Вероника Чернышева Мультфильм – возвращенное детство. Евгений Гришковец на пике славы коснулся этой темы одной-двумя фразами, но его все поняли. «Ты гуляешь, тебя зовут домой, – рассказывал со сцены адепт новой искренности в искусстве, – бежишь, потому что знаешь, в программе обозначено «мультфильмы». Дальше разочарование – прибегаешь, как угорелый, не дай бог пропустить, включаешь телевизор, а они... кукольные. Мелочь, художественная деталь – а какая достоверная. Мы не доверяли кукольным, мы любили рисованные. Ирреальность должна быть прорисована. В куклы мы можем поиграть, а рисованные герои играют в нас – они главнее. Им навсегда неделимая доля любви и доверия.
Мотив возвращения в детство – хорош для любой творческой эксплуатации. Только дети лучше всего понимают, когда с ними говорят по-взрослому. Они согласны выслушать, если взрослые возвращаются в детство честно. Советская анимация это умела. Она сумела восстановить единство утраченной с уходом детства непосредственности, простоты называния вещи ее истинным именем и обретаемого только с годами мудрого немногословия. Любовь к мультфильмам – память об этой простоте и прямоте называния. Некоторые взрослые до того любят мультфильмы, что стараются спасти своих детей от наплыва некачественной, неумной, недоброй, невечной мультинформации и создают дома коллекции советских мультиков. «Винни-Пух» там, естественно, один из важных. Почему цитата из другой культуры оказалась нам так органична? Привнесенное было освоено. Наш Винни-Пух был одомашнен голосом Евгения Леонова, приручен песенками Бориса Заходера. Когда у нас появился диснеевский, мы уже почти выросли, но мы все равно расстроились. Он нам не понравился. Мы его не приняли. Он просто медведь. Он так старается быть смешным и забавным, он хочет нравиться, развлечь, а наш – он просто есть. Он – данность. Загадка обаяния советского Винни-Пуха именно в том, что он умеет просто быть. Соответствие внешнего и внутреннего в нем идеально. Чтобы не возникало подмены понятий, примеры должны быть простыми. Простой пример про настоящее время – почему Винни-Пух положительный герой? Потому что самый правильный – живет настоящим, точнее ощущает его совершенно верно, по-настоящему, решает только насущные проблемы, только подручными средствами и потому дышит полной грудью. Пятачок скачет впереди паровоза, все время задает лишние вопросы про будущее, вроде – куда мы идем, да зачем и прочее. Ослик Иа вечно стенает по прошлому – его опустим. Опустим и Хайдеггера, предлагавшего на настоящем времени особо не зацикливаться, чтобы повседневность не заслоняла «мир вещей». И Канта, вместе с теорией «субъективного времени», где про время как форму чувственности, – опустим.
Вообще опустим философию. Оставим Винни-Пуха. Он самый правильный. На обложке книги американца Бенджамина Хоффа, утверждающего, что Винни-Пух не чужд идей дао, потому что даосу необходим спокойный, идеально отражающий действительность ум, присущий знаменитому медведю, нарисован именно Винни-Пух Хитрука-Леонова-Заходера. Это он даос, а не какой-нибудь другой абстрактный медведь.
Общее место – сейчас таких не делают. А зачем? Таких не делают дважды. Кстати, если бы не угроза удорожания сметы в три раза, которой побоялся когда-то «Союзмультфильм», «Винни-Пух» образца 1965 года был бы мохнатым. Прорисовывать каждый волосок сочли нецелесообразным. Потому он есть такой, какой он есть. Он просто есть.
