Игорь Задорин Российская молодежь до последнего времени во многом представляла собой «социологические джунгли». Разные политики и политологи – в зависимости от собственного ракурса рассмотрения – приписывали ей конформизм и революционность, провластность и оппозиционность, патриотизм и космополитизм и т.д. и т.п. Однако за последний год (во многом благодаря повышенному интересу «сверху») проведено большое число разнообразных исследований, позволяющих сегодня сделать более определенные выводы о возможностях и перспективах политической мобилизации российской молодежи.
Приведу здесь некоторые результаты одного из таких исследований, осуществленного группой ЦИРКОН летом прошлого года и включавшего всероссийский опрос около 2000 молодых людей в возрасте от 16 до 24 лет.
С точки зрения жизненных ценностей и приоритетов молодежь России демонстрирует классическое мировосприятие, присущее стабильному и развивающемуся обществу.
Наиболее важными сферами жизни большинство молодых людей считают для себя учебу, работу (в т.ч. карьеру), семью (каждая из указанных сфер называлась как важнейшая примерно 2/3 респондентов массового опроса). Типичные молодежные интересы - досуговые развлечения, туризм, спорт и т.п. назвали главными для себя лишь 12–17% респондентов. Явно на периферии жизненных интересов большинства молодежи находятся такие сферы, как политика и религия (лишь 3–5% молодых людей считают их важнейшими сферами своей жизни). Можно предположить, что, по крайней мере на уровне деклараций, большинство молодых граждан страны пытается строить «длинные» деидеологизированные жизненные стратегии, предполагающие устойчивое (без радикальных изменений) развитие российского общества и личные достижения, прежде всего в профессиональной сфере.
Весьма симптоматично выглядит рейтинг ценностей. Выделилась группа понятий, в отношении которых положительные эмоциональные реакции зафиксированы у подавляющего большинства российской молодежи (70–90% респондентов). Эти ценности-понятия могут быть обозначены как державно-консервативные: Россия, Родина, Порядок, Безопасность, Стабильность, Справедливость, Сильное государство, Традиция, Законность, Патриотизм, Президент (как оплот и олицетворение сильного государства). Доминирование консервативно-патриотических ориентиров в массовом сознании молодежи присутствует и на рациональном уровне: при выборе одной из двух противоположных идеологических установок наибольшее согласие зафиксировано с суждениями, выражающими ценности сильной власти, порядка и законности, стабильности, суверенитета. Заметим, что ценности революции (радикальных и быстрых изменений) в настоящее время в молодежной среде непопулярны, напротив, у 60% респондентов само слово «революция» вызывает отрицательные эмоции. Таким образом, молодые россияне сегодня в своем большинстве – государственники и патриоты, причем даже чаще, чем их взрослые сограждане.
Понятно, что для молодых людей с еще не сформировавшимся чувством ответственности иметь и декларировать некоторые ценности и действенно отстаивать их – вещи разные. Поэтому, в частности, почти все исследования последнего времени подтверждают невысокую социальную и политическую активность российской молодежи.
Заявляемый в ходе опросов интерес к политике фиксируется не чаще, чем среди населения в целом, как и уровень декларируемой протестной активности (готовности участвовать в различных акциях протеста), а уровень реального участия в мероприятиях социально-политического толка даже ниже, чем среди взрослых граждан.
Любопытно, что стать членом какой-либо политической партии или молодежной организации «хотели бы» 15% опрошенных (это меньше, чем те, кто готов участвовать в акциях протеста), а работать в органах государственной власти в два с лишним раза больше – 33%. Таким образом, молодые люди предпочитают карьерную реализацию «на службе» политической борьбе в не очень понятных для них образованиях типа партий и молодежных организаций. К тому же эти образования еще не зарекомендовали себя как устойчивые и долгоживущие, то есть позволяющие реализовывать с ними «длинные» жизненные стратегии, а не только «короткие» проекты.
В такой ситуации у некоторых политиков, ориентированных на использование молодежного ресурса в борьбе за власть, возникает естественное сожаление по поводу отсутствия у молодых россиян должной «революционности» и политической активности и желание эту активность привить.
Однако управляемая политическая активизация молодежи представляется весьма затруднительной. И не только в связи с «консервативными» ценностными установками и неактуализированным интересом к политике. Доминирующих стимулов, которые являлись бы объединяющими для большого числа молодых людей, практически нет. Самым распространенным мотивом участия в политической деятельности оказалось желание «попробовать» – «это мне интересно». Кроме того, довольно большое число респондентов фиксирует либо свое подчиненное участие в политических мероприятиях («меня очень попросили»), либо плохо мотивированное участие «за компанию».
Заметим также, что одним из главных антистимулов какой бы то ни было политической активности (наряду с вполне ожидавшимся «мне это НЕинтересно» и «мне некогда, я работаю, учусь и т.п.») является уверенность многих молодых людей в том, что «политикой должны заниматься профессионалы», и высокое доверие действующей центральной власти («я доверяю президенту, он справляется»).
В отличие от политиков и политологов, сама молодежь свое неучастие в политической жизни не рассматривает как проблему: не видя особых препятствий к проявлению политической активности, молодые люди просто выбирают другие сферы приложения энергии, особенно если общественно-политическая активность не приносит очевидных выгод материального или карьерного толка и/или не позволяет реализоваться творчески. Демографическая ситуация, при всей ее тяжести для страны в целом, пока дает молодежи больше шансов устроиться в жизни даже с пониженным (увы!) уровнем образовательной и профессиональной подготовки.
На самом деле, проблема социально-политической пассивности молодежи делится на две. Во-первых, это проблема вовлеченности в политику (в смысле участия во власти и в борьбе за нее), которая, по моему мнению, не является действительно важной. Во-вторых, это реальная и острая проблема низкой социальной активности (а точнее, социального инфантилизма). Стране, безусловно, нужны новые активные молодые лидеры для решения многих задач национального масштаба, однако лидерство совсем необязательно должно выражаться в чисто политических действиях. Молодежи мало не в политике, молодежи крайне мало в той сфере социальной деятельности, которая называется «гражданским обществом». Именно здесь очевиден острый дефицит организационных возможностей для самореализации молодежи. В Советском Союзе молодые люди могли выплеснуть свою социальную энергию (которой, кстати, в последние годы СССР тоже было немного) в самых разных видах: от военно-спортивных игр и секций технического творчества до студенческих стройотрядов и комсомольских строек. На мой взгляд, сегодня необходимо найти отвечающие времени аналоги этих форм социального творчества (и социального взросления нового поколения), в которых могли бы появиться и вырасти новые лидеры. Причем это должны быть не очередные политические технологи и организаторы политических движений, а именно социальные менеджеры и инноваторы. Новые технологии в амбициозных национальных проектах, местном самоуправлении, программах по улучшению здоровья и повышению человеческого потенциала страны – вот достойное поле для реализации социально активной части молодежи. Безусловная задача нынешних политиков – всячески способствовать такой реализации.
