Верхи и корешки

Повышение цен на энергоносители отбросит значительную часть населения в доиндустриальную эпоху. Инерция может быть нарушена.
Фото Артема Житенева (НГ-фото)

Важнейшим фактором, определяющим развитие политической ситуации в России в ближнесрочной перспективе, является доминирование элит – политических и экономических – по отношению к обществу. При нынешнем многообразии типов социальных расколов и размежеваний в России (богатые–бедные; центр–регионы; по идеологическому или этноконфессиональному признаку) наиболее значимой демаркационной линией останется дихотомия богатые–бедные, содержание которой в значительной степени соотносится с линией элиты – внеэлитные массовые группы. Постсоветский период стал подлинной «революцией элит», которые сегодня являются не просто важнейшими, но почти монопольными участниками политического процесса. Не в последнюю очередь это определено слабостью в России тех ограничителей, которые должны регулировать влияние власти на общество. В традиционалистском обществе власть элиты ограничена линией сакральных ценностей массовых групп населения; в модернизированном обществе такими ограничителями выступают экономические интересы этих групп. В современной российской ситуации сакральные ценности находятся в состоянии кризиса, а экономические интересы как регулятор массового поведения только набирают силу. Поэтому именно властная элита, ее состав и структура оказывают и окажут в ближайшем будущем определяющее влияние на эволюцию страны.

Конкуренция: смена механизмов

Механизмы реализации этого влияния менялись на протяжении последних 15 лет. В первой половине 1990-х годов базовой конструкцией политического поля была дихотомия власть (элита) – внесистемная (внеэлитная) оппозиция. Кульминацией политической борьбы в этом формате стали президентские выборы 1996 года, в которых победил Ельцин.

Избирательный цикл 1999–2000 годов существенным образом изменил внутреннюю организацию политического поля: на смену противостоянию власти и оппозиции пришла внутриэлитная конкуренция. Итогом выборов, прошедших по сценарию «победитель получает все», стало вытеснение проигравшей элитной группы на политическую периферию и фактическая безальтернативность парламентско-президентских выборов 2003–2004 годов.

Невозможность повторения подобного сценария в 2007–2008 годах (связанная с конституционными ограничениями президентства двумя сроками) делает неизбежными изменения внутренней организации политического поля посредством сужения пула, внутри которого происходит соревнование. Теперь это уже не просто внутриэлитная конкуренция, а конкуренция внутри правящей элитной группы.

Прошедшие в 2007 году региональные выборы выявили этот новый формат политической конкуренции, который особенно наглядно проявляется в характере партийного лидерства. Основными соперниками на выборах стали партии «Единая Россия» (ЕР) и «Справедливая Россия» (СР), сформировавшиеся в недрах истеблишмента. В новых условиях получила подтверждение мысль Василия Ключевского о том, что в России не было борьбы партий, а была борьба учреждений. Во главе обеих партий – спикеры двух палат парламента, выходцы из Санкт-Петербурга, оба – птенцы одного гнезда, поднявшиеся до высот большой политики благодаря поддержке Владимира Путина.

Это, впрочем, не мешало конкуренции на выборах двух партийных лидеров, порой достаточно резкой. Но существо этой конкуренции составляют не только и не столько идеологические расхождения, сколько личная конкуренция в рамках доминирующей группы политической элиты. Конечно, определенная разница в идеологическом позиционировании двух лидеров есть. Лидер ЕР и спикер нижней палаты парламента Борис Грызлов занимает правоцентристскую нишу, тогда как лидер СР и спикер верхней палаты Сергей Миронов позиционирует себя в качестве политика левой ориентации и заявляет о своем отказе «строить в России капитализм». Но цена предвыборных заявлений – всегда и везде – известна.

Тандем Медведев–Иванов поразительно напоминает связку Грызлов–Миронов. И Медведев, и Иванов – питерцы. Оба – первые вице-премьеры, тоже из одного гнезда, и оба – умеренные либералы.

