За власть

Советский опыт все еще актуален для избирателя.
И.Тоидзе. «Я старик, вы меня понимаете...» 1947 год

Кому-то они нужны

В принципе большинство участников опросов признают, что выборы в нашей стране нужны – хотя и сторонников противоположной точки зрения немало: почти четверть россиян уверены, что они не нужны вообще, а некоторые не имеют на сей счет определенного мнения. Тех же, кто считает, что выборы нужны (около двух третей потенциальных избирателей), мы неоднократно просили обосновать свою позицию.

Анализ высказываний респондентов показывает, что лишь меньшинство (примерно 20–25%) наших сограждан склонны воспринимать выборы как инструмент народовластия. Они исходят из того, что формирование властных структур – это прерогатива граждан, что выборы создают механизм контроля граждан над властью, обеспечения их представительства и т.д.

А между двумя примерно равными меньшинствами – принципиальными противниками выборов и теми, кто приемлет их как демократический институт (что, конечно же, не означает, что все эти люди – убежденные демократы или тем более потенциальные сторонники демократических партий), – граждане, которые признают выборы нужными, но видят в них не инструмент народовластия, а нечто иное. К этой категории потенциальных избирателей принадлежит примерно половина россиян. Их представления о смысле и предназначении выборов довольно разнообразны. Но можно выделить по крайней мере три относительно четкие и широко распространенные специфические концепции этого института.

Без руководства нельзя

Первая и самая распространенная: выборы рассматриваются как ритуал воспроизводства власти, необходимый для нормального функционирования государства, а участие в них – как «избирательная повинность», обязательная для каждого законопослушного гражданина. Эта концепция генетически связана с опытом безальтернативных «выборов» советской эпохи. Не случайно пожилые респонденты, объясняя, почему они регулярно участвуют в выборах, часто ссылаются на силу давней привычки или воспитание. В рамках этой концепции альтернативой выборам предстает безвластие, хаос. На вопрос о том, зачем нужны выборы, респонденты отвечают: «без руководства нельзя», «кто-то нами должен править», «в стране должен быть порядок». Таким образом, данный вопрос для них тождественен вопросу о том, зачем вообще нужна власть. Подобные ответы встречаются очень часто, а иногда попадаются и такие, например, перлы: «кто-то должен нами руководить, иначе мы, как овцы без пастуха, все разбежимся». Интерпретация выборов как ритуала легитимации власти «пастуха» свободным волеизъявлением «овец» имеет, конечно, мало общего с принципом народного суверенитета, но зато очевидным образом связана с советским пониманием гражданского долга как обязанности человека по отношению к власти.

Кстати о гражданском долге. В ходе исследования, проведенного только что, в сентябре 2007 года, ФОМ предложил респондентам – как планирующим, так и не планирующим участвовать в думских выборах – выделить наиболее убедительные, на их взгляд, доводы в пользу участия. Довод «я, как гражданин России, должен участвовать в выборах» был отнесен к числу самых убедительных большинством опрошенных (54%) и занял первое место с внушительным отрывом второй по популярности – «я участвую в выборах, потому что надеюсь на изменения к лучшему» – набрал лишь 38% голосов. Такие доводы, как «участием в выборах я могу повлиять на жизнь в стране» и «участие в выборах дает возможность контролировать власть», заняли соответственно 13-е и 18-е места (9% и 7% упоминаний).

Такая популярность тезиса о гражданском долге связана не только с ритуальной концепцией выборов. Бытует в массовом сознании и иное прочтение этого привычного клише – с акцентом не на существительное «долг», а на прилагательное «гражданский», но распространено оно значительно меньше.

Ритуальная концепция предполагает, между прочим, что выборы нужнее власти, чем гражданам. Отказ последних от участия в ритуале выборов символически ограничивает легитимность власти, и более «страшного» средства повлиять на властные структуры в рамках данной концепции в распоряжении избирателя нет. Очень показательна массовая акция протеста, которая прошла лет пять назад на Сахалине: из-за скверного состояния дороги в одном из районов перестал ходить автобус, и протестующие заявили, что не примут участия ни в каких выборах, пока дорогу не починят. Подобные попытки оказать давление на выборных руководителей не угрозой сместить их в ходе выборов, а угрозой отказаться от участия в голосовании предпринимались и в других местах.

Вот, ваше сиятельство, живет в таком-то городе

Вторая по распространенности специфическая концепция выборов состоит в том, что они нужны как механизм обратной связи: чтобы власть прислушивалась к мнению народа, а граждане – имели возможность высказывать власти свои рекомендации. Отвечая на вопрос, зачем нужны выборы, многие говорят так: «на выборах простого человека уважают, прислушиваются к его мнению», «хоть как-то наше мнение учитывается, складывается там наверху», «мнение наше где-то, может, и заметят». Выборы предстают здесь не столько «судным днем», когда избиратели определяют политическую судьбу власть предержащих и претендентов на власть, сколько «днем открытых дверей» во властные коридоры, когда «наказы» (или «челобитные») рядовых граждан беспрепятственно доходят до адресата. Эта концепция, воспроизводящая как традиционное для отечественной политической культуры представление о неподконтрольности власти, так и столь же традиционную мечту о диалоге с ней, наделяет народ «совещательным» голосом.

Кстати сказать, упраздненное ныне голосование «против всех» мыслилось многими именно как способ сообщить властям о недовольстве их деятельностью – в сугубо «совещательном» режиме (в отличие от голосования за те или иные оппозиционные политические силы).

...А человек место

Третья концепция: выборы нужны как механизм селекции и ротации кадров во властных структурах. Избирателям отводится роль «коллективного отдела кадров», который стремится ввести в эти структуры достойных людей и, главное, отсечь недостойных претендентов на выборные должности. Согласно этой версии граждане, голосуя, оказывают влияние на подбор исполнителей – но ни в коей мере не определяют выбор курса, который последним предстоит реализовывать. Словами респондентов: «может быть, попадутся хорошие люди», «чтобы к власти не пришли проходимцы», «надо иногда менять правителей – может, что и получше будет».

Успешно одомашнен, содержится в новых условиях

Весь этот спектр концепций выборов, имеющих хождение в массовом сознании (а мы остановились лишь на наиболее заметных), многое объясняет в логике электорального поведения россиян. Скажем, популярность ритуальной концепции дает электоральную фору правящей партии, а склонность избирателя ограничивать свою роль «селекционной» работой – усугубляет традиционную склонность наших сограждан к персонификации власти.

Но вернемся к вопросу, поставленному в начале. Институт выборов (как, отметим, и иные политические институты, «импортированные» в начале 90-х) сумел ужиться с отечественной политической культурой потому, что в процессе его освоения последней был во многом «одомашнен», реинтерпретирован в соответствии с логикой «избирательного сродства» – посредством частичного уподобления привычному, традиционному, знакомому по прошлому опыту. Хотя для некоторой части россиян он остался чуждым, инородным институтом, а некоторой частью, напротив, был принят и оценен именно в непривычном качестве инструмента народовластия.