Григорий Заславский Рассадка, которой на подобных – протокольных – мероприятиях занимаются всерьез (выверяя не только соответствие ранга того или другого важного гостя занимаемому месту и ряду, но и возможность разных гостей сидеть бок о бок), в данном случае вызывала некоторое недоумение. Оксана Фандера, например, занятая в спектакле Эдуарда Боякова «Свадебное путешествие», имела удовольствие смотреть церемонию (и соответственно на своего режиссера-ведущего) из первого ряда партера, там же сидели не менее замечательные актрисы «Мастерской Петра Фоменко» Ксения и Полина Кутеповы. Среди номинантов – в четвертом или пятом ряду – посадили Владимира Меньшова и Николая Фоменко. А председателю Союза кинематографистов России Никите Михалкову с супругой дали места то ли в семнадцатом, то ли в восемнадцатом ряду – в последнем перед проходом.
Оперные «Маски» вручали в этот раз Святослав Бэлза с Любовью Казарновской. Бэлза, ставший в последние годы профессиональным конферансье, начал с обещания осуществлять «свою миссию с любовью┘ с Любовью Казарновской и, не побоюсь этого слова, – с любовью к опере», а после вскрытия всех конвертов и раздачи «Масок» закончил одновременно и радостной и печальной констатацией: «В какое время живем! Торжествуют «Похождения повесы» и «Жизнь с идиотом»!»
Номинанты, которые получили перед началом церемонии специальные памятки, были, вероятно, так запуганы, что благодарили кратко и по преимуществу вяло, ограничиваясь репликами – большое спасибо, мол. Некоторую интригу можно было заподозрить разве что в словах Валерия Фокина: получая «Маску» за «Ревизора», он предположил, что у его спектакля были не только доброжелатели, но, наверное, и противники, тем не менее награда Александринке, на его взгляд, и справедлива, и политически прозорлива.
В паузах между номинациями оставалось разглядывать зал, тем более что газетных рецензентов посадили так, что этому приходилось предаваться, пожалуй, не по собственной воле (увы, традиционное для «Маски» умение «ответить» как на комплиментарную, так и на критическую прессу).
В приглашении, разосланном гостям «Золотой маски», всех просили обратить внимание на свой костюм: одежда должна была быть вечерней. Нормальная просьба: в Большом театре вообще лучше смотрится пиджак, нежели тертые джинсы.
Отечественная публика подобными напоминаниями и просьбами продолжает пренебрегать. Серьезнее прочих к этому замечанию отнеслись радикальный художник и богемный персонаж Петлюра и его неизменная спутница Броня, лет пять назад избранная альтернативной Мисс мира. Она была в эффектном коротком черном платье и черной шляпке. А первым нарушил собственную же просьбу генеральный директор «Золотой маски» и по совместительству – ведущий церемонии вручения премии Эдуард Бояков, который вышел на сцену Большого в светлом летнем пиджаке и белой рубахе нараспашку. Но, пожалуй, даже его перещеголяла солистка Большого театра Елена Вознесенская, номинированная на «Золотую маску» за партию Энн в опере Стравинского «Похождения повесы»: она была в розово-черном костюме и, наверное, в очень модной белой футболке с именем «Lolita», выложенным блестками. Одноименную оперу Родиона Щедрина в постановке Пермского академического театра оперы и балета экспертный совет «Маски» не счел достойной, но театр все равно привез это сочинение в Москву и показал в фестивальные дни. Неужели так сильна коллегиальная солидарность и Вознесенская своей футболкой таким образом решила выразить поддержку пермским коллегам?!
