Люди года – кто они?

Шутка вечера: ведите себя хорошо, а то покажут вас только по радио. Алексей Венедиктов, Константин Ремчуков, Екатерина Мцитуридзе и Андрей Малахов.

Есть такая народная забава – назначать «человека года». Бывает «человек года, по мнению того-то», «человек года решением тех-то» или других. Все, как один, эти мнения и решения стремятся к статусу всенародных, общенациональных и прочих вселенских. То есть обобщают свою значимость и вес максимально. Решает как будто все народ (технологии его волеизъявления сколь разнообразны, столь же и туманны) – вручают премии и грамоты его эмиссары. Тоже, как правило, люди какого-нибудь не так давно прошедшего года. Или давно прошедшего, но в этом году тоже как-то отметившиеся. Или просто немеркнущие звезды вроде Иосифа Кобзона, Ирины Родниной, Никиты Михалкова или, скажем, Ирины Хакамады.

Ирина Муцуовна, кстати, последнее время организаторами премий весьма востребована и, даже если навсегда бросит политику, вполне годится для амплуа авторитетного «вручанта» еще на долгие годы. Имидж спокойно-экстравагантной дамы-политика в неизменно черных одеждах с либеральным шлейфом оказался очень удачным и, по мнению «судей взыскательных и строгих», позволяет этой женщине-денди играть на премиях «человек года такой-то» роль самой себя.

Кстати, на премиях «человек года» никогда не выходят на сцену просто светские леди. Что, в общем, и понятно. Все они и всегда мало того что ослепительно хороши собой, но еще и ударницы какого-нибудь видимого или невидимого фронта. Чаще – видимого. Процентов семьдесят из телевизора.

Итак, «вручанты» или вручающие над награждаемыми вроде как возвышаются. Или нет. В правах те и другие уравнены. Просто вручающие уже не так революционны. Пик их славы как будто миновал, но они еще не забыты. И случай вручить кому-то приз без гнева и пристрастия, а главное, без зависти и злости есть один из распространенных способов напомнить о себе. Особый вид светской активности. Естественно, не последний по престижности и важности. Кстати, слово «вручант» надо бы по словарю проверить. Но думается, нет его там. Его, кажется, Святослав Бэлза придумал на одной из премий. Чтобы как-то обозначить для собравшихся почетный сонм выносящих грамоты.

Прийти на премию обязательно нужно. На «не прийти» должны быть или веские причины, или заготовленное видеообращение со словами признательности и неготовности принять столь почетное звание прямо здесь и сейчас. Прийти лучше нарядным. А если не нарядным – то это тоже такой своеобразный жест. Почти панковский. Пришел не нарядным – рискуешь попасть в репризу к ведущему. Как попал недавно Алексей Венедиктов на язык Александра Цекало во время торжественной церемонии вручения общенациональной, как и полагается, премии «человек года» одного очень толстого и влиятельного глянца, как говорят, мужского. Венедиктов был осмеян за стрижку, точнее за ее отсутствие. И за клетчатую рубашку. Неизменную. Она, стало быть, тоже жест, раз так настырно противоречит указанному в приглашении black tie. Долой интеллигентствование, когда речь идет о стиле! Да и не обиделся, наверное, Алексей Венедиктов на Александра Цекало. Чего уж там. Все равно у нас все условно. Не до крайностей. И без абсурда. В какой-нибудь Великобритании, наверное, раз уж речь идет об общенациональном или всенародном, не посмотрели бы, что Алексей Венедиктов – это Алексей Венедиктов, просто не пропустили бы на церемонию. И все. А у нас можно. Итак, клетчатая рубашка Алексея Венедиктова, равно как и его прическа, автоматически приобретают статус национального достояния. И молодую звезду «Современника» Юрия Колокольникова тоже домой переобуваться не отправили. Хотя он явно напрашивался. Сверху-то все как положено – сущий black tie. Да еще и в цилиндре. А ноги-то, ноги – в шлепанцах! В замшевых бежевых вопиющих шлепанцах. Вот так. Не номинировался, не вручал – но был замечен.

Вообще, выделиться на премии «человек года» довольно просто. Только не стоит, например, скромничать, как Евгений Плющенко в этом году. Его лучшим спортсменом на той церемонии признали, а он вышел на сцену театра «Моссовета» и коротенько так: «Спасибо. Все, что я делаю, я делаю для вас и для России». И ушел. А вот Дмитрий Быков, пользуясь правом публичного слова как лучший писатель (по мнению читателей того глянцевого журнала), возьми да и скажи: «У нас, у филологов, есть такая шутка – если бы в свое время бомба попала в некрасовский «Современник», русская литература лишилась бы своего цвета. Перефразирую – если бы бомба сейчас попала сюда, русская политика, шоу-бизнес, спорт, телевидение и прочее лишились бы своего всего. А народ бы облегченно выдохнул». Александр Цекало поперхнулся: «Я хотел что-то про галстук Дмитрия Быкова сказать. Теперь не буду». Другой русский писатель Евгений Гришковец, что выступал там соведущим, посерьезнел и промолчал. Черноватый юмор у Дмитрия Быкова. Как-то несмешно получилось. Острота должна быть удалена от реальности на неопасное расстояние. Иначе она теряет свое обаяние. Как минимум. А то и вовсе звучит как террористская угроза.

Федор Бондарчук, признанный просто «человеком года» вне всяких номинаций, безусловным то есть, еще хуже Быкова погрешил против стиля. Вышел и говорит: «Прошу Евгения Гришковца выговорить «Гиперболоид инженера Гарина». И что в этом смешного? Жестоко, как в детском саду, ей-богу. Гришковец даже не счел нужным отшучиваться. Или подустал к финалу. «Мне уже сорок лет», – причитал он, без энтузиазма выплясывая матросский танец на пару с Александром Цекало, которого все происходящее по долгу службы явно пока еще радует.

Так, стратегия поведения «людей года» ясна – мы с вами, но мы против вас. Такие вот мы. Свободные. Бесстрашные и независимые. Галстук и рубашку мы выбираем себе сами, вот только не прийти к вам совсем – пока еще не можем. А так – независимы и от ваших мнений, и от статуэток, и от острот, и от вспышек ваших фотоаппаратов. Никто не позировал. Честно. Даже Юрий Колокольников.

Евгений Киселев прячет усмешку в усах.	Юрий Колокольников. Непостановочный кадр.  Фото Евгения Зуева (НГ-фото)