Вероника Чернышева
Портрет Александра Погорельского работы Бориса Михайлова (Берлин) выставлялся на Арт-Москве.
Директор Института Восточной Европы Александр Погорельский, издает университетскую библиотеку и философско-литературный журнал «Логос». Является главным редактором журнала о будущем «Прогнозис», руководит фондом «Метафутуризм». Курирует созданный им фестиваль современного искусства «Арт-Шаргород». И активно участвует во многих формах современной интеллектуальной жизни.
Смысл всех направлений разносторонней деятельности – максимально адекватное восприятие современности, научное и художественное осмысление путей развития будущего.
С той же целью Институт Восточной Европы совместно с Советом по исследованиям в области социальных наук (SSRC) организовал недавно международную конференцию «После неолиберализма», на которую были приглашены крупнейшие зарубежные и отечественные ученые.
О том, каковы перспективы современного общества, обрисованные в выступлениях видных политологов, социологов, философов, Александр Погорельский рассказал в интервью обозревателю «НГ».
– Александр Львович, что это был за форум? Почему «После неолиберализма»?
– Конференция была задумана как уникальная акция по современному поиску истины. Американские и восточноевропейские ученые собрались в Подмосковье, чтобы вместе на равных обсудить, куда идет современное общество. Заметьте, их занимали не вопросы развития постсоветского пространства, не транзитология – движение к светлому неолиберальному будущему, а объективный анализ реальных процессов, происходящих в мире, «тупиков» неолиберализма и нащупывание реальных альтернатив.
– Кто принимал участие в «современном поиске истины»?
– Собрался действительно звездный состав. При этом нам удалось сохранить некий паритет между участниками из Восточной Европы (если понимать ее широко), с одной стороны, и США и других частей мира – с другой. Помимо известных российских ученых экономиста Владимира Попова, социолога Александра Филиппова, политолога Дмитрия Фурмана, представителя школы по миросистемному анализу Георгия Дерлугьяна в конференции принимали участие бывший вице-премьер Польши Гжежош Колодко, болгарский политолог Иван Крыстев, специалист по периферийной экономике Чейглар Кейдер из Турции. В американскую делегацию входили президент SSRS профессор социологии Крейг Калхун, крупнейший в мире специалист по социологии глобальных городов Саския Сассен, известный географ и антрополог Дэвид Харви, исследователь динамики развития современного государства Роберт Джессоп, директор Центра исследования России и Восточной Европы Майк Кеннеди.
Страны Юго-Восточной Азии представляли Кваме Сундарам Джомо, бывший министр финансов Малайзии, а ныне советник Генерального секретаря ООН, и профессор Бин Вонг, специалист по китайской модели политических, экономических и социальных изменений.
– Почему важно для них сотрудничество с Восточной Европой? Возможен ли такой диалог?
– Моя позиция состоит в том, что большинство проблем, характерных для многих стран мира, в Восточной Европе проявляются с наибольшей остротой. Здесь сложилась уникальная ситуация, когда переприватизация сочетается с гипертрофированной ролью государства в экономике, что приводит прежде всего к неестественной деформации отношений собственности.
В результате многие проблемы проявляются зачастую парадоксальным образом, именно здесь наиболее ярко высвечивается их суть.
Оказывается, что рынок по-настоящему ничего не регулирует, экономический рост во многом фиктивен, идет депопуляция и деградация городских жителей развитых стран. Старые страны не могут интегрировать многочисленных новых мигрантов. Приходят в упадок сферы, связанные с духовным развитием человека, – культура, наука, образование, здравоохранение, которые по сути своей коммерциализации не подлежат. Усиливается давление на окружающую среду.
Процессы небезобидные – они уничтожают того человека, который был основой либерального общества. Ясно, что в чистом виде так называемого «экономического человека» никогда не существовало.
Так же как социализм в теории представлял человека лучше, чем он есть на самом деле, и либерализм изображал человека хуже, скучнее, чем он есть на самом деле.
В результате наряду с «реальным социализмом» сложился «реальный либерализм». Вместе с тем в обществе было большое число людей, готовых отвечать за себя, за свою семью, целеустремленных, позитивных, готовых работать, в том числе и на накопление ресурсов для будущих поколений. С наступлением неолиберализма на все сферы духовного развития, такой человек окончательно разрушается.
