Екатерина Барабаш
Служители культа Красной Лестницы.
Фото Reuters
Канны в мае – это то место, где бьют пушки и орут музы. Каждый вечер город трясет от фейерверков и киношных баталий, в день прокручивается до сотни фильмов, одновременно ближе к ночи проходит несколько десятков вечеринок разного уровня. Самым вкусным на Лазурном берегу, кстати, был прием Московского кинофестиваля, собравший людей больше, чем главный каннский прием после церемонии закрытия.
Канны в мае – это ужас, летящий на крыльях ночи, это один громадный, растянувшийся чуть ли не до итальянской границы ресторан, где свои правила, свой этикет, свой негласный протокол. Здесь никого не смутит, если роскошная дама в шелках будет протискиваться к свободному столику, уцепившись за спутника в оборванных шортах, сандалиях на босу ногу и с какими-нибудь кретинскими заячьими ушами, съехавшими с темени на собственное ухо.
Канны в мае – это пляж, больше напоминающий незатейливую рюмочную: прибежал – согрелся – убежал. На здешнем пляже во время фестиваля почти не лежат. Сюда приходят с деловым видом, быстро раздеваются, окунаются, стоя сохнут – и бегут дальше. Броуновское движение в песках никого не удивляет – большинство приезжает сюда все-таки работать.
Канны в мае – это полицейский город. Порой на пафосное мероприятие приходится идти с полкилометра сквозь строй ажанов. Эта категория французских мужчин напрочь лишена хваленого французского джентльменства – они неприступны, как замок Иф, что неподалеку в Марселе, и неулыбчивы, как медузы. Если нельзя пускать – они не пустят, даже если земля разверзнется. «Desolee, madame» - сорри, мол, дамочка. Умолять и обещать покончить с собой бесполезно.
Канны в мае – это Культ Красной Лестницы. Красная лестница здесь значит больше, чем Красная площадь в Москве. Это – центр мирового кино. «Оскар» в руках и Красная Лестница у ног – вот мечта любого киношника. Журналисты же, поднимающиеся по КЛ каждый день в восемь утра, клянут ее на чем свет стоит, и кроме как с красной тряпкой для быка никаких ассоциаций она не вызывает –слишком хочется спать. И даже начинаешь испытывать пакостно мелкое удовольствие, наступая на отпечатки рук великих и знаменитых.
Канны в мае – это маленькая страна со своими законами, правительством и «диссидентами». Но даже «диссиденты» – клошары и бездомные собаки – здесь никого не раздражают. Клошары сидят в строго отведенных местах в футболках с фестивальной символикой, а собаки... Им и вовсе все равно. Они у себя дома, и на всех звезд им как минимум плевать.
Канны–Москва
Дарья Гармоненко