Несмотря на недавние существенные перемены в спектре претендентов на высший государственный пост, пополнение списка основано на прежних принципах.

Остается открытым вопрос о том, как эта модель «управляемой» конкуренции согласуется с размежеваниями между двумя основными сегментами внутри элиты – сторонниками жесткого курса (так называемые силовики) и приверженцами экономического либерализма (так называемые либералы).

Представляется, что напряжение между силовиками и либералами не исчезло, но трансформировалось в настоящее время в консенсус между умеренными силовиками и умеренными либералами при несомненном доминировании последних. Однако насколько устойчив достигнутый консенсус? Этот вопрос тем более актуален, что, согласно результатам исследования «Будущее России: взгляд из центра и регионов. Внутриполитическая сфера общества» в перечне факторов потенциальной дестабилизации политической ситуации раскол элит занимает первое место. Только вслед за этим фактором упоминаются падение мировых цен на природные ресурсы, рост цен, этнические конфликты, действия внешних сил, региональный сепаратизм.

Что может стать причиной раскола, или Перестановка слагаемых

В 2008 году раскол элит практически исключен – именно потому, что слишком существенно влияние, которое оказывает доминирующая ныне элитная группа на политический процесс в стране. При этом высокая устойчивость федеральной власти во многом обусловлена личным высоким рейтингом Путина – весьма красноречив факт использования некоторыми экспертами в ходе опроса понятий «вождь» и «царь». В ответе на вопрос относительно того, кто (какие группы) способен бросить вызов Путину в 2008 году, большинство опрошенных ответили: никто. Более того, эксперты говорят о псевдоальтернативности президентских выборов 2008 года.

Таким образом, можно прогнозировать, что состав федеральной политической элиты претерпит несущественные изменения в ближнесрочной перспективе, а инерционный сценарий плавной передачи власти станет реальностью. Однако в результате перемещения Путина на новый пост и неизбежного смещения центра системы может существенно измениться внутренняя конфигурация элитного пула. Возникнет коллизия между формальными полномочиями нового президента и неформальным значительным политическим влиянием бывшего. Действующая Конституция РФ – хартия суперпрезидентства. Приход нового лица на президентский пост и сопутствующее расхождение формальных полномочий и реальной власти повлечет за собой ротацию персонального состава элиты и перемены институционального характера (отношения с парламентом, региональными и бизнес-элитами).

Здесь возможны флуктуации, одним из источников которых могут стать функциональные трения между формальным и неформальным центрами власти. Поэтому можно предположить нарастание напряжения по мере удаления от 2008 года, когда инерция действующей ситуации будет преодолена и страна вступит в период потенциальных трансформаций. В этом периоде возможно изменение не только внутренней конфигурации, но и состава федеральной политической элиты. Здесь можно провести аналогии с соответствующими процессами в период двух сроков президентства Владимира Путина. Если в течение первого костяк федеральной элиты составляли кадры, выдвинувшиеся при Ельцине, то основа команды Путина в период второго президентства - это его выдвиженцы. И хотя уже сейчас очевидны существенные различия между периодом 2000–2008 годов и ближайшим четырехлетием, определенные изменения в составе политического класса представляются неизбежными.

Как будет выглядеть изменение состава элиты после смены лидера страны? Среди сил, способных стать пулами, альтернативными федеральной исполнительной власти и претендующим на политическое влияние, эксперты называют крупный бизнес; внешние силы, включая ТНК; институты гражданского общества; массовые общественно-политические движения; террористов. Однако представляется, что состав элиты в ближайшие годы будет меняться преимущественно за счет изменения соотношения сил внутри самого элитного пула.

Зона турбулентности

Констатируя доминирование элит сегодня и в краткосрочной перспективе, не следует экстраполировать эту ситуацию на перспективу долгосрочную и сбрасывать со счетов возможность выхода на сцену российской политики массовых акторов. Сегодня в зеркале общественного мнения (в том числе и исследования «Будущее России...») наша элита выглядит хуже некуда (респонденты отмечали коррупцию, клановость, неэффективность). Будущая элита, портрет которой вырисовывается в мнениях экспертов, – антипод нынешней. Что может стать инструментом столь радикального улучшения внешности? Вряд ли в этом качестве мыслится косметическая операция. Скорее – гильотина.

