Монстры корпораций приходят из будущего

Злые духи постиндустриальной эпохи – биологические вирусы.
Кадр из фильма «Обитель зла-3»

«Какой же фильм о будущем без могущественной корпорации?» Такой вопрос задал сам себе один из поклонников картины «Шестой день» (2000) в чате, посвященном обсуждению этой ленты. Риторический вопрос. Потому что в наши дни «злая корпорация будущего» – это голливудский штамп.

Обращение к будущему – способ романтизации. Дальние страны привлекательны именно потому, что отдаленны: страна будущего лежит за пределами повседневного, и потому интересна. Еще Бела Балаш, один из основоположников теории кино, писал: «Все, что лежит далеко, и должно оставаться далеким. Все, что угрожает покою, вытесняется за пределы рамок. Романтизируется».

Кризис порождает монстров

«Чужой» (1979) – один из хитов кинофантастики. Выход на экраны этого фильма Ридли Скотта стал началом нашествия «злых корпораций» на американские экраны. Инопланетный монстр, созданный воображением художников, не уступал в своей убедительности живым людям. «Чужой» стал первым фильмом в стиле action, в котором главную роль исполнила женщина. Поединок реальной красавицы Сигурни Уивер и виртуального чудовища стал знаковым для целого поколения.

В 70-е самым серьезным экономическим конкурентом США была Япония. Островные сверхкорпорации объединили бизнес-опыт свободного Запада с конфуцианской этикой традиционного Востока. Страх перед «японизацией» Америки, то есть переходом к новой, закрепощающей форме капитализма (корпорация как единая семья, пожизненный найм и т.п.), был особенно очевиден на фоне широкого освободительного движения (женщин, студентов, чернокожих, сексуальных меньшинств). Превращение свободных наемных сотрудников фирмы в пожизненных рабов дзайбацу можно сопоставить с превращением свободных космонавтов Ностромо в живые оболочки, которыми управляет сознание «чужого». Название первой «злой корпорации» – «Вейланд-Ютани» – имело явно американо-японское происхождение. Под ее логотипом располагались японские иероглифы.

70-е – время разочарований. Начался подъем кинофантастики, в которой были соединены элементы фильмов ужасов и боевиков. После бензинового кризиса и войны во Вьетнаме самооценка американцев поколебалась, экономическая и политическая роль страны подверглась серьезному испытанию. Страхи «желтой угрозы», «нефтяного заговора» и, конечно, «вторжения Советов» (с последующей ядерной зимой)...

Нужна была победа. Победа стопроцентной американки над монстром-инородцем. На космическом корабле (читай: в Америке) установлен порядок. Неплохая психологическая компенсация.

Алхимия Спилберга

Стивен Спилберг – «великий комбинатор». Это одна из причин его кассового успеха.

«Особое мнение» (2002) синтезирует не менее шести разных жанров. В этом фильме есть элементы action: погони, драки, перестрелки, в том числе и неподражаемая сцена преследования, в ходе которой Джон Андертон, в роли которого выступает Том Круз, перепрыгивает с машины на машину, движущиеся вверх по вертикальному шоссе. Есть и детективная схема: полицейский Андертон расследует преступление, списанное в архив. Присутствуют и элементы фантастики: сканирование радужки глаза при входе в метро, система трехмерного перемещения в пространстве, основанная на автоматическом управлении движением. Можно также найти в этом фильме черты драмы, триллера и фильма-загадки.

Но продажа кино – не торговля электрическими розетками. Фильм не является продуктом, который потребляется рационально: можно разделить предполагаемых потребителей на группы, провести анализ групповых предпочтений, слепить на его основе крепкий голливудский продукт «для масс», и при этом ничего не получится, потому что «кинематограф по собственной своей чисто технической природе устроен так, что чисто механически работает на искусственное предрасположение зрителя к чувственному мышлению» (С.М.Эйзенштейн).

Успех картины зависит и от того, насколько точно сформирована целевая группа потребителей, и от того, насколько глубоко каждый зритель может погрузиться в миф, поверить в его достоверность . А это уже связано с тем, какие средства погружения использует режиссер. Самое первое среди них – ритмичность действия. Не менее важно обращение к архетипам.

«Спящие» – это пророки. Они спят и видят сны, предсказывая в них будущие преступления. А сотрудники «Прекрайма» расшифровывают сны и ловят будущих преступников – они «скорее боги, чем полицейские» (по мнению Джона Андертона). И действительно, ведь они знают о преступных действиях людей до того, как они были совершены, и обладают властью достаточной, чтобы их предотвратить. Под маской голливудского фильма «Особое мнение» можно найти мифическую конструкцию: историю борьбы двух поколений богов – злого старика-демиурга (это создатель «Прекрайма» Ламар Берджесс – в его роли выступает Макс фон Зюдов) с добрым «младшим богом» (это Джон Андертон). А преступление, лежащее в основе корпорации «Прекрайм», приобретает значение кровавого жертвоприношения.

