Вероника Чернышева
Андрей Малахов: «Серьезно относиться к миру глянца и светской жизни все равно нельзя».
Фото Алексея Калужских (НГ-фото)
– Андрей, для вас глянцевый журнал – жизненная творческая необходимость или это просто было предложение, от которого вы не смогли отказаться?
– Было предложение, над которым я долго думал. Но все-таки пришел к выводу, что мне это нужно. Кстати, до этого поступало несколько предложений вести блог в интернете. Честно признаюсь, на коммерческой основе. Компании, которые собирались размещать там рекламу, сочли, что у какой-то части аудитории будет стабильный интерес к тому, чтобы заходить в виртуальный дневник и смотреть, чем занимается Андрей Малахов, куда он ходил, с кем встречался, что делает в данную минуту. Я тогда посчитал, что моя аудитория, во всяком случае та, на которую я работаю в телеформате, еще не до такой степени дружит с интернетом и не будет следить за блогом так уж активно. С другой стороны, я думал, что такой вид творчества, возможно, был бы мне интересен на каком-то этапе. А когда появилось предложение делать журнал, я воспринял его как компромиссное решение. Потому и принял.
– То есть он будет максимально личный?
– Там вообще нет понятия «главный редактор» в традиционном смысле слова. Там есть дневник – 12 страниц в неделю. На них и будет рассказываться, с кем встречается Андрей Малахов, какие новости узнает, комментарии текущих событий, оценки актуальных в обществе тенденций. Он и похож на все глянцевые журналы (обложка, новостной вынос и прочее), и не похож одновременно. Не думаю, например, чтобы журнал OK! или Hello давал новость про то, что принца Чарльза избрали почетным членом Житомирского союза дворян. Считаю, что на сегодняшний день главная конкурентная борьба самого продаваемого глянца для широких масс идет между журналами «7 дней», OK! и Hello. Если смотреть правде в глаза – это главные игроки на рынке. Выигрывает тот, кто первым приносит информацию и делает это в иронично-веселой форме, потому что серьезно относиться к миру глянца и светской жизни все равно нельзя.
– А вам не кажется, что с этими ли тремя китами или без них рынок глянца вообще давно уже перенасыщен?
– Не согласен. Если вы посмотрите на продажу этих журналов, то поймете, что они в основном сконцентрированы на Москве и Санкт-Петербурге. Если вы отъедете чуть дальше, то обнаружите, что либо этих журналов уже нет, либо, например, журнал Hello стоит 70 рублей. Согласитесь, 70 рублей за еженедельный журнал – это много. То, что предлагаем мы читателю, – это журнал, который подписывается в печать во вторник днем, в среду вечером появляется в продаже в Санкт-Петербурге, в четверг уже вы можете найти его во всех киосках от Сахалина до Калининграда. У него астрономический тираж – 750 тысяч! Это очень амбициозный проект. Это первый 100-страничный глянец, который в одно и то же утро будет появляться в продаже по всей стране.
– А чей это проект? Кто собственник?
– Это издательский дом Hashett Filipacchi Shkulev. Печатная база газеты «Антенна» в числе прочего, если не ошибаюсь, тираж у них 5 миллионов. Журнал в отличие от газеты цветной. И еще мы придумали вот какую вещь – заветная мечта любого провинциала, живущего вдалеке от Москвы, но считающего себя светским, – увидеть свое имя в глянцевой прессе. В каждом регионе будет своя светская хроника. Представьте, на обложке – Брэд Питт, а внутри – местная светская хроника.
– Не ожидала, что все так масштабно. Ну и как вам ощущение возложенной на вас миссии?
– Вот сейчас я встречался с Геннадием Хазановым, он говорит, что самое страшное для людей, которые вознесены на гребень волны средствами массовой информации, – в одну секунду оказаться в небытии забвения. Поэтому мне этой работой хочется доказать, что жизнь не должна строиться только из людей постоянно мелькающих. Интересными могут быть совершенно разные люди, и давно забытые в том числе. Интересны не просто их фотографии на тусовках, интересно послушать, что они говорят, что думают о жизни, о сегодняшнем дне. Поэтому у нас будет рубрика, где главный редактор постоянно приглашает разных людей на завтрак, обед, ужин, пробежку, прогулку. Это может быть один или два героя недели, с которыми можно обсудить все что угодно. От проигрыша футбольной сборной в Израиле до развода Николя Саркози. Всегда интересны нестандартные мнения. А еще интереснее – состыковывать в одном журнале людей, которые даже и не думали никогда, что они где-нибудь встретятся.
– Создается впечатление, что пост главного редактора становится светским трендом. И это несмотря на то, что недавно все активно предсказывали смерть бумажных СМИ и торжество интернета как единственного источника информации.
