Лариса Чернова За последние несколько месяцев главный исполнитель ролей демонических злодеев в Голливуде и режиссер культового «Беспечного ездока» Деннис Хоппер приезжает в Россию уже в третий раз.
Нынешним летом в Эрмитаже он представил экспозицию своих живописных картин и фотографий. Потом ради выставки, посвященной 300-летию американского искусства, 71-летний Хоппер вместе с другим актером-интеллектуалом Джереми Айронсом устроил мотопробег из Санкт-Петербурга в Москву. В сентябре в столице он открыл новую выставку, которая проходила в Манеже.
По словам Хоппера, новая экспозиция не повторяет ту, что была в Эрмитаже. это были черно-белые снимки, которые актер делал на протяжении всей жизни, а также сравнительно новые цветные и цифровые фотографии. О тонкостях своей художественной натуры Хоппер рассказал корреспонденту «НГ».
– Многие не знают, что вы давно занимаетесь фотоискусством┘
– Моя первая выставка состоялась в 61-м году в Лос-Анджелесе. Мне ее помог организовать владелец магазинчика, где я проявлял пленки. В то время в нашем городе не было никакого своего художественного движения, никакой абстрактной живописи, никакого экспрессионизма. Все бредили Нью-Йорком. А многие мастера вообще имитировали европейское искусство. Даже Жорж Помпиду говорил тогда, что до 1985 года никакого искусства в Америке не было. Я с ним согласен. Но зато в 85-м именно Лос-Анджелес стал родиной искусства.
– И вы хорошо помните первую фотовыставку?
– Еще бы! У меня накануне сгорел дом, и я так и не пришел на открытие экспозиции. Надо было позаботиться о жене и маленьком сыне. Несмотря на пожар, уцелели негативы, а вот мои живописные картины все погибли. Я тогда на какое-то время перестал рисовать, переключившись на фотографию. Зато вскоре я познакомился с Энди Уорхолом, который устроил свою первую выставку через год после моей.
– Как менялось отношение друзей и близких к вашим фотоработам?
– Да. Такое ощущение, что по мере того, как ты стареешь, все меняется. (Смеется.) Вообще поначалу среди художников я слыл актером, а среди актеров – художником. А некоторые называли меня «туристом», потому что я не расставался с фотоаппаратом.
– На выставку в Эрмитаже с вами приезжала жена со старшим сыном. А на этот раз?
– Та экспозиция открывалась летом. А сейчас горячая осенняя пора, и никто из них не смог приехать в Москву. Жена поведет младшего сына в первый класс. У старшего тоже учеба, и из-за выставки мне придется поздравлять его с днем рождения по телефону.
– Есть ли у вас удачные снимки, которые бы вы никому не показали?
– Не могу себе такое представить. (Смеется.) Я известный человек, моя жизнь как раскрытая книга, и у всех есть к ней доступ. Баловался наркотиками – все знали, был алкоголиком – тоже этого не скрывал. У меня был и такой период, когда я спал с кем попало, – тоже все знали. Моя молодость бурно проходила, потому что тогда такое было время и жил я в Америке. За все мои выходки не сажали в тюрьму. В другой стране наверняка все бы закончилось плачевно. (Смеется.) Но я такой, какой есть.
– А как тогда относитесь к папарацци?
– Мне же 71 год. Они охотятся за молодыми. Я уже для них не секс-символ и не мальчиш-плохиш, о котором стоило бы говорить. Редко сталкиваюсь, поскольку нечасто выхожу в места, где они появляются. Я уже лет 20 не был в ночных клубах и настолько отстал от жизни, что даже друзей не могу поводить по тусовкам Лос-Анджелеса. Живу себе спокойно, играю с семьей в гольф и мало чем могу удивить папарацци.
– Какая из ипостасей славы вам особенно дорога: режиссера, актера, фотографа, живописца?
– Слава – странное слово. Режиссура включает в себя все, что вы назвали. Хотя большинство меня знает как актера. На следующий день после открытия выставки улечу в Нью-Мексико. Там я снимаюсь в фильме под рабочим названием «Голос, который колеблется» вместе с Кевином Костнером.
– Кого играете?
– Мой герой баллотируется в президенты от партии республиканцев, соперник – от демократов. Почти как у Буша и Гора. (Смеется.) Окончательный подсчет результатов выборов происходит в Нью-Мексико. Мы получили одинаковое количество голосов. А голос пьяницы-героя Кевина Костнера по ошибке не подсчитали. Вокруг него и закручивается интрига истории. Мы пытаемся склонить Костнера на свою сторону.
– Вы играете много злодеев и не повторяетесь. За кем подсматриваете?
– У меня хороший учитель – Станиславский. (Смеется.) Если серьезно, мой учитель Ли Страсберг (основатель самой знаменитой и престижной актерской школы в Америке. – Л.Ч.) учился у Станиславского и привез его систему в Америку. Поэтому когда я в первый раз приехал в Москву, то без промедления поехал во МХТ почтить память великого человека.
