Молодые, спортивные, модные...
Фото Артема Чернова (НГ-фото)
Говорят, что постмодернизм повсюду. Так оно и есть. Постмодернизм – это, например, когда под крышей одного ночного клуба, того, что прямо за «Парижской жизнью» в саду Эрмитаж, собираются роскошные дамы, когда-то начинавшие трудовую карьеру, скажем, в каком-нибудь модельном агентстве, и юные московские студентки, купившие на последнюю стипендию блестки и стразы в подземном переходе на «Пушкинской». И шансы на счастье у них в этот вечер равные.
Сначала они, названивая тем, кто уже за чертой, с одинаковым энтузиазмом пробиваются через заградотряды секьюрити, потому что знают: там, за оградой, их, бывавших или не бывавших в Куршевеле, ждет волшебное зазеркалье – черно-красные кожаные стены, дискотечный дым, сумасшедшая музыка, огромные плазменные экраны, на которых по белоснежным горам летают лыжники и сноубордисты, самые модные в этом сезоне молодые холостяки, которым не хватает московского адреналина, но хватает денег, чтобы получать его на склонах Альп. В общем, ждет почти парижская жизнь. Или видеоклип, снятый по ее мотивам. Но, в сущности, какая разница, если ты уже там, где нельзя не быть – внутри, в самой гуще? Постмодернизм или то, что начинается уже после его распада, – это когда на одном из подиумов танцуют самбу и румбу едва одетые энергичные танцовщицы, а низкорослый коренастый мужчина почтенного возраста, с табличкой «техперсонал», сосредоточенно старается запечатлеть их с помощью телефона со встроенной фотокамерой и сразу же рассылает картинки друзьям. Одну из девиц чешет за пятку стоящий у края подиума молодой горнолыжник, которого нежно обнимает сногсшибательная спутница. А когда пластичная красавица в танце бросает ему ослепительную улыбку, он кричит ей, что «она просто супер».
Потом девушек сменяет не выступающая для непосвященных и некогда очень популярная в московском андеграунде группа «Phurpa», исполняющая песни и музыку тибетских монахов. Публика прекращает танцевать, потому что дискотечные ритмы смолкают. На десять минут зал наполняется чем-то уже совсем потусторонним. Зачем здесь появились четыре высоких парня в черных остроконечных шляпах, с длинным медными трубами в руках, никто не понимает. Но никто ничему не удивляется и, главное, не возражает. Так надо. Так будет веселее. На время скрывается с танцпола группа нарядно одетых фриков, и, лишь когда загадочные трубадуры исчезают в белом дыму, компания из дамы,одетой в стиле 50-х, молодого человека, напоминающего Ихтиандра, и особы неопределенного пола возвращается и продолжает «зажигать». Соседний подиум выглядит как будуар с расшитыми подушками, отделенный от мира кисейными занавесками – там, в глубине, четверо совсем уже малоодетых девиц изображают закабаленных женщин Востока, с ними пытаются обменяться телефонами двое мужчин с внешностью высокопоставленных чиновников.
Не успеваешь моргнуть глазом, а на сцене вместо белокурых бестий пляшут уже два Деда Мороза и Снегурочка, причем последняя тоже мужчина. Несмотря на то что новогодние празднества уже давно прошли, их появление почему-то не смущает – так убедительно они существуют. Ты не успеваешь об этом подумать, а вместо них уже показ зимней коллекции от Bosco-sport, мужчине из техперсонала на мобильный телефон пришло сообщение о доставке картинки с девицей, а модели разделись и уже показывают белье. Наверху, под куполом, то есть под потолком, творит акробатические чудеса сноубордист в полной экипировке... С потолка же падает снег, о котором в Москве уже все забыли, а по возвращении из Куршевеля без него как-то неуютно. Он, конечно, не реальный, но ощущения от него такие же радостные, как если бы он был настоящий. Тебе одинаково тепло улыбаются и брутальный мужчина, и кто-то неявновыраженный в вязаной тюбетейке от Armani, и ты уже не знаешь, хорошо ли все, что ты видишь, или плохо. Такая реальность. Все, что имеет место, видимо, имеет на это право. Ксении Собчак не было, но весело было и без нее. Так выглядела after-party «Куршевель–Москва» в клубе Penthouse по поводу возвращения русских туристов со знаменитого французского курорта.