– Наверное, так. Но это появилось не в один день. Это не так, как iPhone: если у тебя нет его этой зимой – ты не в моде. Но тенденция очевидна. Понимаете, новый журнал – это как еще один ресторан русской кухни: у всех есть винегрет, но в «Пушкине» он немного вкуснее, чем во всех остальных местах. Почувствовать это несложно, а вот найти подходящий вкус – это задача не из легких. Мы хотим, чтобы люди, которые покупают наш журнал, понимали, что они, заплатив 19 рублей, узнали больше, чем если бы купили 400-страничный глянец, в котором речь идет о ком угодно, но не о них. Покупая 400-страничный глянец, покупаешь мечту, но и это мечта – только это пропуск в мир звезд вполне реальный. Поэтому я настаиваю, чтобы, несмотря на все протесты рекламной службы, мы всегда упоминали все рестораны, где происходят события. Я прекрасно помню себя – когда я учился в Америке и открывал New York Times, где печатали отчеты о светской жизни, мне было интересно, куда же пойти, чтобы оказаться рядом со всеми этими героями. Из этих маленьких нюансов и состоит глянцевая журналистика. Став главным редактором журнала, я не могу этого не учитывать с выгодой для своего издания.
– Вы сами читаете глянцевые журналы?
– У меня есть неподъемная сумка, которую я нашу с собой, куда я сгружаю все, что еще не успел пролистать, но должен, потому что надо знать, что делают твои конкуренты.
– Это все-таки взгляд профессионала, а меня интересует читательский взгляд. Что вы получаете в процессе чтения глянцевого журнала?
– Я их листаю только потому, что смотрю как работник ежедневного ток-шоу на телевидении, кто с какой периодичностью выходит в свет, кто во что одет, кто с кем пришел, кто с кем ушел, кто и в какой программе может быть полезен. Если я вижу, например, что Шахри Амирханова появилась у Даши Жуковой на открытии бутика в ЦУМе, в голове откладывается: Шахри вышла в свет, а до этого долго не давала никаких интервью, значит, ей уже, может быть, снова есть что рассказать, у нее явно есть новости, которые могут быть интересны моей публике. Человек скрывался от внимания прессы – теперь он снова для нее открыт.
– Для вас это присутствие в информационном поле – и не более того.
– В информационном шуме, я бы сказал. И не более того. Я вижу позицию главных редакторов глянцев, но мне ближе позиция журнала «Большой город», нежели толстых глянцев. Они могут предложить вместо материала короткую отписку из разряда: «Мы снимали всю эту зиму! Да здравствует зима. Новый год и все, все, все». За этим ничего нет. Это фасад; маска Венецианского карнавала. Мы хотим попытаться это разрушить. Пусть это будет через видение светской жизни Андрея Малахова. Мы не должны быть бульварной прессой. Для этого я всегда выбираю позицию звезды. Если я знаю, что пара разводится и об этом пишет вся звездная пресса, но мне они говорят: мы счастливы и живем вместе, то я всегда опубликую их точку зрения. Это мой сознательный выбор. Звезды капризны, ранимы, обидчивы, и найдется куча изданий, которые поспешат навредить их и без того хрупкой личной жизни.
– Быть добрым и жестко стоять на стороне собеседника – безусловно, красиво и благородно. Но есть риск не быть интересным.
– Все зависит от того, что и как подать. Например, в первом номере журнала в моем дневнике – описание встречи с Ксенией Собчак и вся правда о ее пластической операции. В моем случае это рассказ о том, как я пришел на ее закрытый день рождения, где эта тема обсуждалась.
– Но в любом случае вы получаете согласие на такого рода публикацию.
– Конечно.
– Вы сами – значительная часть фабрики грез, жизнь которой собираетесь отслеживать. Вы медийная личность, у которой должна быть концепция своего «я»? Или это сплошь чуткость к к конъюнктуре, к мнению собеседника?
– Нужно напомнить себе – у Андрея Малахова красный диплом факультета журналистики МГУ – пусть не прозвучит это нескромно. Я прежде всего журналист. Как бы мне ни было приятно осознавать себя звездой, медийным персонажем, я наблюдаю всю эту жизнь со стороны. У меня нет знаменитых родителей или нефтяной скважины. Все это долгий процесс – труд, ночи в общежитии, годы учебы за границей, многолетние командировки и выполнение самых разных работ на телевидении для достижения славы. Все это теперь дает моему читателю возможность оказаться в центре круговорота, который главный редактор чем-то заслужил. Мне важно, чтобы человек, который купил журнал, получал и развлекательную, и прикладную информацию. Как ни странно, журналы «Работница» и «Крестьянка» до сих пор имеют свою огромную читательскую аудиторию. Почему? Потому что они, не претендуя на глянцевость, не стремясь помещать на обложку Пэрис Хилтон, дают какие-нибудь советы по домоводству, эффективную диету, рассказывают, как упаковать зимние вещи на лето и тем самым уберечь их от моли. Так почему же не взять все самое лучшее у этих журналов и не завернуть в яркую глянцевую упаковку? Тогда мы получаем и правду о пластических операциях Ксении Собчак, и рекомендации от повара Анатолия Комма, замечу, единственного в России шеф-повара, удостоенного чести быть упомянутым в международном гиде «Мишлен». Добавить к этому какую-нибудь звездную диету и доказать, что журналы «Здоровье», «Работница» и Vogue могут существовать в рамках одного формата. Да, это сложно. Я новичок в печатном мире. В телевизионном мире я знаю все, здесь же мне довольно трудно быстро найти достаточное количество людей, которые бы легко, остроумно и весело писали. Мне кажется, это проблема времени. Опять же в силу работы на телевидении я с утра читаю всю подшивку газет. Авторов, которых действительно хотелось бы читать, – единицы. «Коммерсант» должен молиться на Колесникова. Быстро, смешно, легко, весело и внятно рассказать о времени на самом деле мало кто может.
