Вероника Чернышева
Всем когда-то выпадает счастье в кого-нибудь превратиться.
Фото Артема Чернова (НГ-фото)Это сейчас его называют человек-театр, а когда-то Женя Гришковец, как и многие из нас, был просто зайчиком.Фото из личного архива Евгения Гришковца
Когда мы верили в Деда Мороза? Вообще-то, никогда. Или нет. Возможно, когда-то, еще до детского сада, все-таки верили. Но только то время, когда верилось в реальность его существования, не помнит почти никто. Когда ты живешь со своим волшебством наедине и никто-никто не смеет его разрушать, тогда – веришь. Или даже не веришь, а скорее просто воспринимаешь как должное необъяснимую часть реальности. Она есть, и не быть ее не может. Наверняка и Дед Мороз в ней живет. Свой домашний, личный, приватный, вычитанный из сказок, безмятежный. Он гуляет тихо вокруг дома, пока ты красишь необыкновенными новыми красками грудки снегирям в подаренном накануне альбоме. Ты рисуешь, сестра спит, ей покажут краски только завтра, а, может, и совсем под Новый год, чтобы не успела их испортить. Она еще маленькая, а тебе можно – ты взрослее, серьезнее, и есть большое дело специально для тебя – раскрасить снегирей. Это почти как заговор, тоже таинственный и волшебный, как все в декабре. За окном морозный и очень темный вечер, в квартире тепло и уютно, вечерний свет в доме как-то по-зимнему хорош. И, наверное, ну совершенно точно, не только мама охраняет сейчас твой покой и эту тайну. Дед Мороз – непременно и он тоже, очень высокий, седовласый со слюдяным посохом, в убеленной серебряным снегом высокой шапке. В мешке у него еще не подарки (ну просто пока рано), а вьюги и метели. Он добрый и собрал их туда властной рукой. Чтоб пощадили твоих снегирей.
Потом – грубое вмешательство взрослого социума со всей его якобы сказочной атрибутикой, которая извлекается из картонных коробок строго по расписанию. И все. Волшебство заканчивается. А кого-то лишают сказки еще до попадания в детсад или школу – вызывают Деда Мороза на дом. Дяденька с нелепой ватной бородой – всего лишь переодетый сосед. Или еще хуже – профессиональный Дед Мороз. Он собрал подарки, заранее купленные родителями, в свой пахнущий чем-то казенным атласный мешок и теперь пришел к вам в дом. Борода ему не к лицу, нос намазан чем-то алым – будто он с мороза раскраснелся, и хорошо, если на улице и вправду мороз, а если нет? Нелепо вдвойне. И еще вот что смущает – он худой. Он таким быть точно не должен. А вместо шубы, которая должна греть его во время переездов на оленях из страны в страну, на нем халат какой-то. Да какие там переезды! Какие олени! Ты уже даже об этом не думаешь, ты никак не сопоставляешь его и твою сказку. Твоего «Морозко», твои личные «Двенадцать месяцев», твоего дородного, всесильного, бородатого Зимнего Деда, который сторожил в этой жизни тебя и твои волшебные фантазии, усмирял вьюги и исполнял загаданные желания. Ты лишь точно знаешь, что тебя обманули, обманули раз и навсегда. Детям бывает неловко за псевдовеселость доморощенного Деда Мороза, нарочитую какую-то праздничность, он весь слишком театральный. Был бы и впрямь волшебным – вел бы себя с большим достоинством. И уж, конечно, не принял бы сто грамм для храбрости в тамбуре. Если это подъездный активист, то весело больше всех ему и другим взрослым, тем, что счастливы сознанием – мы создаем своим детям сказку. А дети в основном инертны. Некоторые боятся.
Не зная еще слова «гротеск» и «пародия», ты уже сейчас усваиваешь их смысл. Тот, кто пришел только что с мешком, – пародиен. И, что самое обидное, пародийность эта не смущает ни его самого, ни твоих родителей, что пытаются помочь чужому дяде расшевелить тебя, чтоб ты заслужил подарок. Стишок, песня, танец – подарок в руках, и уже больше нет сказки. Ее отобрали у тебя навсегда.
Нет ее и в детском саду, и уж тем более в начальной школе. Тут что-то другое. Сбор на школьный Новый год сродни, наверное, взрослому сбору на корпоративную вечеринку.
Во-первых, Новый год вам назначили. Младшим классам пораньше, старшим – попозже. Во-вторых, была какая-то разнарядка насчет костюма, наверное. Хотя, если ты снежинка или принцесса какая-нибудь, то своя радость во всем этом тоже есть. Но она уже и подавно далека от сказки – она жизненная.
Быть краше всех для девочки – вот проблема, которая решается всей семьей. Грядет выход в свет. На тебя будет смотреть общество. Тебе мастерят корону из проволоки, потом проволоку прячут в какие-то пушистые блестки, которые специально не повесили дома на елку. Их приберегли для короны, и ее будут делать до ночи. Папа поможет с проволокой. До утра она будет стоять в стенке за стеклом, и ты будешь ею любоваться, потому что, наверное, не уснешь. Все это волнует тебя, но уже как-то совсем реально, уже не сказочно, ты стараешься не для настоящего Деда Мороза, мифическая связь с ним давно утрачена, он не увидит, не оценит. Опять придет подложный, с мешком, с баяном, со Снегурочкой, в которой непременно узнаешь кого-то из учителей. И они-то и будут зажигать елку, раздавать подарки и выбирать самый лучший костюм. Все это носит почти ритуальный характер, давно уже лишенный сакральности.
Утро. Ты в школе, у тебя накрахмаленное платье из марли или занавески. Его заботливо расшили мишурой, оно чудо как прекрасно. И какая-то злорадная гордость поселяется в тебе – ты лучше, чем соседка по парте, которой все эти сказочные аксессуары купили в магазине, а не строчили до утра. И корона у нее на резинке, хоть и серебряная, из какой-то плотной картонки, которую своими руками не сделаешь. Потом надо решить еще несколько совсем уже прозаичных задач – переодеться у холодной школьной батареи, справиться со статическим электричеством, дополнительными теплыми колготками, пока еще уродующими твой волшебный облик, не помять корону, грамотно расправить юбки. И ты немного завидуешь той подруге, чья мама не пошла сегодня на работу, а посыпает ее сейчас блестками и расчесывает. Жаль, что ты не принцесса со свитой, ну да ничего. Досадуешь, что тебе почему-то не доверяют пока косметику, мама считает, что это совсем ни к чему. И даже на Новый год – все равно нельзя. А еще – сочувствуешь мальчикам. Они все зайцы! В лучшем случае – разбойники или пираты, в худшем – буратины или клоуны. И лишены они всех этих блесток колючих, но прекрасных, и запах накрахмаленной марли им незнаком. Неинтересно ведь. Скучно, должно быть, им жить. А через некоторое время, они, разорив выданный подложным Дедом Морозом подарок, начнут носиться по пустым бетонным коридорам как угорелые под оханье нянечек и уборщиц. Раздавят чей-то клоунский колпак или шапку Буратино, которую тоже кто-то из взрослых кропотливо клеил, так же как и твою корону. Распространят по школе цитрусовый запах, раскидают блестящие фантики, разойдутся по домам с белой мякотью от мандарина под ногтями.
Общественный Новый год завершен. Но ничего не жаль, потому что настоящая сказка закончилась гораздо раньше. У тебя ее когда-то украли.
А после каникул продолжится взрослая жизнь, и тщеславие повлечет за успехами более убедительными, чем звание обладателя самого красивого новогоднего наряда.