На место рационального поведения приходит поведение иррациональное. Люди иррациональные встречались на разных стадиях развития человеческого общества всегда и везде. Но сейчас меняется соотношение между этими двумя группами.
В ходе одного из исследований для описания современного человека используется понятие «фланер». Это человек, который пришел, скажем, в торговый центр, к примеру «Охотный ряд», без всякой цели, для того чтобы провести время, просто послоняться. Это весьма важный показатель. Потому что сейчас основная часть человечества превращается во фланеров, это люди, которые живут безо всяких целей, без устремлений, без ответственности. Когда этих фланеров становится слишком много, общество взрывается. Это самое непредсказуемое и опасное.
– Жизнь человека демифологизируется?
– Именно. По словам участника конференции профессора Филиппова, возникает человек, который руководствуется чисто чувственно-эстетическими соображениями. Эти люди по-своему интересны, но они непредсказуемы. Совершенно непонятно, чего от них ожидать и где их, грубо говоря, замкнет. Религия больше не религия, наука – не наука, культура – не культура. Получается, что неолиберализм – это такой мощнейший экскаватор, который копает землю под самим собой. В конце концов все может упасть в яму.
– И где же искать выход, по мнению современных теоретиков?
– В этом смысле очень важные позиции на конференции были высказаны виднейшим американским ученым Дэвидом Харви. Он говорил о том, что необходимо спасать капитализм от неолиберализма. Это особенно интересно звучит в устах марксиста. Харви считает неолиберализм классовым проектом, проектом восстановления классовой власти крупного капитала. Он рассматривает развитие крупных городов с точки зрения проблемы вложения избыточного капитала, это приводит к дегуманизации городской среды и воспроизводству трущоб на окраинах.
Основной темой выступления Саскии Сассен стало воздействие глобализации на города. Она понимает глобализацию как некий способ упорядочения мирового пространства. Ее интересует, как через изменения национального законодательства формируется мировой правовой порядок. Она говорит, например, о том, что мировое законодательство – это абстракция, потому что оно все равно реализуется через национальное. И невозможно, по ее мысли, говорить о каком-то рациональном результате, опираясь на абстрактную общую волю.
Кваме Сундарам Джомо – известный малазийский экономист говорил о проблемах стран глобального Юга и невозможности их решения в рамках неолиберальной модели.
Майкл Урбан рассматривал проблемы глобальной экологии. Давление человечества на среду, согласно его исследованиям, рано или поздно приведет к формированию экофашизма и экопопулизма. Это две возможные модели развития человечества, которые не радуют. Я предложил ему еще одну перспективу – «экоимпериализм». Ведь мировой элите зачастую неважно, под каким соусом выстраивать страны периферии и полупериферии.
Вполне возможно, что при смене правящей партии в Соединенных Штатах вдруг забудут о насаждении демократии во всем мире, подпишут Киотский протокол и будут добиваться от других стран соблюдения экологических параметров.
Именно экологические требования в современных условиях могут сдержать, например, рост Китая и других новых центров мировой силы. Это позволит развить уже запущенную мысль о том, что природные ресурсы принадлежат не отдельным странам, а всему человечеству. Под этим знаменем могут попробовать навязать нормы поведения странам – обладателям значительных природных ресурсов. Интересная может возникнуть картина...
Турецкий социолог Кейдер говорил об избыточных трудовых ресурсах. Капитализму нужно очень мало людей. Возникает новый тип безработицы. Есть люди, которые никогда не работали и не будут работать – женское население исламских стран, целые деревни африканцев, часть жителей крупных мегаполисов. Вопрос: как занять их в условиях новых экологических требований? Избыточный капитал всегда создавал для людей новые потребности. Строились города, порты, дороги. Эти проекты возникали зачастую как финансовые пирамиды и не разрушались только потому, что успевали создать новых потребителей. Навязать потребности людям – значит убедить их ради этих потребностей работать. Следующим рычагом для формирования новых потребностей человечества и сферой приложения избыточного капитала станет экология. Легко убедить людей в том, что им необходимы чистый воздух и чистая вода, и ради этого многие согласятся работать. Одновременно возникает совершенно новая социальная политика. Люди, которые капитализму не нужны, могут стать нужны ему, если будут правильно вписаны в новые циклы воспроизводства.
