Владимир Семенов
Без масштабного понимания жизни страны мы окажемся в безвоздушном пространстве.
Фото Сергея Приходько (НГ-фото)
Дефицит чего был самым острым в советское время? Колбасы? Да, конечно, но не всех он касался.
Свободы самовыражения? Но не каждому она и нужна.
Было мало хороших книг? Факт, как и то, что хороших книг тогда читали больше.
А если задуматься, то все перечисленное – лишь следствие. Причина же в том, что самым большим дефицитом в Советском Союзе был дефицит проектов. (Естественно, имеются в виду не проекты технические – их как раз доставало, и было много великих – как в позитивном смысле, так и великих в своей бессмысленности.)
Как так? Ведь сам СССР был грандиозным проектом, устремленным в будущее. Да, он в конце концов провалился, но ведь он существовал, вдохновлял миллионы людей, миллионы покалечил, определил лицо века, наконец. Вроде бы не о дефиците проектности следует говорить, а, наоборот, об излишней самоуверенности человека, возомнившего себя способным изменять не только окружающую среду, но и собственное естество.
Все так. Проект действительно был. Вдохновлял и подавлял. И по самой природе своего монополизма привел к полной атрофии проектного мышления.
Способности смотреть вперед нет, а желание есть. То есть это даже не желание, а извечный инстинкт человека. Стремление видеть, предполагать, знать – а что там будет завтра? Для того чтобы уже сегодня это завтра подготавливать, хотя бы отчасти им из сегодняшнего дня управлять.
Общая слепота сублимировалась во всеобщее планирование, которое приняло масштабы стихии. Хорошо, пятилетки – они от идеологии. Но планирование дошло до полного абсурда – каждый живший в то время может припомнить ту или иную несуразицу, связанную с необходимостью выполнить (а чаще – перевыполнить) план. Случалось, ради выполнения плана детей в роддомах записывали более ранним числом.
Страна всеобщего планирования разрушилась так стремительно, как не планировали даже ее злейшие враги.
К чему этот экскурс в историю? Сегодня, после очередного катаклизма, жизнь стала постепенно входить в берега. Появилась возможность не бороться за каждый отдельный день, но понемногу все дальше заглядывать вперед. Более того – в стране стало много денег. И они сразу же, ко всеобщей радости, стали превращаться в «планов громадье».
Деньги – это хорошо. У этой мысли есть оппоненты, обычно – в религиозной или научной среде, но и там подобные аскеты в меньшинстве. Проблема не в деньгах и не в намерениях их с чувством потратить. Задача – не ставить телегу впереди лошади, и, согласимся, это отнюдь не требование анахоретов.
Национальные проекты, развитие нанотехнологий, а уж тем более ликвидация аварийного жилья – все это очень полезно. Замечательно, что эти планы вроде как действительно конкретны, подкреплены финансированием и ограничены сроками. Плохо – что они существуют в общем безвоздушном пространстве, и это печальное обстоятельство серьезно угрожает их конкретному воплощению в жизнь. Безвоздушное пространство – это отсутствие общего видения того, как должна функционировать страна.
При этом следует понимать: если такой проект жизни страны существует один – он автоматически превращается в план, который породит много планов поменьше, а те, как мухи дрозофилы, размножатся до очередного абсурда. Для того чтобы нас не постигла очередная беда, проектов должно быть много, они должны сталкиваться друг с другом, бороться один с другим, взаимообогащаться. Тогда у страны выработается способность к проектному мышлению, к умению отделять сущностное от внешнего, важное от второстепенного. Только зрячесть России позволит нашей стране быть по-настоящему конкурентоспособной и сильной.
