Вероника Чернышева
Ларец Ядвиги Ягеллонки. От него невозможно оторвать глаз. Шедевром любуется Михаил Пиотровский.
Показ драгоценностей Эрмитажа завершает программу юбилейного для Музеев Кремля года. Забавные предметы из числа эрмитажных богатств выставляют в Успенской звоннице. Есть там и зеркало – вещь, по всему, мистическая. Суеверным лучше избегать разбитых и поцарапанных. Зеркало – это жизнь. Хотя кто-то говорит: разбить зеркало – то не к беде, а к переменам.
Китайцы считают: достойно принятый удар судьбы несет в себе еще больший подарок. То есть – беда она и есть перемены. А перемены – они всегда к лучшему. Неизменным может быть только зеркало. Говорить должно только правду. В нем все – и ничего.
«Зеркальный» – значит чистый. То, что по ту сторону реальности, – запредельно, зазеркально, оно не должно быть мутным, неясным, должно быть чистым и светлым. Сверять действительность нужно только с точным, чистым, ровным, честным. Кажется, зеркало помнит все, что отражало, и даже знает что-то наперед. Но как не пренебречь суевериями, как удержаться и не заглянуть в желтовато-мутное зеркало, с которым сверяла когда-то действительность Екатерина II? Пусть ты там, как в дымке, в пелене, к тому же еще оно и с большой продольной царапиной. Ну как не заглянуть туда? Как не подумать о том, что выражали ее глаза, когда усаживалась она напротив?
Откуда взялось это зеркало в России – Бог весть. Предполагают, что оно было заказано к свадьбе будущей императрицы в 1745 году. А делали такие зеркала именно в Китае. Зеркало закреплено в раме на штифтах, украшено сеткой филигранных орнаментов. Внизу у ножек спускаются четыре объемных золоченых дракона. Что ни говори, а все-таки азиатчины в нас больше, чем в самих китайцах. Когда «скромное» зеркало оказалось в России, его решили дополнительно украсить и богато орнаментировали, решив, что золота и серебра недостаточно. Если верить Описи 1789 года драгоценностей «Армитажа», то, что в современных музейных каталогах проходит как «китайское экспортное искусство», у Екатерины выглядело немного иначе, чем задумывали китайские мастера. «Зеркало в серебреных канительных с позолотою рамах, по местам вставлены розы и жемчужины с тремя выдвижными ящиками, – гласит опись, – у каждова ящика по одной панталожной розовой подвеске, с четырьмя драконовыми головами: в том числе у двух по одной малинкой подвески ж. И на верху цветничок в котором цветы из роз с жемчугами».
Вот. Какое зеркало, такая и жизнь. Или наоборот?
Стояло такое же зеркало когда-то на столе Екатерины. Как сейчас стоит в витрине зала Успенской звонницы в окружении парных флаконов для розовой воды. Женщины есть женщины. И в каком-то смысле они и впрямь все одинаковы. Служители Эрмитажа свидетельствуют, что аналогичными флаконами для благовоний пользовались сразу несколько европейских правительниц XVIII века. Так, «a pair of taper necked essence bottles» с филигранью из золоченых гирлянд жила на туалетном столике королевы Шарлотты, правившей Великобританией с 1761 по 1818 год. На выставке есть и другие редкости. Например, большая китайская шпилька с навершием в виде пейзажа с павильоном и фигурами.
Эта шпилька закалывалась спереди под высоким шиньоном императриц, считалось, что она отгоняет злых духов.
То, что можно видеть сейчас в Успенской звоннице, думаю, заворожило бы красотой даже самых злейших духов. Подумать только – на одной, пусть и довольно крупной шпильке изображен прибрежный пейзаж с павильоном, имеющим двускатную крышу. В павильоне сидит ученый и смотрит на гуся и карпа, плавающих в волнах. В саду видны две фигуры китайских чиновников, они гуляют среди сосен и бамбука. В траве растут грибы линчжи. Над пейзажем летают журавли. Сюжет диковинной шпильки восходит к истории о знаменитом каллиграфе Ван Сичжи, жившем в IV веке, который любовался плавными движениями карпа и изгибами шеи гуся и сравнивал их со взмахом руки, держащей кисть. Шпилька, естественно, символична и многозначна. Правда, при видимой сложности символа, как это всегда бывает у китайцев, смысл прост – такая шпилька желала долголетия и удачной чиновничьей карьеры. Российские императрицы нуждались и в том, и в другом ничуть не меньше китайских. Потому некоторые китайские украшения находились в дворцовом собрании уже в начале XVIII века.
Золотые шпильки заказывались для Екатерины I. Подношения золотых шпилек упоминаются и в связи с дипломатическими переговорами в 1689 году. Какие-то шпильки пришлись по нраву князю Гагарину, он даже пытался их присвоить, что, в частности, послужило его осуждению в 1718 году. Стыдно. Хотя, в общем-то, князя вполне можно понять. Кстати, собирать памятники ювелирного искусства, те, что сейчас составляют знаменитую коллекцию драгоценностей Эрмитажа, начал Петр I, хотя сам к безделушкам был равнодушен. Но пополнение коллекций проходило в основном в период «женских» правлений русских императриц Анны Иоанновны, Елизаветы Петровны и Екатерины II. Что и понятно.
Надо будет еще раз сходить в Кремль посмотреть на шпильку и зеркало дома протереть.
Фото Арсения Несходимова (НГ-фото)
