Людмила Петрушевская
Как-то раз Полина Виардо ушла от нас в сарай и там взгромоздилась на сушила.
Мы же сидим скучаем, но виду не подаем, никуда нарочно не трогаемся, играем в города. Дедушка Сережа Шварц сказал «Чебоксары» и сидит ждет, когда Анна Каренина придумает город на «Ы».
Анна Каренина в ответ выдала город «Белоруссия», мы начали спорить. А мумия Муму всегда волнуется, когда играет в города, но хрипит до такой степени неразборчиво, что не понять, то ли это у нее Йошкар-Ола, то ли вообще Шушенское: «Чш, чш». Какой-то кашель.
Немного погодя дедушка Сережа Шварц встревожился, решил проверить свои трехлитровые банки и тоже пошел в сарай. Тут забеспокоился Иван Тургенев, велел мумии Муму покараулить его тапочки, отвертку и исчез тоже.
Конечно, не выдержали и котята, помчались следом.
Возвращаются котята наши пограничники с новостью, что Полина Виардо в сарае на сушилах родила корову. Как корову? Так.
Потом идет дедушка Сережа Шварц, несет в трехлитровой банке Ивана Тургенева и говорит:
– Это гордость наших лесов.
Корову, он сказал, назвали тоже Иван.
А Тургенев из банки что-то тихо говорит. Прислушались. Он шепчет: «Аяша, аяша».
Яша? Да еще с ударением на последнем слоге.
Странно.
Или это он «А я Жан» нашептывает?═