– Печатная журналистика требует не меньших интеллектуальных и эмоциональных сил, чем работа на телевидении. И если вы не свадебный генерал в своем издании, вам предстоит колоссальная рутинная работа.
– Главный редактор должен, безусловно, контролировать все, но по договору я буду следить, во-первых, за обложками – это 50% успеха, за интервью и собственным дневником. На это я делаю ставку, в том, что выходит на этих страницах, я подписываюсь под каждой запятой.
– Вспомните свой американский опыт. Чем их глянец принципиально отличен от нашего?
 Презентацию журнала StarHit проводили в «Дягилеве». Фото Алексея Калужских (НГ-фото) |
– Тот глянец – как мыльная опера. У любого журнала должны быть постоянные герои. Там, покупая журнал, ты гарантированно получишь информацию о том, что происходило на этой неделе с Пэрис Хилтон, отсидела ли в тюрьме Линдси Лохан, что нового купили для своего семейного очага Виктория Бэкхем и ее супруг и где находится Том Круз. У нас таких героев нет. Передо мной как главным редактором стоит задача этот разрыв преодолеть.
– Тогда вам придется этих героев создавать.
– Совершенно верно.
– Тогда вопрос: может ли такого разряда печатное издание стать самостоятельной фабрикой звезд и конкурировать в их создании с телевидением?
– При большом тираже – да. Звездой может стать каждый, надо только очень сильно этого хотеть. Если у тебя нет денег – надо хотеть их и работать днем и ночью. Если есть деньги – должны быть связи и ум, чтобы себя правильно подать. Наверное, не только у Киры Пластининой в этой стране есть деньги на то, чтобы привезти Пэрис Хилтон. Но именно она так этого хотела, что Хилтон приехала к ней. Если бы у Киры не было такого замечательного папы, который все это оплатил, ей бы пришлось делать коллекции, потом поехать учиться заграницу, выставиться там, потом на один из ее показов Пэрис Хилтон все равно бы пришла. Эта встреча случилась бы. Надо сильно хотеть того, что тебе нужно.
– Успех журнала в непрерывных пиар-историях или в тихом делании своего дела?
– Если не хочешь умереть от скромности, реклама нужна. Мы долго спорили – привозить ли западную звезду на презентацию, и решили потратить эти деньги на командировки, чтобы можно было написать интересные материалы. Но вот тот же «Большой город» – если бы они активнее устраивали какие-то массовые мероприятия, их бы знало гораздо большее количество читателей. А так они тихо делают свое дело, и только небольшая часть людей в Москве знает, что там весело и хорошо пишут. А с другой стороны, есть журнал Forbes. Они нашли нишу – постоянно печатают рейтинги: то самых успешных, то самых развратных. Почему-то все остальные СМИ это активно поддерживают – перепечатывают, создают дополнительный ажиотаж вокруг них. Хорошей затее иногда не хватает дополнительного шума вокруг. Правда, промоутировать пустой пшик тоже невозможно.
– На телевидении вы сменили несколько амплуа. В каком вы чувствовали себя наиболее комфортно?
– Во всех. Но когда я работал в программе «Доброе утро!» – вспомните, это же была эпоха перемен. До сих пор помню эфир, когда в 7.20 в студии была очередь из гостей – выступает дочь Льва Рохлина, потом Ольга Слуцкер, которая будет говорить об открытии нового салона и рождении ребенка, затем Людмила Гурченко, а потом телемост с Лондоном, где тоже происходит что-то поворотное. На сегодняшний день вообразить себе утреннюю программу с такой колоссальной концентрацией реально интересных людей и событий просто невозможно. Если бы мне сегодня предложили вернуться в утренний эфир, я бы однозначно отказался. Потом была «Большая стирка», она была революционна для того телевидения и кого-то, возможно, шокировала, но по сравнению с тем, что идет по телевидению сейчас, – это просто, невинно и весело. Смесь «Кабачка 13 стульев» и программы «Минута славы». Сейчас, в эпоху отсутствия конкурентов у «Пусть говорят» поиск себя в новом качестве – для меня тоже род самореализации.
– В журнале больше свободы для самореализации?
– Конечно, тут я сам себе хозяин.
– Любое издание так называемого формата life style повествует о жизни звезд где-то на границе допустимого. На телевидении это все равно определяет не ведущий. А в журнале? Где лично для вас эта граница?
– Я буду продолжать всегда ставить себя на место героя и думать, обидело бы это лично меня или нет.
