Елена Кутловская
Мечтательная натура.
Фото Артема Чернова (НГ-фото)
Так случилось, что я училась в ГИТИСе (на театроведческом факультете) параллельно с актерско-режиссерским курсом Полины Кутеповой, Гали Тюниной, Вани Поповски. Мы виделись регулярно в буфетах, в библиотеке родной альма-матер; знали все их студенческие работы наизусть, так как регулярно бегали всем ГИТИСом на курсовые спектакли «фоменок». И вот, много лет спустя мы с Полиной сидим в театре, которым руководит Петр Наумович, и пытаемся говорить о творчестве┘ Разговор идет с переменным успехом: то легко, то трудно. Полина иногда хохочет, иногда долго молчит, обдумывая вопросы. Отвечает очень честно и ответственно. Еще более ответственно правит собственные слова в интервью. Приходится смириться, ведь каждый имеет право выходить к толпе в том «наряде», который он, и только он, для себя выбрал.
═
– Вы можете сыграть на сцене то, чего вы никогда не испытываете в жизни?
═
– Да. Для меня это было открытие. Вдруг оказалось, что сцена дает возможность испытать те чувства, которые ты не испытываешь в жизни. Фантастически, да? Ты погружаешься в условия роли и выходишь на какие-то совершенно новые для тебя ощущения.
═
– А как вы считаете, то, что актеры в жизни существа необыкновенные, – это легенда?
═
– Не думаю. Более того, я даже уверена, что среди актеров часто встречаются весьма колоритные натуры.
═
– Вы себя к ним не причисляете?
═
– Конечно, я думаю про себя, что я тоже необыкновенная (смеется).
═
– Еще обыватель считает, что актеры – люди ненормальные, вы согласны?
═
– Да, все люди ненормальные, норма – понятие относительное.
═
– Не надоело ли вам столько лет существовать в рамках одного и того же так называемого фоменковского стиля, используя одни и те же приемы игры, наживая штампы?
═
– Не надоело. Что же касается штампов – я была бы счастлива иметь их как можно больше. Есть такое выражение: чем больше штампов – тем лучше актер. И чем лучше актер, тем больше штампов.
═
– А не скучно повторяться?
═
– Нет. Мне кажется – это так естественно, когда люди, воспитанные одними педагогами, существуют в некой единой логике игры, исполняя те или иные роли. Было бы странно, если бы мы все существовали в разных системах координат. «Мастерская Фоменко» – сложившийся ансамбль, который играет в одну игру. Вопрос в том, хочется ли попробовать играть в другую игру. Хочется.
═
– Если вы окажетесь за пределами «Мастерской», что будет, сможете ли вы играть с другими партнерами и в другой стилистике?
═
– Ну, все-таки «Мастерская Фоменко» – это не диагноз аутизма, у нас в театре работают вполне вменяемые актеры, которые много снимаются, играют в других театрах, и у них это неплохо получается.
═
– Творческий кризис, связанный с невозможностью играть в другую игру, испытали многие актеры театра Анатолия Васильева, по каким-то причинам покинувшие его «Школу драматического искусства».
═
– Я могу их понять.
═
– Я часто ловлю себя на мысли, что, разговаривая с людьми, я мысленно беру у них интервью, то есть переношу свою профессию на повседневное существование. У вас бывает такое?
═
– У меня были периоды, когда я вдруг понимала, что жизнь разбираю, как пьесу. Я не раз ловила себя на мысли, что и на людей, которые меня окружают, и на их поведение я тоже иногда смотрю как на пьесу. Но это ощущение возникает только в страшной замотанности, когда спектакль на выпуске.
═
– Не успеваете перевести внутренний взгляд с мира сцены на мир жизненной реальности?
═
– Иногда не успеваю. Но не могу сказать, что такое происходит со мной постоянно.
═
– А за пределами театрального пространства – и в прямом и в переносном смысле – вы человек спокойный? Вы можете равнодушно взирать на себя со стороны, не осуществляя постоянного самоконтроля?
═
– Ну, я не думаю, что человека можно так вот обозначить парой слов, загнав его в какую-то формулу. Мне кажется, что никто по отношению к собственной жизни не может быть равнодушным. Кто же будет на себя поплевывать?
═
– Вы можете с полной уверенностью сказать, что вы вполне удовлетворены собственным исполнением той или иной роли, что вы ее сделали целиком и полностью?
═
– Классное, должно быть, ощущение. Похоже, наверное, на то, когда ты достиг «седьмой степени самосозерцания». Роль «живет» до тех пор, пока в ней есть необъяснимые вещи, непонятные для актера, который ее делает. Когда приходит исчерпанность – это уже близко к концу.
═
– Как вы уходите от подобной исчерпанности?
═
– Главное – это понять, что ты крутишь велосипедные педали, а велосипед стоит. Если ты понял, что ты в «прокруте», – этого достаточно, чтобы начать искать выход из сложившейся ситуации.
═
– А выход возможен?
═
– Конечно.
═
– Значит, вы верите, что барон Мюнхгаузен вытащил себя за волосы?