– Как бы вы охарактеризовали неолиберализм в историческом плане согласно вашей концепции?
– Участники конференции исходили из того, что после разгула свободного рынка начала XX века, после Великой депрессии XX века наступило время, когда государству пришлось править. Оно вернулось в экономику. Причем неверно делить мир на мир капитализма и социализма, говоря об этой проблеме.
Параллельные процессы происходили по обе стороны железного занавеса. Даже политические кризисы происходили синхронно. 1968 год это хорошо показал. Под влиянием всплеска левой энергии во всем мире был поставлен под сомнение обобщенный образ Начальника-отца. Под эту категорию подходил и сингапурский генерал, и крупный американский предприниматель, воротила бизнеса, и советский номенклатурщик. Но левые так и не смогли сформировать никакой реальной альтернативы.
У западной элиты назрел вопрос: что делать? При попытке поискать ответ на него выяснилось, что готовой к практическому применению оказалась только одна концепция – это возвращение к свободному рынку. Возник правый поворот. На время он дал некоторые преимущества.
Этот неолиберальный поворот и стал последней утопией XX века. Теперь же надежда на свободный рынок, на активность атомизированного человека теряет свои перспективы. Проблемы накапливаются, и решить их в рамках неолиберальной парадигмы не представляется возможным. Приходится искать что-то третье. Сам набор возникающих проблем не нов и не раз встречался в истории. Но сейчас впервые отсутствует видимая идеологическая альтернатива. Все «измы» XIX–XX веков себя дискредитировали. Надо что-то менять, но не ясно, что именно. Идет интенсивный поиск альтернативной идеологии. На него откликаются и наука, и искусство. Радикальной или консервативной (в том числе социологической) критики либерализма за века накопилось предостаточно. Речь идет о некой внутренней критике либерализма, о поиске прагматичного решения.
– Александр Львович, что станет итогом конференции и какова была ее основная цель?
– Итогом станет книга «После неолиберализма». Книга будет заключать в себе некий набор альтернативных мейнстримов. Дэвид Харви будет писать об альтернативном капитализме, Саския Сассен – об альтернативной глобализации, Крейг Калхун – об альтернативной демократии, Георгий Дерлугьян раскроет картину альтернативного миропорядка, поскольку миропорядок, выстроенный неолиберализмом, давно не устраивает всех участников процесса. Владимир Попов опишет альтернативные экономические системы. Будет раздел об альтернативной бюрократии, которая сможет эффективно распорядиться частью инвестиционного потенциала страны в интересах всех живущих на этой территории. Будут раскрыты темы об альтернативной социальной политике (Кейдер), альтернативного развития юга (Джомо), альтернативного популизма (Крыстев) и Китай как альтернатива (Бин Вонг).
– Одна из ваших тем – современное восточноевропейское искусство и формы его бытования. Что в этой сфере происходит «после неолиберализма»?
– За последнее время я посетил подряд три мероприятия: Арт-Москву, Арх-Москву и открытие частного музея Маркина. Это было как раз после конференции, и я понял, что все это и есть максимально ярко иллюстрирует «достижения» неолиберализма. Человек называет то, что он делает, музеем, но картины при этом вешает плотно-плотно. Так, говорит, делали купцы-меценаты начала ХХ века. Репрезентативная и хорошая коллекция лишена воздуха, который много значит в искусстве. Это последовательный неолиберальный подход. А как застраивается современная Москва - огромный город превращается в бездушное нагромождение зданий. Выставка Арх-Москва напоминает строительную выставку, на которую приходят, грубо говоря, покупать унитазы для загородного дома. Арт-Москва демонстрирует чудовищное засилье коммерческого искусства. Коммерция съедает искусство. Вот вам иллюстрация того, что неизбежно происходит после неолиберализма. Искусство при этом теряет свою интеллектуальную и духовную составляющие – и, напротив, приобретает налет обыденности. К душе человеческой это уже не имеет никакого отношения.
Фото предоставлены фестивалем «Арт-Шаргород»