Несмотря на то что пока общество остается «великим немым» российской политики, не исключен турбулентный сценарий. Всплеск массовой политической активности возможен в ситуации масштабной катастрофы, последствия которой критическим образом затронут интересы массовых групп населения. Здесь вероятны два варианта развития событий.

В случае первого варианта итогом «восстания масс» по-российски станет не победа общественности, а скорее тот или иной вариант использования социального недовольства для укрепления позиций элитных групп, которые смогут наиболее эффективно воспользоваться массовой активностью для реализации своих интересов. Классическим примером подобного развития событий может служить оранжевая революция в Украине в 2004 году: оппозицией себя провозгласила часть элиты, которая в течение предшествующего десятилетия была ядром режима тогдашнего президента Украины Кучмы и несла значительную ответственность за ухудшение качества жизни населения.

Попытки повторения подобного сценария можно обнаружить сегодня и в России: оппозиционную нишу пытается занять, например, Михаил Касьянов, пять лет бывший премьер-министром. Однако успех этих попыток представляется маловероятным. Оранжевая революция в полной мере продемонстрировала тот факт, что даже в условиях массового недовольства конверсия массовых настроений – сколь угодно негативных и интенсивных по накалу – в реальное действие невозможна без активности квалифицированного и ресурсно обеспеченного игрока. Таких игроков сегодня в России нет, а те, кто претендует на эту роль (Касьянов и др.), реальных шансов на успех не имеют. Одним из результатов усвоения «уроков украинского» в России стала жесткость власти по отношению к внесистемной оппозиции.

Второй вариант турбулентного сценария может быть актуализирован экономической политикой правительства РФ. Как известно, последнее взяло курс на выравнивание внутренних и мировых цен на энергоносители к 2010–2012 годам. Россия – холодная страна, 2/3 площади которой составляют северные территории, малопригодные к хозяйственному использованию. В настоящее время в РФ 12 млн. домохозяйств отапливаются не газом, а дровами. То есть значительная часть населения живет в «догазовой» эпохе. Рост цен на энергоносители не только вернет в доиндустриальную эпоху огромный дополнительный сегмент общества (который не сможет оплачивать газ), но также вызовет понижение уровня жизни большинства населения. На волне массовых протестов к 2012 году или позже на политический олимп могут попытаться взойти «новые левые» силы. И хотя сегодня «призрак коммунизма» бродит не столько по России, сколько по Латинской Америке, не стоит исключать и эту возможность. Региональные выборы текущего года выявили отчетливую тенденцию полевения общества – но главный аргумент здесь даже не этот факт, а результаты анализа больших циклов эволюции массового сознания: исследование политического развития России выявляет его маятниковый характер. Отказ страны от коммунистического проекта на рубеже 1980–1990-х годов произошел не столько по экономическим причинам, сколько в связи с психологической исчерпанностью парадигмы левой стабильности: общество устало от сочетания застоя и эгалитаризма. Сегодня общество также устало от комбинации двух факторов, но в иной конфигурации – стабильности (сменившей «ревущие 1990-е») и элитаризма. Последний находит выражение в эгоизме элит, значительной социально-экономической поляризации общества и слабости российского среднего класса, нижний сегмент которого балансирует на грани бедности.

Таким образом, оценка вероятности двух сценариев, инерционного и турбулентного, отличается применительно к различным временным горизонтам. В 2008 году в результате доминирования элит, имеющих преимущественно сырьевое происхождение, реализуется инерционный сценарий смены лиц на политическом Олимпе при сохранении сложившегося в течение последних 15 лет курса (Россия как petrol-state). Перспективы 2012–2017 годов, если говорить о внутренних факторах, могут быть определены последствиями для населения экономической политики российского правительства.