═
– Да. Была, можно сказать, тому свидетельницей. Я примерно так же однажды и сделала. Мне было ужасно плохо, ну так плохо, что казалось, я утону, как в болоте. И вдруг в какой-то момент – я даже удивилась, откуда взялись силы, – но я взяла себя «за волосы» и вытащила из очень непростой ситуации.
═
– Так вы романтическая натура? Или я ошибаюсь и вы жестокая злая тетка?
═
– Во мне постоянно борется романтическая натура с прагматичной злой теткой. В результате остается романтическая злая тетка.
═
– Вы можете нахамить?
═
– Нахамить, наверное, нет, но конфликтные ситуации со мной случаются.
═
– Как вы считаете, конфликт – вещь плодотворная?
═
– Иногда да. Есть такие роли, когда надо взорваться, и ты как бы просыпаешься, начинают работать нервные окончания – это такой психологический допинг.
═
– Дотошное самокопание – это необходимо? Или это не самое лучшее качество и человек должен уметь вовремя останавливаться и больше не копать?
═
– В этом вопросе лучше доверять чувствам, нежели разуму. И тогда жизнь станет намного легче.
═
– Вы на это способны, доверять больше чувствам?
═
– Мне кажется, что мне этого как раз не хватает.
═
– То есть вы существо более рациональное┘
═
– (Смеется.) А с другой стороны, и так тоже не скажешь!
═
– Рационализм, как мне всегда казалось, не самый большой помощник в творчестве?
═
– Каждая творческая индивидуальность неповторима. А что касается актерского организма – это вообще темный лес.
═
– Жизненные неурядицы или наоборот влияют как-то на роль?
═
– Все влияет на все. Судьба актера проглядывает сквозь роль, но и роль меняет актера. Личность деформируется. То есть усиливаются какие-то качества, которые до этого были наименее заметны.
═
– И плохие качества?
═
– Да.
═
– Если человек играет убийцу, он может в конце концов пойти и убить?
═
– Нет. Это уже сумасшествие. Но если ты репетируешь какую-то роль, то ты подсознательно начинаешь культивировать в себе какие-то черты характера персонажа. Человек вроде бы и не меняется, но вместе с тем тень от этого образа обязательно появляется на нем. Я наблюдала это, и не раз.
═
– Вы закрытый человек?
═
– В результате все-таки да.
═
– Наверное, нужно уметь быть циничным и жестоким ко всему, что лежит за пределами твоего «я», нужно уметь быть настоящим эгоистом в работе – и тогда ты профессионал.
═
– Только не в театре.
═
– Вы не жалеете о выбранном пути.
═
– Поздно┘ Процесс уже начался.
═
– Какой вопрос вам чаще всего задают журналисты?
═
– По поводу нас с сестрой – чем мы отличаемся. Все ждут, что я назову десять отличий.
═
– И вы называете?
═
– Нет, конечно. Но я в принципе смирилась с тем, что это вполне естественное любопытство.
═
– Вы компромиссный человек?
═
– Я понимаю, что компромисс в принципе мудрее, он более созидателен, но мне, к сожалению, этой мудрости не хватает.
═
– Скажите, когда вы выходите на сцену с партнером, с которым только что поругались за кулисами, вам трудно играть?
═
– Для начала не надо ругаться за кулисами. Если тебе человек нахамил, играя с ним, надо забыть о хамстве. Не всегда это удается, но к этому надо стремиться.
═
– Вы сложноустроенный человек?
═
– Мне хотелось бы быть сложноорганизованным существом, хотя Рустем Юскаев, актер «Мастерской», называет нас с сестрой растениями, может, он и прав┘
═
– Есть люди, которые бегут в жизни на длинную дистанцию, а есть те, у кого хватает дыхания только на короткую дистанцию. Вы стратег или тактик? Как далеко вперед вы планируете что-либо: например, через пять лет получить орден, через десять – стать министром культуры, ну и так далее?
═
– Ну, конечно, у меня большие планы на будущее. Через двести, триста лет жизнь на Земле будет невообразимо прекрасной┘
═
– А как вы взаимодействуете с залом? Вы сразу находите общий язык с аудиторией?
═
– Не сразу. Бывает, что иногда до конца спектакля так ничего и не нахожу.
═
– Если зал «тяжелый», роль проваливается или нет?
═
– Тяжело играть, когда не чувствуешь поддержки зала, но что делать?
═
– Сломать ситуацию в свою пользу.
═
– Ну, в такой борьбе можно потерять самое главное (смеется), нет, ломать себя и слишком подстраиваться под зал – не стоит. Это даже опасно.
═
– Как вы относитесь к такому понятию, как актерское долголетие?
═
– Уважаю людей, которые вовремя умеют остановиться.
═
– Актерская профессия цинична?
═
– Тот театр, который мне интересен, не предполагает цинизма. Потому что это команда. Здесь такие вещи не пройдут. Цинизм бывает у взрослых, сформировавшихся людей, у актеров это скорее детский эгоизм.
