Елена Кутловская
Даниил Спиваковский. Психолог. Актер.
Фото Арсения Несходимова (НГ-фото)
У актера Даниила Спиваковского два высших образования – психологическое и театральное. В Театре имени Маяковского он служит с 1992 года и играет там, например, Черта. Все запомнили его работу в фильме Валерия Тодоровского «Мой сводный брат Франкенштейн» – роль Павлика Захарова, отслужившего в Чечне. Еще он снялся в «Бедных родственниках» у Павла Лунгина и в его же фильме по «Мертвым душам». Одна из последних сыгранных им ролей – в триллере «Лифт».
– Даниил, вы удачливый человек?
– Я считаю, что да. «Его Величество Случай» важен в любой профессии, да и вообще в жизни. Но каждый должен быть готов к удаче. Не бывает, чтобы кто-то сидел на диване и вдруг ему прямо в обе руки «упала» удача. Надо каждую секунду быть в рабочей форме, и тогда удача непременно даст о себе знать. Может быть, иногда имеет смысл и самому сделать пару шагов навстречу судьбе.
– А не может ли удача обернуться поражением? Как угадать, что «упало тебе в руки»? Стоит ли делать пару шагов навстречу неизвестности?
– Тогда слово «удача» не применимо к тому, что случилось. Это скорее можно назвать «ошибкой». Ошибки – часть нашей жизни. А что делать?
– Существует мнение, что актеру не надо быть умным. Согласны?
– Как говорил мой учитель Андрей Александрович Гончаров, самое главное в профессии актера – возбудимость. Актер должен жечь нервные клетки. Вот что главное в нашей профессии. Актер должен быть все время в «стойке охотничьей собаки», которая ждет команды и, когда слышит ее, мгновенно срывается с места, мгновенно берет след! Актер должен так же мгновенно срываться и принимать на себя предлагаемые обстоятельства роли. Если плюс к этому актер не дурак, прочитал какое-то количество книг, имеет дополнительное образование – замечательно.
– Многие мэтры режиссуры «славятся» крутым нравом. Известно, что Андрей Гончаров мог быть необыкновенно ласков с актером, а мог запустить в него табуреткой.
– В меня Гончаров кинул пепельницей, когда я был студентом первого курса. У меня был шок!
– Как вы справлялись с гневом Андрея Александровича?
– Я нормально относился и отношусь к тому, что талантливый человек может вести себя в каких-то ситуациях более агрессивно, более аффективно реагировать на жизнь. Если это не просто какая-то ничем не обоснованная ругань, а выброс творческого «электричества» в процессе работы – я его понимаю. Да, эмоциональное напряжение в нашей профессии так велико, что режиссер или актер не могут переизбыток своих чувств «погасить» внутри себя. Они «выливают» это наружу. И я готов их простить. Я сам такой человек, я сам прошу прощения, потому что могу обидеть. Я так увлекаюсь творческим процессом, что могу и не заметить, как оскорбляю окружающих. К сожалению, могу позволить себе злую иронию и с близкими людьми. Но я всегда прошу прощения. И люди, которые меня любят и понимают, – прощают.
– Почему вы, имея образование психолога, не занялись режиссурой?
– Потому что мне всегда хотелось быть актером! Скажу так: мысль быть режиссером меня посещала. Но об этом рано говорить┘
Для того чтобы заниматься режиссурой, нужно от многого отказаться. Слишком от многого. И я к этому еще не готов. Хотя, для того чтобы добиться успеха – где бы то ни было, – надо уметь жертвовать самым дорогим.
– Одиночество в старости – удел многих актеров, художников┘ Не слишком ли большая плата за удачу?
– Я хочу, чтобы в моей жизни все сложилось по-другому. Есть много примеров, когда успех в профессии не мешает успешной личной жизни. Что касается меня, то, конечно, одиночество мне более чем знакомо┘
– Есть еще одно мнение. Или заблуждение: чем хуже у актера, писателя, художника складывается личная жизнь, тем гениальнее его творения. Согласны?
– Здесь нет никаких правил.
– А в профессии вы коммуникабельны?
