Белла. Прекрасна – как и прежде, как и всегда.
По случаю юбилея Беллы Ахатовны Ахмадулиной сделано, сказано, выпито и съедено уже немало.
Красивые высокопарности звучали всю неделю с экранов, из приемников, мелькали на страницах изданий портреты. Коллективы поздравляющих толпились суетливо и радостно то тут, то там.
Белла Ахатовна в этом смысле герой положительный.
Кто только не желает сказать добрые слова в ее адрес, да покрасивее! Кто только не стремится изобразить, запечатлеть! Как говорят у актеров: «богатая фактура».
Наслажденье слушать, наслажденье рисовать. Фотографировать – просто необходимо.
Собрались ближайшие друзья Беллы Ахмадулиной в понедельник в Белом зале ГМИИ им. Пушкина. Собрались и стали спорить, чего же все-таки в юбилярше больше – красоты, доброты, скромности или таланта. «Будьте, пожалуйста, прежде меня! – говорит она всякому, оказавшись в толпе», – свидетельствовал Юрий Рост.
«Я даже не знаю, чего больше привнесла она в нашу жизнь – обновления русского языка или красоты», – размышлял актер Андрей Смирнов. «Вы только взгляните! Ее лицо, фигура, вся ее плоть и стать – Белла прекрасна вся. А стихи ее – щедрый подарок нашему веку», – с присущим ей изяществом провозгласила директор ГМИИ Ирина Антонова, добавив, что для музея большая честь проводить в своих стенах юбилейный творческий вечер Беллы Ахатовны.
Впрочем, гости быстро поняли, что вопрос, чего же больше – красоты или таланта, – поставлен в принципе некорректно. Надо бы оперативно снять его с повестки праздничного вечера да и перейти к стихам и подаркам.
Потянулась вереница поздравляющих. Вышел Олег Табаков с увесистым подарком на плече. И снова заговорил о красоте Беллы Ахатовны:
«Белла! Теперь могу тебе признаться, когда ты только появилась в фильме Шукшина «Живет такой парень», мы все тебя тайно вожделели, а то, что ты была замужем, а потом снова замужем, мы считали просто досадной случайностью, обделяющей нас».
Добавив вечеру эксцентрики, Олег Павлович уступил место лирике. Но, прежде чем покинуть сцену, обратился к воображаемой власти: «Надеюсь, Белла, наша держава одумается и воздаст тебе сполна все почести, которые ты заслужила. А мы над этим будем работать».
Сменил оратора Михаил Жванецкий. Попытался переострить, начав с того, что у Беллы Ахатовны чувства юмора нет. Поэтому приглашать ее на свои концерты ему боязно и бесполезно. Сидит, мол, всегда в первом ряду со строгим недвижимым лицом. И ничего нельзя поделать. Потом писатель перешел к серьезному и грустному: «Белла! Наше населенье скоро перестанет понимать тебя, – провозгласил он и, подождав секунду реакции на провокацию, продолжил: – В чистой воде они сейчас не нуждаются. Правда, вода им не нужна. Они все больше в фильтре копаются».
Метафора про воду Михаилу Жванецкому понравилась, он решил ее развить, продолжить и углубить:
«Белла протекает как река, а мы суетливо журчим рядом. Мы можем приблизиться, можем даже пересечь, но сверху все равно все видно». «И нежный вкус родимой речи так чисто губы холодит», – напомнил ему Андрей Смирнов близкие по контексту строки из творений Беллы Ахмадулиной.
Впрочем, Михаил Жванецкий от цитирования предпочел воздержаться: «Это только Белла может помнить много стихов наизусть». И еще рассказал, как однажды Белла настояла на их совместном с Высоцким концерте. Слушала внимательно Жванецкого, потом Высоцкого. Помолчала и сказала: «И все-таки Высоцкий!» «И я с этим живу всю жизнь», – добавил писатель. Юбилярша его перебила: «Мишенька прекрасно знает, как я его люблю и как перед ним преклоняюсь, но на людях почему-то всегда рассказывает одно и то же». Совсем без шуток обошелся Эльдар Рязанов: «Я видел однажды, как после моего фильма «Жестокий романс» Белла вышла зареванная. Это лучшее, что она могла для меня сделать». Наградой публике, к которой Белла Ахатовна всегда неизменно обращается «досточтимая публика», стали стихи. Стихи автора. Голосом автора. Со стен смотрели акварели. Акварели Бориса Мессерера – пестрые лики Беллы. Слепки и отпечатки домов, дорог и улиц. Уголки их жизни. Живописные, бессловесные памятники нежности и любви. Друзья клялись в дружбе, любимые признавались в любви. Передовики капитализма несли драгоценности и дипломы. Зураб Церетели украсил немного уставшую и уже совсем безропотную, переставшую возражать ораторам Беллу Ахатовну медалью. «Все художники хотели прийти, но я не пустил – их много. Пятьдесят тысяч. Вот велел им медаль сделать! Прими!»
Наградой публике стала и книга. «Белла и Борис» – аудиокнига, 25 стихотворений в исполнении поэта. Записи фирмы «Мелодия» 1971–1985 годов. Увесистый серовато-белый том, манящий запахом свежих красок и новой бумаги – внутри слова, слова, слова и портреты. Больше сотни никогда не публиковавшихся фотографий. Редкость, прелесть, дар. Вечер продолжался долго, шумно, велеречиво. Говорили о принципиальности хрупкой, но несгибаемой Беллы. Говорили многословно. А в голове стучала всего одна ее строка: «Способ совести выбран». Она ей верна и равна.
Олег Табаков с увесистым подарком.
Фото Арсения Несходимова (НГ-фото) |