Наследник Фауста и Муссолини

Знаменитый каббалист рабби Лёв создал Голема – глиняную куклу-великана для защиты Пражской синагоги. Голем оживал благодаря табличке с тайным божественным именем, вложенной в него. Доктор Фауст продал душу дьяволу, чтобы заполучить вечную молодость.

«Безумный ученый» – это наследник Лёва и Фауста одновременно. Он вступил в спор с Богом и создал злые творения ради власти и наживы. «Безумный ученый» стал популярной фигурой уже в начале 20-х годов (в фильмах немецкого экспрессионизма и в картине Роберта Вине «Кабинет доктора Калигари». Чуть позже на экраны вышел образ диктатора-маньяка, который правит обществом будущего (Фриц Ланг «Метрополис».

Образ правителя-тирана был вполне понятен в эпоху Муссолини. В «Метрополисе» можно увидеть прообраз тех фантастических фильмов, которые стали популярными в конце 70-х. Но в 1920-е годы такого рода продукция не могла стать массовой. Производство «Метрополиса» поставило немецкую студию-гигант UFA на грань банкротства. Только революционное развитие спецэффектов в 70-е позволило сделать фантастические элементы достоверными и удешевить их изготовление. Это привело к всплеску кинофантастики.

В начале 80-х годов на экран проникла идея киберпанка: транснациональные корпорации – новые правительства, они контролируют экономические и политические механизмы мира. Такому образу корпорации в американском кино соответствовал новый герой – «менеджер-злодей»: он соединил в себе черты «диктатора-маньяка» и «безумного ученого». При этом «менеджер-злодей» не обязательно выполняет функцию антагониста (как, например, в фильмах «Особое мнение» и «Остров» (2005). Он может быть и второстепенным персонажем – помощником героя, как доктор Тайрел из фильма «Бегущий по лезвию» (1982).

Менеджер-злодей

«Бегущий по лезвию» – хит Ридли Скотта. «Злая корпорация» из «Чужого» лишена лица. В «Бегущем» у нее есть творец, доктор Тайрел – глава и создатель одноименной компании. Он типичный «безумный ученый»: заядлый шахматист, одержимый навязчивой идеей создать «более человека, чем сам человек». Результат – появление репликантов «Нексус-6», они «по силе и выносливости превосходят человека, а их интеллект превосходит интеллект их создателей». В то же самое время, подобно «диктатору-маньяку», Тайрел обитает в огромных покоях, напоминающих царские, – где-то на вершине мира, на последнем этаже огромного небоскреба.

Типичный «безумный ученый» – одиночка, отвергнутый обществом. Доктор Тайрел же показан как менеджер, который ориентирован на прибыль. По его мнению, «коммерция – главная цель корпорации», то есть технология производства сверхчеловека поставлена на прочную финансовую базу. Он охарактеризован как специалист по подбору персонала – его окружают еще более «безумные ученые»: среди них – доктор Чен, который появляется перед зрителями в шаманского вида защитном костюме. Болезненный одиночка, не имеющий друзей, генетический дизайнер Джей Эф Себастиан – еще один из сотрудников Тайрела. Из-за генетической аномалии в свои 25 он выглядит на 50. Он создает себе армию искусственных уродцев – страшных живых игрушек. В этом царстве шизофреников параноик Тайрел выглядит нормальным. Он не отвергнут таким обществом. Он им управляет.

Безумие Тайрела становится отчетливым только в момент столкновения создания и создателя. Ключевой момент – встреча Тайрела и лидера репликантов Берри (Рутгер Хауэр). Их высокопарный диалог о Боге и биомеханике призван придать философское измерение сюжетному мотиву.

Племя мутантов

На заре кинематографа люди были честнее. Когда Дэвиду Уорку Гриффиту, первому великому американскому режиссеру, захотелось сказать, что черные мужчины насилуют белых женщин и потому достойны ненависти, он снял расистский фильм «Клансмен». За почти что век, прошедший со времен Гриффита, американское общественное сознание эволюционировало в сторону политкорректности. Но вот архаические слои сознания изменились значительно меньше, а режиссер, снимая фильм, не может не учитывать их структуры.

Современный американский режиссер лишен возможности изображать представителей иных человеческих рас недочеловеками. Но ничто не мешает ему поступать так по отношению к выдуманным особям. Ужас перед мутантами и монстрами, отыгранный в голливудском кино, свидетельствует о глубинной ксенофобии. И также говорит о том, что фантастический триллер обращается к архаическим слоям сознания – племенным, где боязнь «чужих» и идентификация со «своими» играет главную роль.