– Да. Я всегда стараюсь наладить хороший контакт с партнерами, с режиссерами. Хотя, оговорюсь: я бываю капризен и могу костюмеров и гримеров до слез довести своими капризами... Но все-таки это не капризы, нет! Мою упертость воспринимают как каприз. Дело в том, что я стараюсь быть честным в профессии и добиваюсь максимально возможного результата от всего. Мне надо, чтобы костюм сидел так, а не иначе, чтобы грим был такой, а не другой┘ Я для каждой роли подбираю какую-то особую вещь... Скажем, в фильме «Бедные родственники» я нашел для своего героя маленькие очки. Они у меня дома хранятся... Кстати, у меня целая коллекция реквизита, который для меня очень значим. Скажем, повязка из фильма «Мой сводный брат Франкенштейн», с которой я не расставался сорок съемочных дней! Струна из сериала «Одна тень на двоих», которой я «душил» людей. (Смеется.) А сейчас я закончил сниматься в фильме Владимира Хотиненко, где у меня небольшая, но яркая роль – я использую там простую подкову как оружие. Я ее метаю и убиваю людей. Она теперь тоже часть коллекции. Ну и всякие кепки, милицейские фуражки┘
– Зачем вам все это?
– Как?! Это все знаки судьбы, знаки удачи. Хочу вернуться к тому, что многим кажется, будто я капризный┘ Просто я отношусь к категории предлагающих актеров. Я всегда активно участвую в переделке сценария своей роли. Много работаю с гримером, костюмером. И режиссеры это ценят – они любят активных актеров. Хуже, когда актер сидит и говорит: «Ну, давай, режиссер, лепи меня». Я так не умею. Поэтому все, что я делаю, сопряжено с яркими эмоциональными вспышками. Но такова суть творчества! Невозможно работать в состоянии покоя. Все должно кипеть, шуметь, вибрировать от креатива!
– Как вам работалось с Валерой Тодоровским? Он совсем не шумный, а напротив – очень спокойный и в жизни, и на съемочной площадке.
– Он действительно очень спокойный. Первое время мы притирались друг к другу, но уже после недели съемок стали единомышленниками и понимали друг друга с полуслова.
– В повседневной действительности вы креативны?
– Я бы так сказал: я креативный директор своей жизни! Я очень многое сделал чисто рациональным, почти математическим путем – многие ходы я просчитывал заранее. Я даже к ролям отношусь так. Я роль, конечно, эмоционально простраиваю. Но вместе с тем я простраиваю ее математически. Дома рисую схему: вот первая отправная точка и вот последняя, куда я должен «прийти». Я даже рисую диаграмму, где эмоциональный всплеск, где упадок┘ Мне интересно, как происходит трансформация героя. Даже если эта роль небольшая.
– Даниил Спиваковский, студент ГИТИСа, и Даниил Спиваковский сегодня. Каковы изменения?
– Прежде всего я приобрел опыт, смелость. Я никогда робостью в профессии не отличался, но в жизни бываю робкий, даже трусливый┘
– Вы можете подойти к какому-то интересующему вас режиссеру и сказать: «Хочу у вас играть»?
– Сейчас могу. Раньше была неуверенность┘
– Это не унизительно «предлагать» себя?
– А что тут унизительного?! Унизительно предложить себя, а потом плохо сыграть!
– А в жизни можете подойти к человеку, который вам интересен?
– Легко! Особенно к красивой женщине! Если я захочу с ней познакомиться – я это сделаю. Здесь меня ничего не остановит. (Смеется.)
– Каково играть на сцене с дамой, которая вам категорически неприятна?
– Честно скажу, меня Бог миловал, и все женщины, с которыми я работал, – были прекрасны!
– Много общаетесь с людьми вне сцены?
– Да. Я человек очень любопытный, жадный до информации! Люблю разглядывать людей в общественных местах┘ Пополняю свою актерскую копилку – запоминаю интонации, жесты. Но, если отбросить профессиональные интересы, я очень люблю общение. Люблю людей. С удовольствием хожу на какие-то мероприятия, где собираются мои коллеги. Правда, веду там себя достаточно скромно. Я человек закрытый. Практически никогда в присутствии большого скопления народа свои эмоции и чувства полностью не выражаю.
– В одном из интервью вы сказали, что очень любите комфорт.
– Да, я люблю комфорт. Хотя в съемочных экспедициях я непритязателен – могу спать и в палатке, и без палатки. (Смеется.) Мне нужен минимум. Говоря о комфорте, я прежде всего говорю о душевном комфорте.
– Как вы предпочитаете отдыхать, чтобы завтра сыграть на полную катушку?
– По-разному. Иногда, хочется остаться одному. Закрыть двери, выключить телефон, зашторить окна и отойти от дурацкой суеты┘ А иногда хочется увидеть друзей и поиграть с ними в преферанс!
– Вы азартный человек?
