Вероника Чернышева
Лирический настрой и военная выправка. Рязанский губернатор Георгий Шпак на праздновании 110-летия Сергея Есенина в Зале Церковных Соборов храма Христа Спасителя.
Фото Александра Шалгина (НГ-фото)
Портрет в бабушкином серванте, такой благообразный, всегда казался чем-то близкородственным. Странно было в детстве сначала встретить такой же портрет еще в чьем-то серванте и только потом узнать, что это, оказывается, ничей не родственник, а просто очень известный поэт. Еще более странно было однажды расслышать в чьем-то шипении по этому поводу новое слово «мещанство». И вот еще что странно: наше все – это вроде бы Пушкин, однако же его портретов не хранят в сервантах. А если кто и держит их в доме, так это в основном люди, профессионально связанные с российской словесностью. Есенина же хранят большей частью обыватели. Или мягче – простые люди. Поэт Алексей Крученых в своей книге «Хулиган Есенин» объяснял это по-своему: «Есенин – певец старости, поэт всевозможного старья и рухляди┘ Потребители Есенина – потомственные коптители неба и плакуны по «Московским Русям», а также а) народничествующие любители «мужичка» и «шансон рюс», б) слюнявая интеллигенция, оглушенная революционной дубиной, в) вообще клопье, тараканье и паучье. Есенин в фаворе у: a) бандитов, проституток, б) держателей фиги в кармане, у кого храбрости хватает только на восхищение кабацкими призывами и ниспровержением трактирных стоек вместо власти».
Пожалуй, современник резковат, но можно с ним и согласиться. Стоит только добавить, что Есенин не покрывается «есенинщиной». Он близок всякому, кто знает, что березы бывают «ситцевые», что болото звучит «музыкой лягушек», а у вьюги «чувственный голос». Если такой ценитель поэзии способен цитировать все это без придыхания, не закатывая глаз, значит, он понимает еще много чего неизъяснимого, острожно-кабацкого, разгульного, трагического, а может, тоже знаком с Черным человеком.
Темен жребий русского поэта. Его всегда хватает и на тонны научных монографий с названиями типа «Правда и кривда о смерти Есенина», «Есенину продолжают мстить» и пр., и на песни, которые всякий считает народными, и даже на сериалы, которые теперь в моде.
Многочисленные торжества по поводу 110-летия поэта в этом году совпали с совершенно есенинской осенью: давно не было так тепло в октябре – воздух прозрачен, небосвод светел.
Он родился 3 октября, а праздновал рождение почему-то всегда 4-го. В это же время примерно отмечают День учителя. Это и его день тоже. Со званием «учитель школы грамоты», полученным в селе Спас-Клепики, поэт отправился когда-то покорять столицы. И покорил. Александр Блок после их первой встречи сделал запись в дневнике: «...стихи свежие, чистые, голосистые, многословный язык». А царица Александра Федоровна дважды вызывала Есенина почитать стихи царской семье. С него делали жизнь. Его гибель в 1925-м отозвалась волной студенческих самоубийств. Маяковский, понимая, какое количество экзальтированных натур способны погубить прощальные есенинские стихи, говорил, что «никакими газетными анализами и статьями этот стих не аннулируешь», что «с этим стихом можно и надо бороться стихом и только стихом».
День сегодняшний пишет другую историю. Назвать ее можно, скажем, «жизнь крестьянского поэта как информационный повод». На родине поэта в Константиново Рязанской области устраивают премьерный показ сериала, подготовленного к дате центральным каналом. Неизвестный режиссер дебютирует с киноопусом под несколько претенциозным, но многое объясняющим названием «Золотая голова на плахе», где Есенина играет хороший мхатовский актер, правда, картину это, увы, не спасает. Праздник отмечают торжественным митингом на Тверском бульваре и открытием после реконструкции станции «Дивово» на родине Есенина с участием железнодорожного начальства. Лауреатам всероссийского конкурса поэтов вручают премию имени Сергея Есенина «О Русь, взмахни крылами┘», остальные же самозабвенно и залихватски пляшут «Барыню» на многочисленных музыкально-поэтических вечерах. Заунывно поют или «Клен ты мой опавший», «Отговорила роща золотая┘», или, постепенно забывая, что «При тяжелых утратах / И когда тебе грустно, / Казаться улыбчивым и простым – / Самое высшее в мире искусство».