Впрочем, «репликанты» – не однозначное зло. А клоны «Острова» – просто армия добра и света. В фильме «Люди Х» команда положительных мутантов борется с группой мутантов-преступников. А основной идеологический посыл фильма – победа ассимиляционной модели (добрые мутанты) над диссимиляционной, то есть решение одной из основных внутренних проблем Америки, какими их видит Консервативная партия. В новом веке удельный вес фильмов, которые изображают положительных мутантов, возрос.

Биологическое заражение

«Великое их множество в окружающем нас воздухе», – говаривал святой Антоний о демонах. Биологические вирусы – это злые духи постиндустриальной эпохи: всепроникающие, вредоносные, непредсказуемые, они обладают физической природой, которая настолько отлична от человеческой, что их действия кажутся человеку начала XXI века такими же угрожающими, какими казались его предку действия демонов. Мы верим в вирусы так же, как наши пращуры верили в злых духов.

Разводят вирусы современные колдуны – биологи. При этом они пользуются разными зловещими приспособлениями – пробирками, белыми халатами, механическими манипуляторами, подобно тому, как ведьмы пользовались амулетами, мазями, снадобьями и прочими еретическими орудиями. Охрана от вирусов требует системы тщательно изолированных боксов, как в фильме «Обитель зла», где преодоление границ между отсеками и является одной из главных проблем спецотряда, действующего в секретной подземной лаборатории после биологической катастрофы. Нарушение границ магического круга ведет к немедленному захвату демоном территории, то есть распространению вируса за пределы лаборатории.

Демоны на службе

Злая корпорация лишена лица. Кадр из фильма «Чужой-5»

Зло в фильме должно быть персонализировано. Кадр из фильма «Обитель зла-3»

В фильмах XXI века фигурирует все меньше монстров и мутантов, инопланетян и клонов. И все больше – вирусов. Боязнь вирусов представляет собой переход на стадию магического мышления.

Чтобы быть понятным, зло в фильме должно быть персонализировано. Однако «злая корпорация» может выступать в качестве первопричины зла (производить генетические эксперименты, стирать человеческую память, заражать опасными вирусами и т.д.), но при этом вовсе не обязательно в фильме, где задействован мотив «злой корпорации», присутствует конкретный СЕО, отвечающий за ее действие. «Плохим парнем» может быть вор, крадущий корпоративные секреты ради денег, как в фильме «Обитель зла» , а «хорошим парнем» – его невеста , которая крадет корпоративные секреты ради разоблачения «злой корпорации».

Элемент «вирусной угрозы» стал общим местом в современных фантастических фильмах. В фильме «Код 46» главный герой заражен вирусом сочувствия, который помогает ему улавливать мысли других людей: Вильям (Тим Роббинс) работает интуитом. В его мире существует вирус, который может сделать человека более музыкальным, и «вирус старокитайского языка», который заставляет говорить его по-китайски, не понимая при этом ни слова из сказанного. В его мире система тоталитарного контроля обусловлена потенциальной опасностью заражения. А корпорация «Сфинкс» вживляет главной героине «вирус анти-Вильям», который заставляет ее тело бояться секса с Вильямом, а после секса заставляет ее бессознательно, во сне доносить на саму себя. То есть вирус позволяет контролировать даже подсознание жертвы.

Вирус – это код. Новейшие вирусы действуют в человеке подобно компьютерным. Они запускают собственную программу, иногда угрожающую жизни человека. Как в фильме «Версия 1.0». Вирус от «Фермы» буквально заражает героев потребительской лихорадкой. Действуя как скрытая реклама (опять же в буквальном смысле слова, вирус приходит вместе с пустыми коробками), он заставляет соседей, жильцов одного дома, покупать продукцию «Фермы». Компьютерщик (Джереми Систо) приобретает зависимость от обычного молока. Домовладелец «увлекается» мясной вырезкой – мясом забит весь его холодильник. Садист (Брюс Пейн) травится «Колой 500». При этом единственный выход из болезни – загрузить в себя новую, улучшенную «версию 1.15», которая лучше отработана и потому заставляет потребителя покупать не один предмет, а полный ассортиментный набор продуктов «Фермы».

Архаика и экономика

«Злая корпорация» – значимый агент фантастического действия. Лучше всего он работает внутри жанровой модели, которая соединяет action, «фантастику» и «триллер». Складывание жанров есть синтетический процесс, в котором подлежит усвоению и соединению только то, что имеет какую-нибудь с жанрами общность (О.М.Фрейденберг). Характерные примеры такого рода фильмов – «Шестой день», «Обитель зла», «Остров». Классика – «Чужой» и «Бегущий по лезвию». Эта жанровая модель предполагает сильный регресс зрителя к архаическим слоям сознания.

Обращение к будущему – верное свидетельство вытеснения. Ведь постоянное признание того, что «злые корпорации» активны в настоящем, угрожало бы общественной стабильности. Образ «злой корпорации будущего» в фантастическом кино переводит экономическую проблему современности на язык архаических слоев сознания.