– Очень! Я не понимаю казино, потому что в казино от тебя ничего не зависит: ты ставишь на какую-то цифру, остальное – фортуна. А вот игра в преферанс (щелкает пальцами)...
– Играете на деньги?
– Конечно. Иначе какой же азарт? В преферансе от тебя зависит многое, если не все. Хотя и там важна удача. Но! Это очень интеллектуальная игра. Я так же азартен в профессии. Если берусь за роль – азартно ее исследую.
– Вы играете Черта в «Карамазовых». Ощущаете внутри своего «я» «чертовщину»?
– (Лукаво улыбаясь.) А как же┘ Это есть во всех!
– Многие актеры, ученые, политики говорят в интервью: «Я – добрейшее существо, сущий ангел!»
– Глупости! В этом главная чертовщина человека – доказать, что он «белый и пушистый»┘ Мне это ни к чему! Я такой черт! Меня когда спрашивают: «У вас есть вредные привычки?» – я отвечаю: «Я одна большая вредная привычка!» (Смеется.) У меня огромный букет грехов и недостатков, но я пытаюсь честно в этом признаваться. Понятно, что мы все адвокаты самих себя, пытаемся себя во всем оправдать. Но чаще я готов признавать свои недостатки и просить прощение.
– Говорят, актер – адвокат своей роли. Как можно оправдать черта, быть его адвокатом?
– Если бы не было черного – не было бы и белого. Я играю Черта, хитрого парня. И тем самым говорю: если зло имеет огромную власть над людьми, то уж добро и подавно. Значит, черт – весьма полезное существо.
– А что вы думаете о Боге?
– Я бы ответил так... (Задумывается.) В жизни мы для кого-то являемся Богом. А для кого-то чертом. У меня есть люди, которые для меня в прямом смысле являются божеством, и я на них молюсь. Люди! Реальные и живые! В высоком отношении к ним заключается моя вера в хорошее. Я верю в добро также сильно, как в то, что, увы, есть зло. В моем окружении много «чертей», людей изобретательных на всякого рода гадости, интриги┘ Вообще, божество очень реальная вещь. Библия – необыкновенно реалистическая книга. Поэтому ее по сей день читают миллионы. Она – про нас.
– Ваша мама – доктор психологических наук. Воспитывая вас, она как-то использовала профессиональные навыки?
– Нет. Она просто воспитывала меня в любви. И научила по-настоящему любить человека. Мне кажется, я умею любить. Иной раз даже слишком, чем этого требуют обстоятельства.
– Что такое кризис среднего возраста для актера Даниила Спиваковского?
– Не знаю. У меня нет и никогда не было, за весь период моей тридцатисемилетней жизни, возрастных кризисов. Переходный возраст, подростковый период┘ На примере своих друзей я видел что-то подобное, но на себе – не испытывал. И после тридцати никакого кризиса не почувствовал – видимо, у меня очень бурная жизнь, мне не до этого. Я на скорости проскакивал все кризисы. Пролетал над ними.
– В фильме «Ночные сестры», сценаристом которого является Валентин Черных, вы дописали финал своей роли. Актерам редко позволяют подобное.
– Моя роль не имела логического завершения – так мне казалось. Я ее дописал. Режиссеру и автору сценария это понравилось. Продюсеры назначили дополнительный съемочный день – была снята замечательная сцена. За что я им всем очень благодарен.
– Какую роль вы бы хотели сыграть?
– Любую интересную роль. Очень хочу сыграть академика Ландау. Я прочитал книгу его жены Коры Ландау и загорелся – интереснейший человек был!
– Телевизор смотрите?
– В основном футбол. Обожаю эту игру! Дико драматургичная! Там столько образов! Футбол и театр – очень похожие вещи! Любую пьесу можно разобрать с точки зрения футбола. И наоборот, та или иная футбольная битва – это целая пьеса со своими событиями и неожиданными поворотами.
– Ваши отношения с интернетом?
– Интернетом практически не пользуюсь. Как-то «зашел» в интернет (разводит руками) – и не знаю, что там делать. Некоторые заказывают по сети еду, покупают книги и кинофильмы. Я же предпочитаю пойти в книжный магазин и «понюхать» там книжки.
– Есть ли у вас какая-то экстравагантная мечта?
– Нет. Хочется самого обычного – иметь хорошую семью, а поскольку со мной жить трудно, то пока все попытки построить долгие отношения с женщинами кончались неудачно┘ Хочу семейного уюта, но не знаю, для меня ли это. Пока та самая единственная женщина, готовая терпеть, любить и прощать, мне не встретилась. А в целом – я счастливый человек!
