семейные корни есть и у папы, и у мамы. Есть свой род, и вот этот человек, который появился в браке, – он уже обрел семью. У него есть бабушки и дедушки, дяди и тети, двоюродные братья и сестры. И папа, и мама никуда не делись, они и после развода должны принимать участие в обеспечении и воспитании ребенка – если они ответственные и порядочные люди.

Когда мы говорим, что надо исправлять демографическое положение, мы должны одновременно задумываться: а кого мы произведем на свет? Нужно стремиться к тому, чтобы воспитать культурных, порядочных, ответственных граждан.

Любая подобная задача многогранна. Поэтому, когда была сформулирована задача повышения рождаемости, сразу были выдвинуты нацпроекты, призванные решать проблемы образования, здравоохранения, строительства жилья. Нельзя сказать «рожайте» и не сказать, где жить. Не могут жить три семьи в двухкомнатной квартире. Через два года на рынок жилья выплеснется «материнский капитал», и необходимо серьезно подготовиться к возможному шоку на рынке.

– В рамках своей деятельности вы все же чаще сталкиваетесь с положительными примерами семейной жизни. Это наделяет вас оптимизмом?

– На самом деле, когда пишется программа или закон, мы должны исходить из неблагополучности, для того чтобы улучшить положение дел.

– Помочь семье, которая не хочет сама себе помочь?

– Еще раз подчеркну: семья и брак – это разные категории. Раньше в Думе был комитет по делам женщин, семьи и молодежи. Сейчас – по делам семьи, женщин и детей. Это концептуальная разница. Упор делается на институт семьи – мы должны его сохранить, помочь женщине, желающей самореализоваться и как женщина, и как мать, и дать защиту ребенку. Если он родился в неблагополучной семье, мы должны помочь ему встать на ноги и обрести себя. Мы должны стараться перевоспитать его родителей. А если это невозможно, если мать безнадежный наркоман, если она бомжует и торгует своим ребенком – нельзя ее с ребенком оставлять. Но лишение родительских прав для меня не подразумевает вырывание ребенка из семьи. У него должен быть опекун. Это должен быть родственник – бабушка, дедушка, тетя, дядя. А мать должна пройти принудительное лечение. Конечно, бывают безнадежные диагнозы. Но если есть хоть какая-то надежда вылечить ее и вернуть ей возможность продолжать воспитывать ребенка – эта возможность должна оставаться открытой.

– Это ваши мысли и пожелания к действительности или что-то в этом направлении будет предприниматься?

– В этом направлении думают законодатели. Но здесь все непросто – материя чрезвычайно тонкая. Сложных жизненных ситуаций – море. Бабушка готова взять опеку над ребенком, но ей не дают – пенсия слишком маленькая. Или вот лежит письмо от женщины. Дочь – наркоманка, родила хорошего мальчика. А бабушке не дают опекунство – она попала в аварию, ей дали вторую группу инвалидности. И для того чтобы получить опекунство над внуком, она была вынуждена фиктивно выйти замуж. Да, изначально здесь заложена забота государства о ребенке – чтобы он не попал опять в нищету. Но забота, доведенная до абсурда. И законодателям предстоит со всем этим кропотливо и деликатно разбираться.

– Какую проблему из тех, что еще предстоит решать нашему обществу, вы считаете самой важной?

– Нужно, чтобы семья стала одной из ценностных категорий для человека. Семья не просто как социальный организм, не как механизм воспроизводства населения.

– А зачем сейчас создаются семьи? Наверное, потому, что люди осознают семью как ценность? Для сексуальной близости семья совершенно необязательна...

– Семейная статистика сегодня как раз говорит о том, что семья для многих не ценность. В 1960 году в России на 1000 человек населения приходилось 12,5 брака и 1,5 развода. В 1970 году – соответственно 10,1 и 3,0; в 1990-м – 8,9 и 3,8; наконец, в 2000 году – 6,2 и 4,3. В обществе нет тенденции к вступлению в брак и созданию полноценной семьи. Значит, ценность семьи, в конечном счете – ценность одного человека для другого если не утеряна, то чрезвычайно ослаблена.

Что мы сегодня говорим людям? Рожайте! Вот вам деньги! Но никто не говорит о чувствах. О том, что можно называть любовью, можно уважением – слово неважно, понятно, о чем идет речь. Никто не говорит о духовно-нравственной составляющей человека. Все, что мы сегодня говорим, – из области статистики и констатации фактов. А человек хочет иметь дом, потому что там тепло и уютно, потому что его там ждут, там можно поделиться своими мыслями, там его могут пожалеть.

– Если сегодня Путин или Медведев выйдет на трибуну и заговорит о любви – его не поймут. Это будет нарушением жанровой целостности.

– Поэтому нужно общество, которое бы об этом говорило. Даже кричало о ценностях семьи. И формировало к семье духовно-нравственное отношение. Не как к решению демографической проблемы – наоборот, делая акцент на решении демографического кризиса, мы разрушаем институт семьи, потому что ставим телегу впереди лошади.

Говорим – лишь бы больше детей. А первично то, что в семье должны быть любовь и взаимопонимание.

Сегодня можно делать детей в пробирке. Появляются возможности клонирования. Если мы будем говорить только о необходимости большого количества детей, то в конце концов действительно появится унисекс, потребность в мужчинах полностью отпадет. Если будем говорить только о демографии, не затрагивая нравственное отношение человека к жизни, его духовное содержание – общество станет неузнаваемым и таким, что в нем не слишком будет хотеться жить.

Разговор о демографической проблеме касается прежде всего воспроизводства рабочей силы. Это чисто экономическая проблема. Мы готовим потенциал для создания валового внутреннего продукта – все просто, ясно и четко. А когда мы говорим о семье, об устоях, о нравственности, о продолжении рода, преемственности традиций – здесь речь едет о продолжении нации и ее культуры. Эти темы должны звучать – только тогда личность в России получит возможность для самореализации в условиях преемственности поколений. И вроде все здесь понятно и очевидно. Но мы продолжаем разговаривать только на языке статистики и финансов. Он может описать картину кризиса, но ничего не скажет о его причинах. А причина только одна – человек.